Бертрис Смолл - Бьянка, благочестивая невеста

— Нет, — покачал головой Амир. — Побег будет означать признание какого-то преступления, а потому я этого не сделаю. Лучше положусь на добрую волю дяди. Кто-то во дворце султана позаботился обо мне и прислал гонца с известием о возможных переменах. Останусь на месте и так проявлю верность новому правителю, кем бы он ни оказался. Конечно, если дед действительно скончался.

И все же принц приказал Дийе аль-Дину выставить на холмах часовых, чтобы в случае малейшей опасности те могли заранее предупредить обитателей дворца.

Несколько недель из Константинополя не приходило никаких новостей, а весна тем временем плавно перетекла в лето.

И вот июньским утром часовые сообщили по цепочке, что ко дворцу приближается большой конный отряд. Амир немедленно передал новость в гарем, и все погрузились в ожидание; принц остался в своих покоях, а жены собрались в общей гостиной.

— Не иначе как едут янычары, — в страхе предположила Мейсун, и Шахди испуганно кивнула.

— Почему вы так их боитесь? — недоуменно спросила Азура. — Можно подумать, что янычары — слуги дьявола.

— Так и есть! — в отчаянии воскликнула Шахди.

— Янычары — это захваченные во время войны малолетние пленники, сыновья христиан, — объяснила Мейсун. — Их растят в неге и роскоши, а потом обращают в ислам, чтобы обучить военному искусству в самых жестоких его проявлениях и внушить беспрекословную верность султану. Тот из наследников, за кем последуют янычары, обязательно взойдет на трон. Правда заключается в том, что Мехмед Завоеватель всегда отдавал предпочтение Джему за его военные способности и даже прощал бунтарский нрав. Однако янычарам ближе Баязид, ведь он воплощает старинные традиции Османской империи. Скорее всего отряд послан Баязидом. Остается понять, с какой целью: чтобы выразить поддержку нашему супругу или чтобы всех нас убить?

Азура погрузилась в печальные размышления. Неужели стоило покидать Флоренцию, убегать из Венеции и бросать семью ради нелепой смерти в бессмысленной войне за власть? Усилием воли она подавила страх.

— Мы не умрем, — заверила уверенно и спокойно.

— Не умрем, — Шахди печально покачала головой. — Если повезет, то нас жестоко изнасилуют и отдадут в собственность кому-нибудь из мелких военачальников. Или продадут по дешевке.

Мейсун жалобно всхлипнула.

— Немедленно прекратите! — строго прикрикнула Азура. — Сегодня ничего страшного не случится. Что вы за глупые овцы? Пожалуй, пойду в покои супруга и попытаюсь подслушать, что там происходит. Али Фариду ничего не говорите. Впрочем, скорее всего он уже надежно спрятался. Агата, пойдем со мной!

Они выскользнули из гарема и поспешили на половину принца. В коридорах дворца царила полная тишина, потому что все, кроме самых храбрых рабов, забились по углам. Азура и Агата проникли в тесный чулан и приникли к глазку. Неспешным мерным шагом Амир ходил из конца в конец приемной. Одет он был скромно и в то же время величественно: синий сюртук с серебряной вышивкой и небольшой, гармонирующий по цвету тюрбан. Азура с волнением подумала, что муж выглядит чересчур значительно, даже царственно.

Наконец в коридоре раздался грохот сапог. Агата судорожно вцепилась в рукав госпожи, а Азура посмотрела в отверстие и встретилась взглядом с Амиром. Он знал, что любимая здесь, рядом. И вот двое испуганных, но не покинувших поста рабов распахнули высокие двери. Рядом с ними стоял Дийя аль-Дин — серый как пепел, однако не пожелавший прятаться.

— Повелитель, — обратился главный евнух к принцу, — к вам посетитель.

Командир отряда янычар сделал несколько шагов навстречу, почтительно поклонился и заговорил:

— Принц Амир, меня зовут капитан Махмуд, а приехал я по поручению вашего дяди, султана Баязида.

— Мой дед умер? — печально уточнил Амир.

— Завоеватель скончался четвертого мая в час дневного намаза, — по-военному четко сообщил посланец.

Принц прикрыл глаза, беззвучно, одними губами, произнес короткую молитву, а потом прямо и решительно посмотрел на янычара.

— Чем могу служить султану? — спросил он спокойным голосом.

— Не имею иных распоряжений, кроме как передать вашему высочеству известие о кончине Мехмеда, — последовал ответ. Капитан Махмуд понимал непростое положение османского принца.

Амир взглянул на Дийю аль-Дина.

— Позаботься, чтобы воинов хорошо накормили, а их лошадям дали лучшего овса.

Главный евнух низко поклонился.

— Сию минуту, мой повелитель.

Амир снова посмотрел на янычара.

— Признателен дяде за то, что он счел нужным поставить меня в известность о нашей общей потере.

Губы капитана слегка дрогнули от сдерживаемой усмешки, однако ответ прозвучал вежливо:

— А я и мои люди благодарим вас за гостеприимство. Как только воины подкрепятся, а лошади немного отдохнут, тронемся в обратный путь.

— Мои жены вздохнут с облегчением, — заметил Амир, не скрывая широкой улыбки. — Приближение отряда очень их встревожило.

— Надеюсь, дети не испугались? — учтиво осведомился капитан.

— Детей в этом доме нет, — ответил Амир. — А теперь прошу разделить со мной трапезу. — Он хлопнул в ладоши, и тут же явились рабы с угощением. На серебряных подносах стояли кувшины с охлажденным шербетом, блюда с жареным мясом, чаши с рисом и пиалы с йогуртом, заправленным укропом и огурцами. На отдельном подносе принесли теплый хлеб.

Хозяин и гость устроились на подушках возле низкого стола из черного дерева, инкрустированного слоновой костью.

— Женщины, у которых есть дети, посвящают им все свое внимание, — заметил капитан Махмуд. — А бездетные женщины полностью сосредоточены на супруге. Это приятно, ваше высочество? — Он лукаво улыбнулся.

Амир кивнул.

— Должен признаться, что жены нещадно меня балуют, и оттого отсутствие детей не вызывает грусти, — ответил он. Наклонился, окунул в соус кусочек хлеба, с удовольствием отправил в рот и принялся задумчиво жевать.

— Объясните же, капитан, что происходит, — попросил он после долгой паузы. — Поверить не могу, что отец легко и беспрекословно принял решение дяди.

Капитан расправился с куском курицы и взял щепоть риса.

— Нет, — ответил он, не спеша прожевав. — Прежде ваш дядя приехал в Константинополь, где мы заранее обеспечили порядок и спокойствие.

— Великий визирь деда всегда отдавал предпочтение моему отцу, — заметил Амир.

— Мы казнили его еще до прибытия в город нового султана, а также ликвидировали всех его посыльных к принцу Джему, — невозмутимо пояснил янычар.

Всех, кроме одного, подумал принц, поняв, кто предупредил его о грядущих переменах.

— А что же мой отец? — спросил он вслух.

— Пытается поднять на борьбу за власть туркменские племена, — пожал плечами воин. — Должен признаться, что восхищен несгибаемым духом принца Джема, однако добиться успеха ему не суждено.