Л. Граф - Смотритель

Поскольку иначе перспективы были слишком пугающими, чтобы рассмотреть их сейчас. Поскольку, если он позволит себе полагать, что вся и все, что он знал на этой стороне галактики закончились, тогда он должен будет признать, что его возможности когда-либо попасть домой исчезли вместе с ними. Поскольку он не думал, что мог бы сделать для своего спасения, если бы не было никакой стоящей возможность избежать этого.

Он не знал как сказать Торрес все это, так или иначе, не делая все это реально.

Торрес сделал паузу на краю площади, повернувшись к нему спиной, и Ким подумал на мгновение, что она рассматривала другой безумный план.

Она зашаталась, вероятно от боли, и оперлась руками на один из столов, поскольку ее колени начали подгибаться. Ким сделал рывок от своего места без раздумья. Он достиг ее в последний момент перед его собственной тошнотой. “Я должен позвать на помощь?” спросил Ким цепляясь за нее и полунадеясь, что Торрес скажет да.

Вместо этого: “Нет!” Торрес вцепилась в свою очередь за руку Кима пальцами, которые как он знал, оставят синяки в течение многих недель, если они оба проживут так долго.

“Вам больно?” встревожено спросил другой голос позади них.

Ким не ожидал, что Торрес моментально будет разворачиваться, когда прозвучал голос незнакомца, быстрая реакция Маквиса, возможно, кинула бы его на землю. Так это почти и произошло, они столкнулись, поскольку оба поворачивались, и Ким оказался каким-то образом впереди. Он выбросил назад руку в сторону Торрес, больше из страха того, что она могла бы сделать их неожиданному посетителю, он не питал любые иллюзии об ее защите.

“Вы наблюдаете за нами?” спросила Торрес, прижимаясь к нему сзади, но не прилагая реального усилия пройти мимо. Женщина Окампа, которая спросила их, отскочила на шаг назад, как если бы ощущая, сколько проблем могла вызвать большая Маквис. “Я думала, что мы, как предполагалось, не были Вашими заключенными”.

Ким видел, что Окампа моргнула и медленно покачала головой, и понял, что она не могла даже вообразить, что могла сотворить Торрес если бы вышла из-под контроля. Это была та же самая медсестра, которая улыбнулась Киму тем первым утром, та кто наблюдал, как Торрес почти изувечила каждого дежурного в больнице на своем пути к двери. Она точно знала с кем она имеет дело.

“Я не наблюдала за Вами”, сказала медсестра мягко, предпринимая попытку отступить обратно на площадь. “Я приехала, чтобы дать Вам что-то”. Она нервно посмотрела по сторонам, затем быстро преодолела остальную часть пути к ним, как если бы скорость так или иначе скроет ее действия.

Серьезно обеспокоиный по поводу ее действий, подобных бродяге, Ким выступил вперед, чтобы встретить ее на полпути. Она взяла его за руку и положила маленький зеленый пузырек в его ладони. “Я не знаю, поможет ли это”, призналась она тихим шепотом. “Это лекарство”. Она посмотрела на Кима с неуверенной улыбкой, поскольку Торрес продвинулась, чтобы присоединиться к ним. “Есть люди, которые сломались от традиции и покинули город. Их колония выращивает фрукты и овощи. Они обнаружили вполне случайно, что у мха, который растет на определенных плодовых деревьях, есть заживляющие свойства”. Она коснулась пузырька одним пальцем, страх и неловкость пробежали снова по ее лицу.

“Я… сожалею о том, что произошло с Вами”.

Это был первый раз, когда кто-либо из Окампа указал, что эта болезнь, эти наросты, были так или иначе сделаны ими, и не были чем-то, что они приобрели извне. Ким был заинтригован значением этого измененного отношения.

“Мы ценим вашу помощь”, сказал он ей, с благодарностью сжимая свои пальцы вокруг пузырька. “Но единственный шанс, с которым мы можем выжить, состоит в том, что мы должны добраться до поверхности и найти наших людей”.

Выражение, которое было почти горечью, исказило рот медсестры. “Старшие сказали бы, что это против пожеланий Смотрителя”.

“Что Вы говорите?” нажала Торрес. Ее голос был стимулирующим, но удивительно нежным.

Медсестра смотрела куда-то в даль, и Ким видел ее легкий скептицизм. “Смотритель…” Она медленно покачала головой, кусая нижнюю губу. “Смотритель вел себя странно в течение прошлых нескольких месяцев…”

Она неопределенно пожала плечами. “… похищая людей, увеличивая электропитание…”

Ким обменялся взглядом с Торрес. “Электропитание?” спросил он медсестру.

Окампа удивленно посмотрела на него, как если бы он спросил какую ту несуразицу.

“Он утроил энергию, которую посылает нам. Они говорят, что мы достаточно накопили ее теперь, чтобы управлять городом в течение пяти лет”.

Мысль напомнила Киму слишком много убежищ Армагеддона с сумасшедших дней в конце двадцатого века. Это не было приятное воспоминание.

“Никто не знает почему?”

“Когда мы спрашиваем, нам говорят доверять решениям Смотрителя”.

Она внезапно затихла, отворачиваясь с руками глубокомысленно свернутыми ниже подбородка.

Тишина, мать Кима любила это высказывание, была самым великим союзником убеждения. Чего не могут достичь крик, разглагольствования и угрозы, могут достичь несколько минут хорошего состояния тишины. За эти годы Ким видел, что властью тишины его мать выиграла регистрированный вид Житель Пекина, обеспечила разрешение от его отца для Кима посетить Молодежный летний лагерь Оркестра, и убедить всю толпу шумных подростков, что они действительно не хотят кричать ругательства на водителей.

Ким не мог владеть тишиной, с мастерством показанным матерью, но он время от времени практиковал это, и верил, он когда-нибудь достигнет. “Помните”, сказала ему мать. “Если Вы останетесь тихими достаточно долго, то люди уговорят себя на выполнение того, что они уже итак знают, это является правильным. Нет ничего, что Вы могли сказать или сделать, того что возможно будет работать немного лучше, чем они будут думать сами”.

Так с теми словами, звенящими в его памяти - слова, произнесенные голосом его сердца. Теперь Ким ждал в сознательной тишине, в то время как медсестра шагала в четырех шагах недалеко от них, затем повернулась и медленно подошла назад.

“Один человек, которого я знала”, сказала она тщательно подбирая слова, “добирался до поверхности. Мы никогда не видели ее снова”.

Ким чувствовал, что рука Торрес с силой зажала его плечо. “Как?” спросил он медсестру.

Она сказала с определенной напряженной храбростью. “Древние туннели, которые принесли нас сюда, все еще существуют. За эти годы, маленькие нарушения в барьере безопасности, оказались достаточно большими для кого-то, чтобы пройти. Но это еще не все, требуется прорыться через метры скалы наружу”, добавила она быстро, ее глаза устремились к Торрес, как если бы реагируя на что-то в лице Маквиса.