Андрей Коляда - Сборник рассказов. Порнография

– Вот про детей это вообще ты сейчас лишнее сказал. Одна я и пыжусь. Кто занял деньги у директора нашего сыну на свадьбу? Кто дочери помогает постоянно? Ты же на луне сидишь и ни во что не вникаешь, очки напендрил, новости вечером посмотрел, иногда от скуки супружеский долг исполнил и все. Знаешь, как мне сказала еще давно мама про тебя? Ты – проживалец. Есть хозяева жизни, которые имеют стремление к чему-то, активные, в руках все горит, на таких, да, на таких и бабы смотрят, и бабки им идут, и ништяки и все им. А такие как ты – просто живут как в съемной квартире и все! Ремонт делать не буду, квартира же не моя. Ну женился, ну дети родились. На работу сходил, не уволили и хорошо. День прошел и слава богу. Разве это жизнь?

– Мама твоя тебя хорошему научит. Неудивительно, я никогда ей не нравился, да и мне плевать на ее мнение было, так же как и на твои сомнительные и сгоряча сделанные оценки меня. Ты вот говоришь про своих рукастых, ногастых и стремительных. Типа я проживалец, а они жильцы. А нет никаких жильцов. В этой жизни, в мире – все только проживальцы. Думаешь все, что ты делаешь – потому что у тебя активная жизненная позиция? Хрен там. Лет триста назад ты бы семеро детей родила, а не двое. На сегодняшний день одного бы с боем. А сильно бы на одиноких блядей засматривалась – вообще бы не родила. Ты, и такие как ты, вы ходите с оглядкой на окружающих, – что подумает эта, да что подумает та, да я же не хвост собачий и должна быть не хуже других. Да ты живешь жизнью не которой ты хочешь или хотела бы жить – а которую другие хотят видеть в тебе: сначала родители, потом школа, коллеги по работе, родственники – и что в итоге, пока пыталась оправдать ожидания – жизнь прожита, все, станция конечная. А всем срать было на твои потуги по большому счету. Новости и реклама по ящику создана для таких как ты. Что ты скажешь богу на том свете, когда он спросит, что ты делала? Слушала учителей и родителей, курила еще со школы, потому что все курили, работала и стремилась быть не хуже других, из кожи вон лезла чтоб не говорили что я плохая, детей двоих родила, потому что был советский городской тренд – рожать именно двоих, ни больше, ни меньше. Мужу нервы трепала, когда трепали на работе нервы тебе…

– А ты что скажешь? Я настоящий мужчина, жил как лед в проруби, куда фига – туда дым, ни к чему не стремился, так как клал на все и всех с прибором, работал где придется и откуда не выгоняли, женился на той, что взяла замуж и тянула, квасил и паясничал когда нужно было что-то отвечать по существу. Ладно, что там говорить, таких как ты к богу даже на порог не пустят, в общей массе почешешь куда пошлют, без претензий, без слов, как тупое стадо, которое сам с собой претендует на философа. Иди короче с глаз, смотри свой телевизор или паясничай, но без меня. Достал ты меня.

Давно она не слышала от мужа какой-либо даже фразы про собственное мировоззрение и жизнь, а тут смотри-ка, целый монолог. Гамлет сраный. В театре б выступал, может платили бы, хрена тут распыляться. Она знала, что наутро он может и не вспомнит эту беседу, и все будет идти своим чередом. Спустя час, когда пила кофе и устало курила, она передумала делать работу, которую взяла на дом. «Да пошли они, для этого есть рабочий день. Для всех хорошей не будешь. Человек не сто баксов, не может всем нравится – где-то она вычитала эту фразу и она очень подходила к ее теперешнему настроению и мыслям. За окном солнце заваливало обратно откуда пришло, ночь неторопливо подкрадывалась. «День прошел – и ладно» – с улыбкой она вспомнила слова, которые сказала мужу. Ну да, в какой-то мере все проживальцы. Но так можно дойти вон вообще до бомжей – им точно по херу на окружающих. Жаль, что не вспомнила про них, когда ругались. Ой, там хоть что скажи – все равно я дура. Он зато умный, ага. Как там недавно слышала? На словах герой, на деле хрен простой. Да даже не в этом дело. Ее просто раздражало его тотальное все равно намного больше того, что он выпил или там, философствовал. Вдруг она вспомнила цитату, которую муж говорил ей очень давно в молодости из какой-то тоже умной книги: «Что было, то и будет и нет ничего нового под солнцем». Ну а если так, то хрена думать или переживать. Она привычным движением затушила сигарету в пепельницу, допила кофе и отправилась спать.

Ирина закрыла дверь и тут же зашла в совмещенный санузел, где сняла махровый грязно-синий халат и рассматривала свое лицо и голое тело. Оно было немного расслабленным от недавнего секса с молодым парнем, которого она выпроводила. Поведя плечами и резко отодвинув их назад, она выпятила свою грудь, размеры которой ее не впечатляли и вгоняли в комплексы. Лицо было прямым и красивым, его правильные черты чуть омрачал какой-то крестьянский отпечаток и немножко большой нос ближе к ноздрям, однако при особом взгляде, это наверное даже немножко умиляло, как родинка возле уха или тонкие губы, где верхняя была немного большей и забавно оттопыривалась, когда девушка пыталась перебить собеседника или резко сказать что-то важное или смешное. Своя симпатичная мордочка ей нравилась, мелкие морщинки возле карих глаз не очень бросались в глаза, каштановые волосы были уложены назад и небрежно расчесаны. «Ну, конечно, рыльце уже не юное», – она внимательно рассматривала каждую морщинку и припухлости на лице, которые потихоньку приобретали лиловый оттенок, что несомненно свидетельствовало о переходе к зрелости. «Да уж, капусты нужно сожрать еще очень много», – скинула халат с плеч и рассматривала каждый небольшой бугорок ниже шеи, потрогала их и с удовольствием отметила, что грудь еще достаточно упругая и, несмотря на скромный размер, выглядела достаточно презентабельно, не как у некоторых даже очень молодых особ, вынужденных собирать мягкие и потерявшие форму сдутые надувные шарики в плотные лифчики, которые смотрелись вполне себе эффектно, до того момента, как очередной любовник не снимал их и с сожалением лицезрел жалкий обман. «Выключи свет пожалуйста», – тихим женским шепотом. «И представь, что эта лучшая грудь в твоей жизни». Далее шел уже плотно обрисовавшийся, вываливающийся немного вперед живот, небольшой, но уверенный, и тщательно выбритая святая святых, с тыльной стороны которой была настоящая гордость нашей героини – выразительная задняя часть, два больших налитых яблока, приковывающие внимание мужчин, какую бы одежду она не одела, хотя она любила подчеркнуть свой зад обтягивающими вещами – джинсами, или чем другим, чтоб не очень можно было рассмотреть начинающие апельсиноветь кое-где выразительные ляжки. «Целлюлит, тварь такая. Ничего, у многих даже худых пигалиц он есть и намного более видим». Кстати, позади колен у нее были достаточно сексуальные ямочки, которые, она знала это хорошо, от природы похотливые мужские глаза автоматически находили и останавливались на них. Бросив рассматривать ноги, она снова быстро взглянула на свое лицо и с неудовольствием отметила, что лицо кое-где потемнело и как-то немного подурнело и скукожилось. «Никто не молодеет. Пусть подросшие цыпы на папиковых машинах попробуют так выглядеть в свои тридцать четыре. Ну грудь да, как будто перестала расти, все растет, а она прям зависла во времени». Она вспомнила шутку ушедшего парня, ироничного циника, о том, что лучше пусть какая-то часть тела останется в прошлом, чем мозги». «Маленькая грудь или попа ерунда. Хуже если перед тобой идеальное тело с мозгами пятиклассницы. Нередкое явление. Порой совсем даже без идеального тела».