Диана Килина - ИГ/РА

– Одно и тоже, – вздыхает он, зажмурившись, – Ненавижу этот сон.

– Ты никогда не рассказываешь о нём. Почему он так тебя пугает? – шепчу я, прижимаясь к нему всем телом, желая прогнать грусть в его глазах и напряжённость в теле.

Игорь мягко улыбается, гладит меня по щеке и устраивает мою голову у себя на груди, сжимая в крепких объятиях. Я слышу, как бешено колотится его сердце в груди, и провожу ладонью прямо над ним – успокаивая.

– Просто этот сон… – говорит он, – Такой реальный. Наш дом, но тебя в нём нет. Гостиная совершенно пустая, как будто тебя и не было никогда. А когда ты появляешься, ты такая чужая… Ты ненавидишь меня.

– Я люблю тебя, и ты это знаешь.

– Знаю, но… Ты стоишь на этой же кухне, но не позволяешь к себе прикоснуться, – тихо шепчет он, – У меня ладони жжёт, а ты не подпускаешь к себе. Боишься.

– По–моему, ты слишком много думаешь, – улыбаюсь я, подняв голову.

– Думаю? – он приподнимает брови в удивлённом жесте и отклоняется назад.

– Да. Основной механизм снов – это то, что рисует наше подсознание. Например, ты случайно вспоминаешь кого–то – и он начинает тебе снится. Причём, чем больше ты о нём думаешь, тем ярче твои сны. Так и ты – гадаешь, что было бы «Если», и воображение рисует тебе возможные варианты.

– Почему эти варианты такие мрачные, в таком случае? – ухмыляется он.

– Страх, – я вздыхаю и улыбаюсь ему, – Это просто игры разума, Игорь. Просто сны. Не думай об этом, и они пройдут. Я же здесь и сейчас, какая разница, что было бы «Если»?

Он что–то мычит, хмурится, и быстро приподнимает меня над полом, усаживая на кухонный островок. Целует в губы, потом в щёку и в шею, глубоко вдыхая мой запах – привычный ритуал.

– Чувствуешь? – я провожу ладонью по его спине, – Я реальна. А это всего лишь кошмары.

– Может, я просто схожу с ума?

– Нет, на психа ты не похож, – звонко рассмеявшись, я отклонилась назад, – Поверь, я бы заметила.

– Да, ты же мозгоправ, – бормочет он, задирая мою ночнушку.

– Психолог, – раздражённо мычу я.

– А, одна херня.

Его руки блуждают по моему телу, он прижимает меня к себе, целует плечи, ключицы, перебирает позвонки пальцами. Я теряюсь в ощущениях от его прикосновений, но…

– Стой, подожди, – шепчу я, чуть отталкивая его, – Мне надо кое–что тебе сказать.

– Что? – оживившись, он смотрит на меня сверху–вниз в полумраке, в глазах появляется любопытство и мелькают светлые огоньки.

– Я была у врача на днях.

– И?

– Ну… – тщательно подбирая слова, я чуть пожевала свои губы, поймав его жаркий взгляд, – У нас будет ребёнок.

– Что? – Игорь застыл, даже моргать перестал.

Опустил глаза вниз, на мой живот, потом снова поднял их к лицу и нахмурился.

– Ребёнок. У нас будет ребёнок, – тихо повторила я.

– Ты не шутишь?

– Такими вещами не шутят, Лазарев, – прошипела я, отталкивая его, – Если ты не рад, так и скажи.

Спрыгнув со стола, я допила свою воду и с громким стуком поставила стакан в мойку. Развернулась, чтобы пойти в спальню, но он преградил мне путь и перехватил мою руку.

– Стой, Сладкая. Я рад.

– По тебе не скажешь.

– Я просто в шоке, – он пожал плечами и вяло улыбнулся, – Мы не говорили о детях и…

– И что?

– Я думал, ты не хочешь.

– Хочу, – шёпотом призналась я.

– Я тоже хочу, – таким же шёпотом ответил он, – Очень, очень хочу.

– Мальчика? – улыбнулась я.

– Девочку, – он улыбнулся в ответ и провёл большим пальцем по моей щеке, – С такой же родинкой.

Снова переплетаясь руками, мы прижимаемся друг к другу. Я кладу голову на его плечо, вдыхаю его запах и чуть морщусь, когда его щетина щекочет мой лоб.

Я люблю его, и не потому что он спас меня – он всегда поступает правильно, теперь я это знаю. Вы решите, что он – убийца и не заслуживает счастья, но я знала людей более жестоких и беспощадных.

Всё познаётся в сравнении.

Чёрное и белое перемешивается, становится серым.

Добро и зло – кто определяет их границы?

Мы просто такие, какие мы есть. Плохие или хорошие, правильные или не очень. Мы сами устанавливаем правила для игры.

И мы сами играем свою жизнь.

Я хочу проиграть её с ним.

Каким бы он ни был.

Потому что для меня он – герой.

ПОСТСКРИПТУМ

– Агеев, так как ты всё–таки её нашёл? – спросил я у друга, раскачивая ногой своё кресло – дурацкая привычка.

Тот поморщился, отхлебнул своего кофе из чашки и покачал головой:

– Лучше не спрашивай. Если бы я знал, во что ты меня втягиваешь, я бы послал тебя куда подальше.

– Я просто попросил тебя найти сестру Ольги, – я пожал плечами.

Агеев задумчиво хмыкнул, посмотрев за окно задумчивым взглядом. Почесал шрам на руке, поморщился, а затем тихо спросил:

– Игорь, а как ты понял, что она… – запнувшись, он нахмурился, – Ну, та самая?

Я пожал плечами и честно ответил:

– Не знаю. Просто увидел её и что–то в голове щёлкнуло.

– И такого никогда не было с тобой раньше? Ты же встречался с кем–то, влюблялся. Почему именно она?

– Нет, Тимур, такого никогда не было, – я невольно улыбнулся и отхлебнул самый вкусный кофе на свете, который готовит моя секретарша и свояченица, – Да, встречался, даже влюблялся – было дело. Но Оля… Я не знаю, как это объяснить. Просто я увидел её и понял, что не должен отпускать.

– И она никогда тебя не раздражала?

– Ну, когда спорит со мной, раздражает. Но не сильно, – я отсалютовал ему чашкой, и сделал ещё один глоток, – А почему ты спрашиваешь?

Тимур посмотрел на свои руки, сложенные в замок на животе, пошевелил пальцами и невнятно промямлил:

– А, неважно.

Я пристально посмотрел на него и не сдержал улыбки – ведёт себя, как мальчишка, а скоро сорокет стукнет.

В офисе давно шепчутся, что у них с Илоной роман, но они упорно продолжают делать вид, что терпеть друг друга не могут.

Хотя…

Это уже совсем другая история.

ОТ АВТОРА

Не ожидали?

Ха.

Да, как-то так получилось. Над финалом работала долгих два (или три?) месяца. Писала-стирала, снова писала, и снова стирала.

Что я хотела видеть в конце? Я хотела, чтобы Лазарь и Сладкая были счастливы. Да. Хотела розовых соплей и слащавого хеппи энда. Но как придумать его, когда перед тобой такие герои – грешные, израненные, сломанные?

Только переиграть все.

Вы будете меня ругать за «налет фантастики», но честно? Мне плевать. Мне плевать на штампы, не оригинальные приемы, мне плевать на все – я пишу так, как я вижу. Банальщина? И пусть. Ничего нового и где-то уже читали? Да и хер с ним (простите мой французский).

В общем, все, что я могу сказать – верьте в чудеса. И в рыцарей в сверкающих доспехах – они существуют. Пусть только на страницах любовных романов, но – они есть, да-да-да. Сильные, смелые, красивые и мужественные; они готовы пожертвовать всем ради хрупких принцесс и оберегают их всем сердцем от боли и страха.