Александр Дубровин - История, в части касающейся

— И Пан Директор, — начал я.

— Один из них, — продолжил Галицкий. — Ситуация сильно изменилась последнее время. Пришлось ускорить работы по поиску утерянного артефакта. Всё бы ничего, но артефакт, который ищут — из нашего мира. Да, вот так вот . . . — Протянул мой тёзка и начальник, когда я удивлённо поднял брови. До сего момента сказанное было занимательной историей, но и только.

Теперь становилось понятным наше активное участие и то, почему до меня доводили эту совсекретную информацию. Наверняка, теперь предстоит наше активное участие в проекте.

— Специалисты рассчитали, что активное вмешивание в дела другого мира создаёт своеобразную волну, которая позволяет определить местоположение всех приборов. Кстати, отправной точкой для данной теории послужил несчастный случай годичной давности во время вашей южной командировки. Тогда было решено привлечь вашу группу для решения столь деликатной задачи. Результаты вашей командировки были оценены, как положительные. Помимо уничтожения банды и освобождения заложников вы создали хорошую волну, и первые данные получены. Перед вами стоит новая задача, на этот раз намного масштабней.

— Почему всё-таки наш мир, ведь мы здорово выбиваемся из их картины.

— Не так уж и выбиваемся. Есть мнение, что один из приборов был когда-то у нас, отсюда и необходимость нам поработать.

— Как я понимаю, случайностей здесь быть не может?

— Правильно понимаешь.

Галицкий замолчал. Я не стал больше задавать вопросов, понимая, что то, что можно было рассказать, он уже рассказал. Остальное придёт в своё время.

— На чём делать упор в тренировках? — Справедливо всё же

поинтересовался я.

— К этому мы очень скоро вернёмся. Я уже отдал распоряжения, будете делать упор на нелегальной агентурной работе.

— Назад к истокам?

— Да, назад к истокам, — подтвердил Князь.

Наше подразделение было аналогом всем теперь известного "Вымпела" из смежной организации, но вот названия не имело никогда. Задачи изначально тоже ставились несколько иными. Соответственно и решали мы их несколько иначе. В процессе подготовки я несколько раз пересекался в своих зарубежных командировках с ребятами из конторы, так что некоторые наши академии были общими. Само собой, излишнее откровение никогда не поощрялось, но друзья у меня были и там.

"Возвращение к истокам" означало, что мы начнём работать по нашему профилю, к которому нас и готовили. Значит, задача на этот раз действительно будет масштабной. Насколько — пока остаётся только гадать.

Викторович поднялся со стула, как рачительный хозяин, налил нам чаю. К разговору мы больше не возвращались, ведя беседу только на семейные темы и угощались чаем с баранками.

Прошла неделя после нашего разговора, когда Галицкий снова вызвал меня к себе. На этот раз всё было официально. Он пригласил меня присесть на стул перед его столом.

— Наш разговор помнишь? — Начал Князь.

Я молча кивнул.

— Тогда перехожу к следующему. Существует мир Гая. Именно там вам придётся работать. Через нашего друга Пана Директора Гая обратилась к нам за помощью в решении их проблем. Мир стоит на пороге большой войны. Дружественная нам страна Полита стала целью номер один для коалиции ряда государств. Коалиция — слишком уж разношёрстная по составу и не имеет единых монолитных интересов. Задача вашей группы: разрушить коалицию, используя естественные противоречия и предотвратить мировую войну в этом мире. Детали обсудим позже.

Галицкий помолчал с минуту. Потом продолжил:

— С Политой у нас уже существуют прочные связи, там уже давно работают наши сотрудники. С некоторыми из них вы будете работать вплотную.

В течении следующей недели мы изучали языки. Тут огромную помощь оказал Микульский. Он вводил нас в состояние гипноза, и в этом состоянии мы изучали язык. Как он это делал, не знаю. Знаю только, что, как потом оказалось, подготовил он нас хорошо. Таким же образом мы изучили основные материалы о Гае, что сэкономило не меньше двух недель нашего времени.

Через пару дней наших тренировок, как-то вечером, Микульский подошёл ко мне.

— Феликс, я видел ваши оптические приборы во время прошлого нашего выхода, даже использовал их. Я предлагаю некоторые улучшения.

— Прекрасно, — ответил я. — Только пока наши гении техники изготовят и опробуют это, пройдёт время, которого у нас пока нет, так что сконцентрируйся на подготовке.

— Понимаю, но ты не имеешь не малейшего представления о чём я говорю. Вот смотри, — с этими словами он протянул ладонь, на которой лежали похожие на контактные линзы прозрачные кружочки.

— Что это? — поинтересовался я.

— Это контактные линзы, которые заменят все ваши оптические приборы вместе взятые, хочешь попробовать?

Я всегда был рад новым игрушкам, особенно такого рода. Опасность была частью нашей профессии, а нас частенько привлекали к испытаниям тех или иных устройств. Я, ни слова не говоря, взял предложенные мне линзы и установил их на место. У меня был некоторый опыт использования контактных линз в прошлом, но то были простые, меняющие цвет глаз. Я не видел никаких изменений.

— Глеб, — обратился я к учёному, — ничего не происходит.

— Подожди минутку, пока приживутся, а потом будешь управлять их работой усилием мысли.

— Что значит приживутся, это что постоянное яв... — я прервал себя на полуслове.

Передо мной вспыхнула новая картинка. Мы сидели под сенью большого каштана, в тени которого было ещё темнее, чем в наступивших сумерках. Однако теперь всё было чисто видно. Я попробовал вглядеться в даль. К моему изумлению дальние деревья наехали на меня, я попробовал изучить детали на стволе одного из них. Картинка послушно сделалась более чёткой, позволяя увидеть ползущего припозднившегося муравья. Я решил сосчитать его лапки. Это не было проблемой. Картинка застыла, позволяя закончить неторопливый подсчёт, нужные мне детали были выделены красным цветом. Я вернул изображение в прежний режим и попробовал рассмотреть работу сердца. Тут же я увидел все внутренности муравья, как если бы рассматривал учебник зоологии в школе.

Я ошалело посмотрел на профессора. Он счастливо улыбался, довольный произведённым впечатлением. Я отвёл глаза и посмотрел на тропинку, по которой мы подошли к скамейке. На ней ярким светло-голубым цветом горели наши собственные следы. Рядом с ними и пересекая их были другие, значительно более тусклые.

— А ещё, ты можешь смотреть сквозь стены, — как-будто продолжая начатую фразу, произнёс Микульский. — Тут, конечно, многое зависит от толщины стены и материала, но всё равно эффект сильный.

— Да, уж, эффект очень сильный, — подтвердил я. Затем совершенно обнаглев, спросил. — А такой же трюк со звуком сделать слабо?