Эндрю Соркин - Слишком большие, чтобы рухнуть. Инсайдерская история о том, как Уолл-стрит и Вашингтон боролись, чтобы спасти финансовую систему от кризиса и от самих себя

Угу, думал он, это будет по-настоящему дерьмовое шоу.

* * *

Когда его машина, направляясь на юг в сторону центрального Манхеттена, влилась в поток на Вест-Сайд-хайвей, Фулд позвонил старому товарищу, президенту Lehman Джозефу Грегори. Время близилось к половине шестого, и Грегори, живший в Ллойд-Харбор [14], Лонг-Айленд, и уже давно отказавшийся садиться за руль в городе, был готов залезать в свой вертолет, предназначенный для ежедневных перелетов [15]. Ему нравилось, что все было просто: пилот сядет в Вест-Сайде, а водитель отвезет в офис Lehman Brothers на Таймс-сквер. Двадцать минут от двери до двери.

– Вы видите это дерьмо? – спросил Фулд про бойню на азиатских рынках.

Пока Фулд возвращался из Индии, Грегори пропустил игру в лакросс своего сына в Роаноке, штат Вирджиния, чтобы провести выходные в офисе, обдумывая план сражения. Комиссия по ценным бумагам и биржам и Федрезерв послали полдюжины головорезов в офис Lehman, чтобы нянчить сотрудников, пока изучались открытые позиции фирмы. Фулд, думал Грегори, серьезно нервничал, и не без оснований. Но они переживали кризисы и раньше. Мы выживем, сказал он себе, так было всегда.

Прошлым летом, когда цены на жилье начали падать, а выдавшие слишком много кредитов банки стали резко сокращать выдачу новых, Фулд с гордостью заявил: «У нас есть что-нибудь на балансе, от чего было бы трудно избавиться? Да. Это убьет нас? Конечно, нет» [16]. Фирма казалась неприступной крепостью. В течение трех лет Lehman заработал столько денег, что упоминался в одном ряду с Goldman Sachs – крупнейшем генератором прибыли Уолл-стрит.

Когда «мерседес» Фулда разогнался на пустынной 50-й улице, уборщики как раз тащили к 5-й авеню заграждения для толпы, готовясь к параду в День св. Патрика. Машина припарковалась у заднего входа штаб-квартиры Lehman , впечатляющего здания из стекла и стали, которое могло бы служить персональным памятником Фулду. По словам Грегори, Фулд был франшизой. Он провел Lehman через трагедию 11 сентября и последующий хаос [17], когда был вынужден отказаться от офисов через улицу от Всемирного торгового центра и приходилось работать в отеле «Шератон», прежде чем в 2001-м купить новую башню у Morgan Stanley [18]. Увешанное гигантскими светодиодными экранами здание, на вкус Фулда, было не слишком элегантным, но с непреодолимым ростом рынка недвижимости Нью-Йорка оно превратилось в крайне удачную инвестицию, и ему это нравилось.

Когда Фулд вышел из лифта и направился к своему кабинету, гнетущий 31-й VIP -этаж, известный как «Клуб 31», был почти пуст.

Повесив пальто и пиджак в шкаф рядом с ванной комнатой, он начал серию ежедневных ритуалов, сразу включив терминал Bloomberg и CNBC . Только что пробило шесть. Кто-то из помощников, Анжела Джадд или Шелби Морган, как правило, приходил в офис в течение часа.

Когда Фулд проверил фьючерсный рынок, где инвесторы делают ставки на то, как будут вести себя акции, когда откроются рынки, цифры словно ударили его в лицо: акции Lehman упали на 21 %. Автоматически Фулд подсчитал: теоретически он только что потерял 89,5 млн долларов, а рынок еще даже не открылся.

На CNBC Джо Кернен брал интервью у Антона Шутца из Burnham Asset Management о последствиях сделки Bear Stearns и ее значении для Lehman .

– Мы характеризуем Lehman Brothers [19]как линию фронта, исходную точку того, что происходит сегодня, – сказал Кернен. – Что вы ожидаете увидеть на протяжении сессии?

– Я ожидаю, что акции инвестиционных банков упадут, – ответил Шутц. – Причина в том, что есть огромная опасность неправильной оценки активов на балансах. Есть вопросы: как мог JP Morgan обойтись такой низкой платой за Bear Stearns и почему Федрезерв вынужден был выделить 30 млрд долларов, чтобы взять на себя некоторые из проблемных активов? Думаю, есть много вопросов, так что нам нужно много ответов.

Фулд наблюдал с каменным лицом, немного расслабившись лишь тогда, когда разговор ушел от Lehman. Но потом все началось снова. «Что же делать, если сегодня вы – один из тысяч и тысяч сотрудников Lehman, наблюдающий за каждым шагом? – спросил Кернен. – Люди как на иголках». На иголках? Это сравнение и близко не описывало то, что происходило на самом деле.

В 7:30 позвонил Хэнк Полсон, чтобы проверить, как идут дела. Dow Jones Newswire сообщила, что DBS Group Holdings [20], крупнейший банк Юго-Восточной Азии, в конце прошлой недели распространил внутренний документ, приказав своим трейдерам избегать новых сделок, связанных с Bear Stearns и Lehman. Полсон был озабочен тем, что Lehman, возможно, теряет партнеров – это означало бы начало конца.

– У нас все будет хорошо, – ответил Фулд, повторив то, что в минувшие выходные говорил о докладе, посвященном доходам фирмы. Докладе, который он планировал обнародовать во вторник утром. – И пусть все это дерьмо уляжется.

– Держите меня в курсе, – сказал Полсон.

* * *

Через час все городские торговые площадки охватило возбуждение. Фулд не отрывался от двух экранов Bloomberg на столе, пока торговались акции Lehman: падение на 35 %. Moody's подтвердило рейтинг [21] A1 высокоприоритетных долгосрочных долговых обязательств инвестиционного банка, но рейтинговое агентство понизило прогноз с позитивного на стабильный. На обратном пути из Индии Фулд обсуждал с Грегори и начальником правового отдела Lehman Томом Руссо необходимость предварительного объявления прибыли фирмы уже сегодня, до открытия рынка, а не завтра, как планировалось. Ждать не было смысла. Отчет о доходах должен быть позитивным. Фулд ощущал такую уверенность, что перед отъездом в Азию записал оптимистичное обращение к сотрудникам. Но Руссо отговорил его от досрочного объявления доходов, опасаясь, что это может выглядеть жестом отчаяния и лишь усилит тревогу.

По мере того как акции Lehman продолжали стремительно падать, Фулд снова и снова размышлял о правильности своего поведения. Он давно подозревал, что день расплаты Lehman Brothers может настать, причем в самый неподходящий момент. Он осознавал риски, связанные с дешевыми кредитами, которые использовались для покупки все новых активов – на Уолл-стрит это называли левереджем [22]. Но, как и все остальные на Уолл-стрит, Фулд не имел права упускать предоставляемых возможностей. Потенциальные выгоды от агрессивной игры были слишком велики: «Это все равно что покрывать дорогу дешевым асфальтом [23]: когда погода изменится, трещины и выбоины станут еще глубже». Вот они, эти выбоины, и Фулд был вынужден признать, что все выглядит хуже, чем он предполагал. Но в глубине души он считал, что Lehman выдержит. Он просто не мог предположить другого.