Лев Бразоль - Публичные лекции о гомеопатии

Д-р Бразоль прав в том, что именно закон подобия, а не малость дозы, является отличительной особенностью гомеопатии, и совершенно неправ, говоря о возрастании силы действия лекарства по мере его разведения как о чём-то «несущественном и гипотетическом». Уже к тому то времени, когда он читал эту лекцию, лучшие из американских гомеопатов доказали справедливость этого утверждения Ганемана.

Сейчас принята несколько отличная классификация. До тридцатого сотенного — низкие; до двухсотого сотенного — средние; выше двухсотого сотенного — высокие.

Этот случай хорошо иллюстрирует тот факт, что часто там, где низкие, «материальные» потенции не в состоянии принести быстрого облегчения, высокие и даже средние сделали бы это быстро и эффективно. Вряд ли можно сомневаться, что получи ребёнок на первом же приёме дозу 20 °C, излечение было бы почти мгновенным.

Могу только пожалеть, что всё содержание моей первой лекции осталось непонятным для г. Гольдштейна. Рекомендую ему внимательно её прочесть и усвоить себе тот основной факт, что закон подобия основан не на спорных теоретических положениях, а на опытных наблюдениях, не имеющих никакого отношения к тому или другому взгляду на живое и мёртвое. Л. Б.

Это неправда. Нет того сколько-нибудь выдающегося гомеопата после Ганемана, который не пытался дать теоретическое объяснение закону подобия. Из первых попавшихся мне на ум назову только следующих: Schrön, Schmid, Müller, Koch, Gerstel, Trinks, Griesselich, Hirschel, Dudgeon и пр., и пр., и пр. Рискнувши на такое несостоятельное утверждение, г. Гольдштейн прямо обнаруживает новейшее незнакомство с литературой предмета, о котором взялся высказывать свои суждения, невзирая на уверение в основательном изучении и знакомстве с предметом. Л. Б.

Это правда, мне всегда доставляет особенное удовольствие обезоружить противника его собственным оружием. Л. Б.

В шестом децимальном разведении заключается лишь одна миллионная. Л. Б.

В редакции проф. Тарханова это место передано несколько иначе, чем в тексте обоих стенографических отчетов. Л. Б.

Не могу себе отказать в удовольствии привести выдержку из другого медицинского органа, из «Русской медицины» (№ 44, 1887 г., стр. 729), редактируемой также одним из профессоров Военно-Медицинской академии: «Опять Бразоль на сцене со своими беседами о гомеопатических способах лечения болезней, и снова довольно легковерных, преимущественно женщин, выслушивает это негомеопатическое враньё . На этот раз из врачей, кажется, никто не вступил в собеседование с г. Бразолем; лишь проф. Тарханов заметил, что экспериментально и научно ничто не проверено и поэтому мало ли можно наговорить небылиц и фантазий. Обыкновенно последователи гомеопатии спрашивают: отчего наши врачи не хотят обратить должного и серьёзного внимания на гомеопатию и так относятся к ней. Но как же относиться к заблуждению, которое уже не раз и самым опытом жизни было раскрыто, как таковое, которое зиждется лишь на малом уровне естественных знаний среди общества, эксплуатируемого в этом случае разными искателями и знахарями!!»

Вот это и всё. Читая такие суждения, взамен серьёзной критики, становится ясным, что публичные лекции о гомеопатии настоятельно необходимы для поднятия «уровня естественных знаний» наших медицинских профессоров и руководителей медицинской прессы. Приложу и на будущее время всё моё старание и умение для умственного и нравственного просвещения этих господ. Л. Б.

Если бы это была правда, то можно было бы только порадоваться, что учение гомеопатов даже проникло в учебники рациональной медицины и преподаётся студентам. Но, в таком случае, из-за чего вся позорная борьба против гомеопатии?! Л. Б.

Всегда хорошо договориться до конца. Теперь мы будем знать, что когда г. Гольдштейн говорит о химически чистой дистиллированной воде, то нужно читать и понимать химически нечистую воду. Л. Б.

В заключение ещё несколько обещанных примечаний по существу возражений г. Гольдштейна.

Я охотно готов сознаться, что впал в гиперболический тон, говоря, что количество ртути, испаряющейся в открытом сосуде в течение одного месяца «или года» , не может быть обнаружено химическими весами. На самом деле, ртуть действительно испаряется довольно быстро и непрерывно, но под условием, чтобы она была совершенно чиста и не содержала свинца, потому что примесь 1/4 000 части свинца препятствует испарению ртути при обыкновенной температуре. В пылу красноречия такое невольное преувеличение извинительно, тем более, что восстановление факта нисколько не влияет на мой заключительный из него вывод. Химическая же казуистика г. Гольдштейна неизвинительна, потому что имеет целью подорвать правильность моего вывода посредством введения в опыт новых условий и, таким образом искажения основного факта, мной приводимого. Существует большая разница, будет ли данное количество ртути испаряться в малом и ограниченном пространстве, например, в цилиндре, или в большом помещении, например, в комнате. А ведь г. Гольдштейн держит золотую пластинку непосредственно над ртутью, причём происходит следующее: золотая пластинка, в силу большого сродства золота к ртути, притягивает ртутные пары и тем заставляет испаряться всё новые и новые количества ртути, которые и осаждаются на золотой пластинке. Ещё скорее произойдёт при таких условиях испарение ртути в барометрической пустоте. А пусть-ка г. Гольдштейн поместит сосуд с ртутью в один конец залы, а сам удалится с золотой пластинкой в другой: я желал бы тогда видеть, сколько времени ему потребуется просидеть, чтобы дождаться покрытия пластинки ртутью и констатировать уменьшение в весе сосуда с ртутью. Обладая восприимчивостью к ртути, у него, во всяком случае, появится слюнотечение раньше, чем успеют опрокинуться его весы — и это всё, что требовалось доказать.

Относительно чувствительности хлора на реакцию с азотнокислым серебром, я уже сказал, Тут могу ещё напомнить г. магистру химии, что по Schöne йод может быть открыт посредством перекиси водорода в разведении 1/20 000 000, т. е. приближающемся даже к 7-му децимальному.

Попытка объяснения г. Гольдштейном вкуса воды в металлическом сосуде мне представляется произвольной и неверной. Правда, что при беспрерывном протекании воды через цинковые опилки или по цинковой амальгаме образуется слабый раствор перекиси водорода, но весьма сомнительно, чтобы перекись водорода могла образоваться при спокойном стоянии воды в металлическом сосуде. С другой стороны, присутствие перекиси водорода в металлическом сосуде мне кажется сомнительным ещё и потому, что металлы, как золото и серебро, легко разлагают перекись водорода. Затем, если бы даже и уступить г. Гольдштейну сомнительное присутствие перекиси водорода, то она, во всяком случае, может находиться лишь в очень незначительном количестве, между тем как даже довольно значительные количества её ещё не обнаруживают никакого металлического вкуса. Наконец, от чего бы не зависел вкус воды, побывшей в металлическом стакане, но факт в том, что химические реактивы не в состоянии обнаружить совершившейся перемены в воде, и физиологический реактив оказывается тоньше химического .