Валерий Бердников - События и судьбы 3

Два последующих дня мужчины крыли рубероидом прохудившуюся местами крышу, поправляли покосившийся забор и исправляли калитку. Женщины хлопотали по хозяйству и готовили пищу. Заготовка продуктов питания и приготовление пищи стали главной заботой сестер. Матери очень хотелось угодить и хорошо угостить детей, настрадавшихся за годы войны. Скоро приели половину кур и зарезали на холодец козленка. Потом мать решила угостить всех ухой. Сходить на рыбалку мать отрядила Александра с племянником, снабдив их «сухим пайком» на день. Сделав снасти и наковыряв в куче навоза червей и рощенников для наживки, рыбаки отправились к реке. На реке было видно, как ходила и хлопала крупная рыба, создавая на воде круги, и как шарахалась в разные стороны мелкая рыбешка.

Однако у Александра опыта рыбной ловли не было, так как он отдал защите Отечества 7 лет своей молодой жизни, а племянник был «специалистом по ловле ершей» и как ловить большую рыбу тоже не знал. К тому же обнаружилось, что он по дороге растряс в корзине их «сухой паек», перемешав все с наживкой для рыб.

Хлеб пришлось отправить на прикорм рыбам, но как ни старались рыбаки, им на удочки удалось поймать лишь десяток плотвичек. Вечером они понурые и голодные пришли домой.

Мать поворчала на сына и нерадивого внука, но видя, как их рассказ развеселил всех, сама рассмеялась до слез. В довершении смеха, вдруг раздался грохот падающих удилищ и вой кота, который облизывая их, сам попался на крючок. Кота под общий хохот освободили и отдали ему весь улов.

Теплыми тихими летними вечерами Александр с сестрой Леной и племянником босиком гуляли по чистому песку пляжа по береге Вычегды. Лена шла переваливаясь с боку на бок, как большая утка и изредка пускала ветерки, а чтоб не конфузился племянник весело говорила: «что естественно, то не постыдно.

На следующую ночь Лена благополучно родила здоровую дочку. Это радостное событие еще прибавило приятных забот. Но, как не приятна была общая встреча, и дни проведенные с матерью, пришло время расставаться.

Лена с мужем и новорожденной дочкой Таней уехали в Ленинград, где муж учился в военной академии, а Лена работала врачом в поликлинике. Александр поехал определяться на продолжение учебы, но уже не в ЛИЖДТ, а в Вологодский молочный институт.У Гели кончился отпуск, и она с сыном уехала к себе в Вятку.

Матери долго у сестры не пожилось. Последние годы она жила попеременно у своих детей в разных городах.

73. Красота труда

От трудов своих мученических будешь

иметь ты печали многия, нов тех же

трудах найдешь великое утешение.

(иконник Митрофан)

Получив похоронку на мужа в 1943 году, Люся, проревев несколько суток, впала в состояние отчаяния и депрессии. Она приходилась мне тетей и жила в одном доме с нами. Мама, как могла успокаивала сестру, говоря: «Горе наше велико и непоправимо, но если поддаться унынию, можешь сломать жизнь и себе и своему ребенку. Надо найти в себе силы и жить дальше».

Людмила справилась с собой и продолжала учиться в педагогическом институте. Как-то, готовясь к экзамену по литературе, она нашла прекрасную мысль Т. Картеля, которую использовал Л.Н.Толстой в одном из своих трудов:

«В самом низком труде душа человека успокаивается, как только человек берется за работу. Сомнения, печаль, уныние, самоотчаение – все эти бесы караулят человека; но он бодро возьмется за работу и все эти бесы не смеют подойти к нему и только издали ворчат на него. Человек стал человеком».

Следуя этой мудрой мысли, она осенью устроилась в госпиталь работать санитаркой на 2-ю половину дня после учебы. Госпиталь располагался в здании, прежде принадлежавшем школе, и имел печное отопление. В круг ее обязанностей входило мытье полов и отопление палат. Днем она мыла полы, потом колола, таскала дрова и топила несколько печей.

Круглые чурбаки она привозила на подводе с лесопилки, расположенной на другом конце города в большом сарае. Там, за высоким забором, весь день пронзительно визжала циркулярная электрическая пила, распиливая бревна на чурбаки, которые потом развозились по госпиталям.

Чтобы облегчить свой быт, сестры решили: моя мама после работы забирала из яселек племянника и приглядывала вечерком за ним дома, а тетя брала меня с собой в госпиталь, так как из детского садика меня уже исключили по возрасту.

Я наблюдал за жизнью госпиталя изнутри, стараясь не мешать, не попадаться на глаза начальству и пособить, если о чем-то просили раненые.

Раненые страдали физически от ран и духовно от своей неспособности к труду и, как только приходило облегчение, вставали и искали себе занятие по силам.

Они знали о горе Люси, жалели ее и всячески старались облегчить ей труд: сами следили за чистотой в палате, когда она мыла полы, предупредительно сдвигали свои тумбочки, щипали лучину для растопки печей и т.п. Сначала одна из печей задымила, тотчас сыскался среди раненых печник, который быстро нашел причину и наладил тягу. Людмила благодарила всех своей милой улыбкой и ободряла ласковым словом, терявших надежду раненых бойцов.

Особенно трудно давалась ей колка дров. Заметив это, один выздоравливающий солдат вызвался помочь.

В первую очередь он наладил топор: пересадил и прочно закрепил топорище, наточил лезвие топора. Потом соорудил рабочее место для рубки, подобрав для «наковальни», широкий низкий еловый чурбан. И дело пошло. Дрова были в основном осиновые и березовые, реже сосновые и еловые. Я с восхищением и восторгом следил, как он, придерживая одной рукой чурбан, другой с небольшим замахом резко и быстро махал топором, разделяя чурбан на поленья. Тюк – тюк – тюк – отлетали поленья, а я, раскрыв рот, стоял пораженный, как это он по пальцам себе не ударит. Когда попадался большой суковатый чурбан, он сначала внимательно изучал его, потом с большого замаха врубал в него топор и, перевернув в воздухе со всей силой, бил обухом по «наковальне» и чурбан со скрипом и скрежетом разделялся на две части, которые он потом ловко разделывал на поленья. Во всех его движениях была поразительная красота.Рубит парень, да похохатывает:

– Кому бы на час, а мы, гляди, днем свернем.

Пришла медсестра, ругается:

– Бакулин! … На перевязку, сколько можно звать …!

– Слышу, милая, ничего приятнее твоей ругани нету. Век бы слушал. Да у нас делов – то: семеро помогут, так я один смахну!

Выглянул из окна военврач, приказал:

– Хватит, Бакулин, заканчивай. Дорвался, работничек.

Я с гордостью подумал, как ловко могут работать наши мужики. Впоследствии я видел, как той же хваткой при колке дров владел мой сват Николай. В его цепких сильных руках, вроде бы и небольших замахах, поленья из под топора летели, как гильзы из автомата. Какая сила, удаль и трудовая сноровка – засмотришься и залюбуешься! Замечено, что все стороны народного быта проникнуты стремлением к красоте, будь то гончарное ремесло, кружевоплетение или кладка печей, косьба, рубка дров. При этом в ремеслах и приемах работ сохраняется верность народным традициям и трудолюбие.