Array Сборник - Мэзэки (народные шутки)

Проплыл половину Волги, и опасность вроде меньше. Старику жалко денег, думает: «Я и так, пожалуй, перескачу. Не дам денег». Тут со всех сторон льды поднажали и стали теснить, раскачивать лодку. Старик не на шутку испугался, закричал:

– О Боже, верит небылице. Дам, дам! Право, ты уж невесть чего подумал!

Сноха, встав поутру, стала рассказывать сон:

– Видела я во сне свёкра. В рай его будто впустили, только его левая нога почему-то осталась перед райскими воротами.

Поднялось беспокойство, пошли догадки:

– Kак же это так? Почему левую ногу не впустили?

Все домашние долго ломали голову. Меньшой мальчишка хлопнул себя по лбу и воскликнул:

– Ага, угадал! Ещё перед тем, как умереть, дедушка снял с соседнего плетня лапоть и надел на левую ногу – его-то собственный лапоть прохудился. Вот почему не впустили левую ногу…

Проснулся дядя Степан и рассказывает сон:

– Сегодня во сне дядю Ивана видел. Попал он в рай, уселся в углу и знай себе жмурится, трубку курит.

Отец и сын пасут стадо, днём разжигают костёр и пекут картошку. Сын хватает картофелину и обжигает руку.

– Отец, в аду тоже так жарко?

– Хо, если бы там было так жарко, попробуй загнать туда чёрта.

Один старик ни разу не посещал мечети. У него был сын. Несмотря на молодость, постоянно ходил в мечеть, охотно слушал проповеди муллы. Однажды, вернувшись из мечети, он сказал отцу:

– Мулла абзый* рассказывал, что после смерти предстоит перейти через мост Сират, который тоньше волоса, острее меча. Плохи дела.

И сын заплакал. Старик утешил:

– Не горюй попусту, там будешь не ты один, соберутся люди, проложат сбоку дорогу, а мост останется в стороне.

Ахмали абзый углубился было в совершение намаза, но, быстро отвесив поклон, прервал молитву и повернулся к сыну:

– Сынок, как раз вспомнилось: тот наш, с заплатами, мешок, оказывается, у Фаттаха. Сбегай принеси.

Знаменитый вор Шакур увёл коня и закрыл его в конюшне. Собрался было в дом зайти, видит – урядники идут. Вор Шакур быстренько расстелил коврик для молитвы, встал на колени лицом к кыбле* и будто читает нараспев молитву, но так, чтобы слышала сноха:

– Хайягаляссалят*, в конюшне увидишь коня. Магира сноха, передние ворота на запор запри, а коня выведи из задних ворот, Аллах акбар.

Сноха вышла и вывела коня. Шакур закончил молитву и, словно только что увидел урядников, стал зазывать:

– Смотри-ка, гости пожаловали, милости просим, – и велел накрывать стол.

Навстречу пастуху выскочил какой-то пёс. Испугавшись пса, пастух стал пятиться, отступать. И таким образом до самой мечети отступил. А там шла служба. Увидев молящихся, пастух удивился:

– Ого, злющие, видать, эти деревенские псы! Вишь, сколько людей в мечеть загнали.

В одной деревне был крестьянин, который не ходил в мечеть. Мулла уговаривал его и так и этак. Нет, и ногой тот не ступал. Тогда мулла прибегнул к хитрости:

– Если в течение сорока дней будешь посещать мечеть и не пропустишь ни одной молитвы, на сорок первый день дам тебе корову.

Крестьянин стал ходить. Сорок дней подряд молился. На сорок первый день мулла пришёл в мечеть, а того строптивца нет. Обеспокоенный мулла прочитал наспех молитву и пошёл домой. Заходит во двор, видит: на крыльце сидит тот самый крестьянин.

– Ты почему, такой-сякой, в мечеть не пошёл? – набросился мулла.

– Хазрат*, ты обещал на сорок первый день корову. Выполни обещание, снова буду ходить в мечеть.

– О раб божий, если ты ходишь в мечеть, тебе же самому вознаграждение. Нету никакой коровы.

– Значит, ты меня обманул, хазрат. Ладно, ты обманул, и я обманул. Сорок дней я ходил в мечеть без омовения.

И крестьянин отправился домой.

Соседи взяли Гайфутдина с собой в мечеть: они его научили и правилам намаза:

– Ложись с нами, поднимайся с нами, потом посмотришь по сторонам. Тут и молитве конец.

В мечети все расстелили молитвенные коврики, встали и стали совершать поклоны. Только Гайфутдин в изумлении уставился на заслонку печи. На ней был изображён конь и всадник на нём, за плечами у него висело ружьё.

После его спросили:

– Гайфутдин абзый, что это ты засмотрелся на заслонку?

– Увидел этого всадника – удивился, – ответил он. – Как же это, скажите на милость, сделали? Есть ведь на свете башковитые люди!

Некто приносит мулле подношение. Мулла спрашивает:

– Почему так мало?

– Так ведь и пост был таким же, – ответил прихожанин.

Один человек в месяц рамазан* нарушил уразу*. Спустился в мучной амбар, стал есть хлеб. Его сын заметил это и крикнул:

– Кто там?

Отец ответил:

– Не шуми, не шуми. Отец твой тайком ест собственный хлеб, боится не Аллаха, а людского суда.

Во время поста одному человеку захотелось пить, лёг он на бережку, у края воды, приставил губы к воде, кричит:

– Смотри-смотри, сама в рот течёт, заходит!

В старину один мальчик постился в месяц рамазан. Он с нетерпением ждал захода солнца. Когда солнце склонилось к закату, он прибежал к матери и закричал:

– Мама, давай разговляться!

– Солнце ещё не закатилось, сынок.

– Как не закатилось? Наше солнце давно закатилось за лес. А это солнце не наше, чужое. Дай мне поесть!

В прежние времена один чуваш принял мусульманскую веру. Однажды летом ему пришлось держать пост. Во время утренней еды он покушал солёной рыбы, а днём его стала томить жажда. С нетерпением ждал он захода солнца и, не выдержав, погрозил солнцу пальцем:

– Ай, солнышко, солнышко, времени немного осталось. Ты зайдёшь, а мне какой прок, я уже мёртвым буду.

Дядя Мокыт* приготовил рыбацкие снасти с весны, но всё не мог сходить на рыбалку. Вот уже лето красное на исходе, а единственный свободный день выпал на праздник – гает*.

Мокыт встал с утра пораньше и начал перебирать снасти: леску, удочки. Тётка Джамиля выпалила:

– Народ на гает направляется, ну а ты что омовение не совершаешь?

Мокыт растерялся:

– Если пойти на рыбалку, гает жалко, если отправиться на гает – рыбалка пропадёт. Так и быть, никуда не пойду.

С тем отправился на сеновал и проспал весь день.