Александр Дубровин - История, в части касающейся

Мадлен кивнула и стала быстро приводить себя в порядок. Я сидел на кровати, отрабатывая детали. Затем подготовил и упаковал необходимое оборудование, какое имелось при себе, дождался Мадлен, и мы вышли из номера.

Мы закрыли дверь и спустились вниз. Братья уже ждали нас в машине. Нам ещё предстояло заскочить на аэродром за Литмановским, которого я уже предупредил о готовящейся операции.

Мы ехали в молчании. Только когда оставалось два квартала до цели, я попросил Франсуа остановить машину. Рядом был небольшой пустырь. Мы все выбрались из машины, и я рассказал план операции, а так же распределил роли.

Мадлен должна была оставаться в машине до сигнала. Она, хотя и протестовала по началу, но потом всё же согласилась, что так будет разумнее. Я раздал оружие и необходимое оборудование. Пришлось потратить немного времени, чтобы дать простейшие указания по использованию и настроить всё оборудование на работу.

Матильда сообщила мне, что в доме всё осталось по-прежнему.

Про себя я отметил, что это была моя недоработка: объяснять всё в последний момент. Именно поэтому вся тяжесть операции ложилась на мои плечи. Как группа мы были не спаяны, как специалисты, мои спутники были никакие.

Мог я доверить им что-то серьёзное? Ответ отрицательный. Готовить группу времени не было всё равно. В таких условиях могла быть только чистой воды импровизация и второстепенные роли для всех участников, кроме меня. Я сделал выводы на будущее.

По моему сигналу все стали выдвигаться на исходные позиции. Скрытное занятие позиций заняло десять минут. Было четыре пятнадцать утра — самое лучшее время для проведения подобных операций. В это время, когда рассвет недалёк, бдительность часовых притупляется. Те, кто бодрствовал до этого часа, уже устали и начали клевать носом. Те, кто спал, начинают спать ещё крепче, подсознательно пытаясь выиграть ещё немного отдыха.

Мы с Литмановским подобрались к забору. Выставленный мною магический барьер защищал нас от обнаружения часовыми. Ни звуки, ни знаки магической активности, ни какая-либо суета не помогли преодолеть этого барьера. Если бы специально подготовленные часовые попытались просканировать пространство перед ними, зародись у них какое-то подозрение, то и это не дало бы никаких результатов. Я уже прилично поднаторел в подобных трюках.

Я связался с Матильдой по коммуникатору, используя наушник, и ещё раз убедился, что никаких изменений в количественном и качественном отношении в доме не произошло. Внутри бодрствовал только один человек и двое снаружи. Я молча кивнул Лешеку, чтобы тот начинал.

Литмановский открыл кожаный чемоданчик, вытащил оттуда небольшой металлический цилиндр размером со столовую солонку и приложил его к стене забора. Затем он нагнулся к цилиндру, что-то пробормотал. Цилиндр потерял очертания и исчез в стене.

Пилот перешёл на новое место и повторил процедуру. Я следовал за ним по пятам, прикрывая его действия моим барьером и оружием на всякий непредвиденный случай.

Через пять минут мы закончили с передней стороны, теперь нам надо было бы переместиться к другой стороне забора на противоположной стороне. Мне не хотелось повторять ошибки в Гданьске, поэтому, по моей просьбе, Лешек выставил приличную мощность разрядов.

Время сейчас начинало работать не на нас. Я дал сигнал Литмановскому, чтобы он привёл в готовность свои датчики, как он их называл. Я посмотрел сквозь забор. Первоначально силуэты охранников находились на противоположных сторонах здания, теперь же они собрались вместе как раз перед центральным входом. Двигаться дальше и расставлять датчики более не было смысла.

Я остановил Литмановского. Тот посмотрел на меня и понял. Я поднял руку вверх. Пилот замер, положив большой палец правой руки на небольшую кнопку в своём чемоданчике и ждал моего сигнала. Я сделал отмашку рукой. Литмановский нажал на кнопку.

Не раздалось почти никакого звука, только слабый характерный треск, но силуэты часовых рухнули на землю, как подкошенные невидимой гигантской косой в виде сильных электрических разрядов.

Матильда тут же сообщила мне о новом изменении в состоянии людей, находящихся на вилле. Двое только что перешли из состояния бодрствования в лимбо. Я ответил, что всё в порядке и события развиваются в нужном направлении.

Теперь надо было отключить сигнализацию ворот, прежде чем мы сможем пройти внутрь и проделать тот же трюк с датчиками в отношении стен самого здания виллы.

Литмановский покопался в своём чемоданчике и извлёк предмет, похожий на прищепку. Он пристегнул эту прищепку к решётке ворот. Опять же не раздалось ни звука, когда мой сосед в очередной раз нажал на кнопку.

Теперь вся хитроумная сигнализация периметра виллы не стоила и ломаного гроша. Она просто перестала существовать. Для часового, следящего за работой сигнализации, ничего не изменилось. Только если он попытается протестировать систему охраны периметра, тогда заподозрит что-нибудь. Через четыре минуты это не будет иметь значения.

Я провёл в воздухе рукой, заставляя открыться замок ворот. Затем сделал ещё один пасс в воздухе, и ворота бесшумно приоткрылись, давая нам пройти внутрь.

Первым вошёл я, быстро и тихо пробежал ко входу и убедился, что часовые не двигаются, затем поманил рукой Лешека. Посмотрел внутрь дома.

Силуэты людей находились на своих местах. Охранник всё так же сидел в кресле, остальные, видимые мне, спали. Наше проникновение внутрь периметра оставалось пока незамеченным.

Пилот быстро, стараясь производить как можно меньше шума, проскользнул в ворота и приблизился ко мне. Ни слова не говоря, он тут же принялся за работу, расставляя свои датчики. Я оглянулся на шорох за моей спиной.

Без дополнительного приглашения в воротах появились братья Делакруа. Они подошли к телам часовых и занялись ими. Восемь минут спустя, немного дольше, чем я рассчитывал, Литмановский сообщил мне, что у него всё готово. Я посмотрел внутрь дома. Все оставались на своих местах. Я дал добро на новый удар. Внутри дома мало что изменилось, разве что сидевший в кресле совершенно обмяк и развалился в кресле, повесив голову.

Не заботясь более о сигнализации, я махнул рукой, и дверь широко распахнулась. Я рванул внутрь большой гостиной. В кресле скорее лежал, чем сидел белобрысый мужчина лет тридцати двух — тридцати трёх. Опасности он сейчас не представлял.

Я прошёл в проход справа от гостиной, огибая стену. Другая комната была совершенно пустой, если не считать обычной мебели, находящейся там. Я свернул ещё раз, следуя стене. Справа показалась большая ниша. В ней оказались ступени, ведущие вниз. Чуть левее ниши была лестница ведущая наверх.