П.А.Сарапульцев - Homo

Как это ни странно, но исчезновение условий для продажи заведомо фальшивых услуг и ласк привело на грань краха не только первую древнейшую профессию, но и такие высокоморальные институты общественной жизни, как государство и демократия. Ибо отсутствие условий для прикрытия своего скудоумия или заведомой посредственности способностями своих референтов и помощников, а также невозможность жить по принципу “ничего не вижу, ничего не слышу”, устранило даже саму возможность проведения президентских или каких-то иных выборов, как известно, составляющих принципиальную основу истинной демократии, и разрушило такие фундаментальные структуры любой государственности как бюрократизм и чинопочитание.

Своеобразным завершением эпохи “карточного домика” явились грандиозные манифестации проституток, сенаторов и представителей преступного мира, проходивших под лозунгом “Долой телепатию и социализм”!

Следующий период, зародившийся в недрах первого и характеризующийся апогеем телепатии и проявлением зачатков астрализации, носит в специальной литературе название “адрайского”, при этом, аналогично названию первого периода, допускалась перестановка слагаемых данного названия. Своеобразие термина “адрайский” можно объяснить тем, что в течение этого периода произошло удовлетворение большинства желаний, тревоживших человеческое общество с момента его возникновения, однако все это только подтвердило высказывание древних мыслителей о том, что дорога в ад выстлана благими намерениями.

Феноменом, ознаменовавшим возрождение способностей к мысленному воздействию на структуру вещества, явился феномен Мидаса. Но если о начальных этапах этого процесса у нас имеются совершенно точные, документированные сведения, носящие в отображении вечерних газет несколько юмористический характер: обваливающиеся под тяжестью золотых ванн и унитазов потолки, застывшие под собственной тяжестью платиновые самолеты и автомобили, то конец этого феномена практически не получил отражения в литературе и прессе из-за тотального прекращения печатного дела, вызванного внезапным исчезновение всей и всяческой (вплоть до туалетной) бумаги, превратившейся в поддельные денежные знаки и акции.

Почти одновременное появление двух новых феноменов (“Пигмалиона” и “графа Дракулы”), однородных по существу, но резко отличавшихся по своим последствиям, было вызвано возобновлением давно забытых способностей к фантомообразованию. Именно этим феноменам человечество обязано наступлению эпохи “парапсихологической паутины”, когда несоответствие между всевозрастающими паранормальными способностями и реальными возможностями управления ими привело к тому, что человечество почувствовало себя мухой, пойманной в паутине, когда каждое новое движение (в данном случае - мыслительное) лишь усугубляет трагизм уже возникшей ситуации.

Первый из вышеуказанных феноменов вызвал взрывообразное увеличение численности городского и сельского населения, в основном, за счет двух-трех наиболее популярных в обществе художественных типов (у мужчин ими, например, оказались Джина Лолобриджида, Клаудия Кардинале и Мирей Матье, у женщин - Ален Делон и Жан Марэ. Значительно реже встречались ожившие копии Аполлона и Венеры Милосской, менее приспособленные к ведению домашнего хозяйства).

Имея более или менее одинаковую внешность и основные черты характера, двойники, тем не менее, отличались по своему интеллекту, идентичному интеллекту их создателей, и по представлениям о человеческом обществе, зависящим от исторической эпохи, от книг или кинокартин, их породивших. Вполне понятно, что подобные предпосылки не только усугубили трудности человеческого существования, оказавшись причиной постоянных дуэлей и драк между фантомами однотипных героев, а также скандальных сцен между однородными героинями, но и привел резкому снижению естественной рождаемости, что не могло не сказаться на перспективах развития человечества в целом.

Еще большие осложнения в жизни общества вызвало овеществление фантазий наименее интеллектуальных и несовершеннолетних граждан, вдохновленных комиксами и хичкокоподобными фильмами ужасов. Первое же появление разнообразных вампиров, Франкенштейнов и одержимых дьяволом ознаменовалось потрясающей волной всеобщей паники и страха, захлестнувшей на какое-то время не только рядовых обывателей, но даже армию и полицию.

Правда, довольно скоро человечеству удалось вырваться из-под гнета всеобъемлющего ужаса, обезлюдившего улицы и общественные учреждения, поскольку был найден (а вернее, восстановлен) простой, но достаточно эффективный способ укрощения нечистой силы с помощью заклинаний, проклятий и крестных знамений. Столь своеобразный и, казалось бы, антинаучный подход к решению этой проблемы оказался крайне действенным вследствие предуготованности подобного эффекта в самой структуре сказочных фантомов, обладающих поголовной чувствительностью ж вышеуказанным воздействиям.

Вот почему этот этап, начавшийся так трагически и безысходно, закончился в духе банальнейшей мелодрамы, когда несчастные беспризорники-вурдалаки бегали за прохожими с просьбами о капельке крови, а старые обездоленные вампиры выскакивали из развалин с криками: “Крови! Крови жажду!”—и в ужасе скрывались обратно при первой попытке произнести заклинание.

Значительное влияние на данный период, а возможно, и на всю и следующую историю человечества, оказала актуализация феномена “крысиного короля”, наслоившегося на постоянно действующий феномен “медного гроша”, поскольку именно они и привели к созданию фантома суперэрга (сверхчеловека).

Наличие феномена “медного гроша” прослеживается в легендах, сказках и реальной жизни всех стран и народов мира. Он характеризуется способностью человека легко расставаться о незаработанными сокровищами, но бросаться в огонь за оплаченный кровью и потом медный грош. В свою очередь суть феномена “крысиного короля” заключается в способности этих животных поддерживать терпимые отношения между собой при наличии благоприятных условий жизни, легко сменяющейся перегрызанием глоток друг другу при возникновении недостатка еды или питья.

Сохранение у некоторых людей такого типично животного эгоизма, поддерживаемого тысячелетиями межчеловеческой конкуренции, послужило основой для формирования целого слоя общества, готового защищать свое достояние любыми, даже не человеческими средствами и известного в истории под именем мещанства. 0граниченность сохранившихся к настоящему времени документов дотелепатической эпохи не позволила мне установить, как производилось выявление представителей подобного склада мышления, но то что это было возможно в достаточно широких масштабах подтверждается сохранившимися с середины XIX векаофициальными удостоверениями личности с графой: “общественное положение - мещанин”.