Неизвестно - Щеглов Из жизни Валерия Маслова

— Ошично помню этот момент. Счет бьы 3:1 в пользу «Дина­мо», и воспитанник ЦСКА Антоневич мог «приговорить» бывших одноклубников...

— Мне не раз приходилось держать ведущего игрока армей­цев Владимира Федотова, и, по мнению тренеров, с заданием я справлялся. На установке перед повторной встречей мы дого­ворились, что если «Динамо» будет проигрывать, то опекой Фе­дотова займется молодой Женя Жуков, а я выдвинусь вперед, в помощь нападающим. После того, как Дударенко открыл счет, так и было сделано. Ход игры удалось переломить. В течение шести минут счет стал 3:1 в нашу пользу. Первый гол забил уда­ром издали Жуков. Еврюжихину и мне удалось отличиться при помощи Авруцкого, который был очень активен.

Если игра идет, стоит ли что-то менять? После перерыва Жуков остался при Федотове, а я по-прежнему играл, как сей­час бы сказали, под нападающими. Мы продолжали оставаться хозяевами положения и во втором тайме. Судивший матч Бах- рамов не засчитал чистый гол Авруцкого, но при таком счете нас это не слишком взволновало. Те моменты, которые имел Антоневич, возникали на правом фланге обороны ЦСКА. За­щитник армейцев Истомин практически бросил свое место и стал постоянно подключаться к атакам. Его и должен был дер­жать свежий игрок, но замены Бесков не сделал...

Именно Истомин выкатил мяч под удар Федотову, когда нам забивался второй гол. Сначала ошибся обессилевший Авруцкий, который потерял мяч у нашей штрафной, а потом Пильгуй. По­мешать Федотову я не успел, но в момент, когда он занес ногу для удара, у меня, помню, мелькнуло: «Пусть бьет». Сильным удар у армейца получиться не мог — бил он практически с места, да и защитников перед ним было немало. Как Пильгуй хотел отбить мяч, непонятно. Наверное, кулаками, но мяч, скользнув по его плечу, влетел в ворота.

Через пять минут Бахрамов назначил одиннадцатиметровый за снос поймавшего кураж Федотова. Аничкин в подкате выбил мяч у него из-под ног, и Федотов упал. За то, что нарушение, если оно вообще было, произошло до линии штрафной, я руча­юсь, поскольку находился рядом. Не дальше, во всяком случае, чем судья. Мы и сейчас, когда с Федотовым встречаемся, спо­рим об этом. Остаемся, правда, каждый при своем мнении...

— Стсию быть, судейские ошибки повпиши на ход матча ?

— Сказать, что Бахрамов «Динамо» засуживал, не могу, но промахи допустил серьезные. Хотя дело, конечно, не в этом. Сами виноваты, что такой матч отдали. Решающий гол нам за­били вновь после подключения Истомина. Он вывел на удар Федотова, и тот пробил в левый дальний от себя нижний угол. Как мяч, задев кочку, пролетает над руками упавшего Пильгуя, можно и сейчас по телевизору увидеть. Любят эти кадры пока­зывать...

Надо же такому совпадению случиться: в Ташкенте вели 3:1 и проиграли 3:4, а затем в хоккее тот же сценарий повторился, когда со свердловчанами играли. В обоих случаях золотые меда­ли упустили.

— Обвинение в сдаче игры Бесков вам бросил в раздевачке ?

— Едва порог пересек. В перерыве Бесков так разнервничал­ся, что пришлось Дерюгина просить в коридор его вывести, чтобы ребятам не мешал. А после тех его слов уже меня коло­тить начало. Если бы не наш легендарный «дедуля» — Сергей Сергеевич Ильин, поднесший мне стакан водки прямо в душе, не знаю, чем бы все закончилось.

— Как при таких ожесточенных, иначе не скажешь, отноше­ниях с тренером, вы продолжали играть под его руководством?

— Во-первых, я отходчивый и долго зла не помню, о чем уже говорилось. Во-вторых, просто ли было мне, офицеру, поменять клуб из-за ссоры с тренером? Да и значило «Динамо» для меня несоизмеримо больше, чем истерики Константина Ивановича...

Мне довелось работать со многими крупными тренера­ми. В «Динамо» — с Понома­ревым и Соловьевым, в сбор­ной — с Якушиным. Столько лет отыграв, я знаю, конечно, как строили тренировочный процесс Качалин и Морозов, Виктор Маслов и Симонян. Лучшим я бы назвал Бескова. Константин Иванович тонко чувствовал футболис­тов, на интуитивном уров­не — спортивная наука и медицина в этом деле для тренера лишь подспорье — понимал, когда нужно нас нагрузить, а когда можно дать послабление. Его трени­ровки были и интересны, и полезны. Никто другой не умел так быстро поставить команде игру, определить возможности игрока. Бесков был силен не только как практик, но и как аналитик. Теоретические занятия у него ско­рее защиту диссертации напоминали. Продолжались по не­скольку часов, игра соперника разбиралась до мельчайших под­робностей, да еще и примерами из матчей лучших зарубежных команд все подкреплялось.

Если бы не отдельные его завихрения, Константин Ивано­вич мог добиться побед, куда более громких, чем те, что за ним значатся. Иной раз ему и смелости не хватало, как, скажем, в финале Кубка кубков в 1972 году, когда «Динамо», встречаясь с шотландским «Глазго рейнджере», выбрало почему-то оборо­нительную тактику.

— Дебют команды в европейских кубках вы застали...

— Осенью 1971 года сыграл с греческим «Олимпиакосом». В обоих матчах — на позиции свободного защитника. Тогда тако­го игрока «чистильщиком» называли. На это место Бесков меня впервые определил в матче с «Пахтакором» в Ташкенте. Так что большую часть того сезона пришлось отыграть защитни­ком. И ничего, даже интересно было.

Где-то в октябре услышал от Бескова, что на этой позиции он видит молодого Долбоносова. Мне же посоветовал поиграть за дубль. Это уже перебор был. Такого удовольствия я даже Константину Ивановичу не мог доставить...

Шоком расставание с командой для меня не стало — все к этому шло. Тем более что оставался хоккей. Но и заканчивать с футболом в мои планы не входило.

— Прежде, чем мы продолжим путешествие по вашей фут­больной биографии, вспомните тех, с кем npoeeiiu последние сезоны в московском «Динамо».

— Выделю троих — Владимира Смирнова, Юрия Семина и Владимира Эштрекова. Центральный защитник Володя Смир­нов по своим потенциальным возможностям мог играть в сбор­ной — фактурный, смелый, надежный. Головой хорошо играл. Если бы не серьезное заболевание почек, которое заставило его уйти из футбола в 23 года, так бы, поверьте, и случилось.

Юра Семин пришел в «Динамо» нападающим, но Бесков вскоре нашел ему место в полузащите. Колючий был игрок, неприятный для противника. И на тренировках никого не ща­дил, действовал по принципу «на поле друзей нет». При этом немало забивал, и не проходные, а важные для команды голы. Удар у Семина своеобразный был, не столько сильный, сколь­ко коварный — трудный для вратарей. Уверен, что Бесков его прижимать стал только из-за того, что «Сэм» со мной и Анич­киным дружил. Он тоже ушел из «Динамо» в расцвете сил — весной 1972 года.

Володя Эштреков на правом краю атаки в лучших своих мат­чах в традициях предшественников играл — Урина и Фадеева, а, может, и сильнее. Скоростной, финты необычные, защитни­ков, случалось, просто раздевал. В матче с «Барселоной» на турнире в Испании в 1970-м настоящий концерт устроил — болельщики стоя аплодировали. Его нужно было передачами «кормить», что мы с Семиным и старались делать. А вот когда Сабо появился, Эштрекову труднее стало. Тот привык в Киеве многое для себя делать, вместо паса нередко издали по воротам «заряжал».