Array Сборник - Христов братец. Русские духовные стихи, легенды и сказки

Служил солдат Богу и великому государю целых двадцать пять лет, выслужил три сухаря и пошел домой на родину. Шел-шел и крепко задумался: «Господи Боже ты мой! служил я царю двадцать пять лет, был сыт и одет; а теперь до чего дожил? и голоден, и холоден; только и есть что три сухаря». А навстречу ему убогой нищий и просит милостинку. Солдат отдал нищему один сухарь, а себе оставил два. Пошел дальше; немного погодя попадается ему другой нищий, кланяется и просит милостинку. Солдат подал и этому сухарь, и остался у него один. Опять пошел дальше своей дорогою и повстречал третьего нищего: кланяется ему старец и просит милостинку. Вынул солдат последний сухарь и думает: «Целый дать – самому не останется, половину дать – пожалуй, сойдется этот старец с прежними нищими, увидит у них по целому сухарю и обидится: лучше отдам ему весь, а сам обойдусь кое-как!» Отдал последний сухарь и остался ни при чем. Вот старец и спрашивает его: «Скажи, добрый человек, чего желаешь, в чем нуждаешься? я те помогу». – «Бог с тобой! – отвечает солдат, – с тебя, старичок, взять нечего: ты сам человек убогой». – «Да ты не смотри на мое убожество; только скажи, чего желаешь, – а я уж награжу тебя за твою добродетель». – «Мне ничего не надо; а коли есть у тебя карты, так подари на память». Старец вынул из-за пазухи карты и дает солдату: «Возьми, – говорит, – с кем ни станешь играть в эти карты – всякого обыграешь: да вот на тебе и торбу: что ни встретишь на дороге, зверя ли, птицу ли, и захочешь поймать, – только распахни торбу и скажи: «Полезай сюда, зверь али птица!» – и все сделается по-твоему». – «Спасибо», – сказал солдат, взял карты и торбу и поплелся в путь-дорогу.

Шел близко ли, далеко ли, долго ли, коротко ли, и пришел к озеру, а на том озере плавают три диких гуся. Вот солдат и вздумал: «Дай-ка я торбу свою попробую!» Вынул ее, распахнул и говорит: «Эй вы, дикие гуси! полетайте в мою торбу». И только выговорил эти слова – как снялись гуси с озера, и прилетели прямо в торбу. Солдат завязал торбу, поднял на плечи и пустился в дорогу. Шел-шел, и пришел в город. Забрался в трактир и говорит хозяину: «Возьми этого гуся и зажарь мне к ужину, а другого гуся отдаю тебе за хлопоты, а третьего променяй мне на водку». Вот солдат сидит себе в трактире да угощается: выпьет винца да гусем и закусит. И вздумалось ему посмотреть в окошко: стоит на другой стороне большой дворец, только во всем дворце нет ни одного стекла целого. «Послушай, – спрашивает он хозяина, – что это за дворец и отчего пустой стоит?» – «Да вишь, – говорит хозяин, – царь наш выстроил себе этот дворец, только жить-то в нем нельзя; вот уже семь лет пустеет! всех нечистая сила выгоняет! Кажную ночь собирается там чертовское сонмище, шумит, пляшет, в карты играет и всякия скверны творит». Вот солдат пошел к царю. «Ваше царское величество! позволь, – говорит, – мне в твоем порожнем дворце одну ночь переночевать». – «Что ты, служба! – говорит ему царь, – Бог с тобою! уж были такие смельчаки, брались переночевать в энтом дворце, да ни один живой не ворочался!» – «Небось, русский солдат ни в воде не тонет, ни в огне не горит. Служил я Богу и великому государю двадцать пять лет, да не умер; а то за одну ночь у тебя помру!» – «Я ж тебе говорю: пойдет туда с вечера живой человек, а утром одни косточки найдут». Солдат стоит на своем: пусти да пусти его во дворец. «Ну, – говорит царь, – ступай с Богом, ночуй, коли хочешь; я с тебя воли не снимаю».

Пришел солдат во дворец и расположился в самой большой комнате; снял с себя ранец и саблю, ранец поставил в уголок, а саблю на гвоздик повесил; сел за стол, вынул кисет с табаком, набил трубку – и покуривает себе. Вот ровно в двенадцать часов – откуда что взялось – набежало во дворец чертей видимо-невидимо; поднялся гам, крик, пляс, музыка. «А и ты, служивый, здесь! – закричали черти. – Зачем пожаловал? Не хочешь ли поиграть с нами в карты?» – «Отчего не хотеть! только, чур, играть моими картами». Сейчас вынул свои карты и ну сдавать. Стали играть; раз сыграли – солдат выиграл, в другой – опять солдат выиграл; сколько ни ухитрялись черти, а все деньги спустили солдату: он, знай, себе загребает! «Постой, служивый, – говорят черти, – есть у нас еще шестьдесят четвериков серебра да сорок золота, давай-ка играть с тобой на это серебро и золото!» – и посылают они малаго чертенка таскать серебро. Стали снова играть, солдат все обыгрывает: уж чертенок таскал-таскал, все серебро перетаскал, и говорит старому дьяволу: «Дедушка, больше нету!» – «Таскай, пострел, золото!» Вот он таскал-таскал золото, целый угол завалил, а толку все нету, все солдат обыгрывает. Жалко стало чертям своих денег; вот они и давай приступать к солдату, да как заревут: «Разорвем его, братцы! съедим его!» – «Еще посмотрим, кто кого съест!» – говорит солдат, схватил торбу, распахнул и спрашивает: «А это что?» – «Торба», – говорят черти. – «А ну, по Божьему слову, полезайте в торбу!» Только сказал – и полезли черти в торбу; да много ж набралось их, чуть ни давят друг дружку! Солдат завязал торбу покрепче и повесил на стенку на гвоздь; а сам улегся спать.

Поутру посылает царь своих людей: «Ступайте, проведайте – что с солдатом деется? Коли пропал от нечистой силы, так приберите его косточки!» Вот и пошли; приходят во дворец – а солдат весело по горницам похаживает да трубочку покуривает. «Здорово, служивый! не чаяли увидать тебя живого! Ну, как ночевал, как с чертями поладил?» – «Что черти! вы посмотрите-ка, сколько я серебра да золота у них выиграл, вишь, какие кучи!» Посмотрели царские люди и вздивовались, а солдат им наказывает: «Приведите, братцы, да поживее двух кузнецов, да чтоб захватили с собой железную плиту и молоты». Те бегом бросились в кузницу, и живо справили дело. Пришли кузнецы с железной плитою, с тяжелыми молотами. «Ну-ка, – говорит солдат, – снимите эту торбу да приударьте ее по-кузнешному». Стали кузнецы снимать торбу и говорят промеж собою: «Ишь какая тяжелая! черти – что ли в ней напиханы!» А черти откликаются: «Мы, батюшки! мы, родимые!» Сейчас положили кузнецы торбу на железную плиту и давай молотами постукивать, словно железо куют. Жутко пришлось чертям, невмоготу стало терпеть: «Смилуйся! – заорали, – выпусти, служивый, на вольный свет, по век тебя не забудем; а уж в этот дворец ни один черт ни ногой… всем закажем, за сто верст от него будем бегать!» Солдат остановил кузнецов, и только развязал торбу – черти так и прыснули, и пустились без оглядки в тартарары – в преисподнюю. А солдат не промах, ухватил одного старого чорта, разрезал ему лапу до крови: «Подавай, – говорит, – росписку, что будешь мне верно служить!» Нечистый написал ему в том росписку своею кровию, отдал и навострил лыжи. Прибежали черти в пекло, переполошили всю нечистую силу – и старых, и малых; сейчас расставили кругом пекла часовых и крепко-накрепко приказали караулить, чтоб как-нибудь не пробрался туда солдат с торбою.