Жанна Гайон - Песня Песней Соломона

В святилище, которое Бог готовит для Себя в Своей возлюбленной, есть столпы из серебра. Это не что иное, как дары Святого Духа, обретенные по Божественной Благодати. Они, подобно чистому и блестящему серебру, являются строительным мате­риалом. Ложе этого святилища сделано из золота, потому что душа, призванная служить Христу, не должна иметь какого-либо другого основания, кро­ме Самого Бога. Ступени к этому ложу сделаны из пурпуровой ткани, потому что только через многие скорби мы можем войти в Царствие Божие (Деян12:22). И если обычные христиане, спасенные, но находящиеся под гнетом собственных недостатков, должны страдать со Христом, чтобы царствовать с Ним (2 Тим. 2:12), то насколько в большей степени это относится к тем, кто призван занять первые мес­та в сокровенном Царстве, и кто будет почтен еще этой жизни бракосочетанием с небесным Же­нихом. Кресты, бесчестия и гонения, которые пре­терпевают такие души, несметны. И, наконец, внутренность одра устлана многочисленными пло­дами и украшениями любви, такими, как добрые де­ла, заслуги, чистые и незыблемые добродетели.

Услышьте свой призыв, о, дочери Иерусалима,духовные Невесты, посвященные души! Узрите, что Царь Царей приобрел для вас и что Он хочет даро­вать вам, если только вы отдадите Ему свою любовь! Именно на этом драгоценном основании покоятся возвышенные похвалы Жениха и Невесты, которы­ми обмениваются в последующих главах.

Ст. 11. Пойдите и посмотрите, дщери

Си­онские, на царя Соломона в венце, которым

увен­чала его мать его в день бракосочетания его,

в день радостный для сердца его.

Христос приглашает всех, кто стремится жить по духу, кто является дочерьми Сиона, уйти от себя и своего несовершенства, чтобы увидеть Царя Соло­мона в венце Славы, дарованном Ему Самим Богом. Божественная Сущность, представленная в образе человеческой матери, Возложившая этот венец на голову Соломона, коронует Христа в день Его бра­косочетания. Но что такое день бракосочетания Агнца? Это день, в который Он взошел на Небеса и воссел одесную Отца. Это день вечной радости. Уз­рите Его, дочери Сиона! Он пришел со всеми Свои­ми божественными победами, потому что желает разделить их с вами!

Приме чания:

20 Тот, кто имеет мало опыта, может выдвинуть здесь следующее возражение: поскольку, чтобы найти Бога в Нем Самом, необходимо прежде уйти от себя, то было бы разумнее указывать начинаю­щим именно такое направление, а не отправлять их окольным путем внутреннего поиска. Но это было бы большой ошибкой, поскольку тот, кто ищет Бога в Нем Самом, представляет Его как нечто совершенно уникальное и обособленное и ищет Его как бы за Его пределами. Такой человек в поисках Бога исследует даже не­беса. Таким образом, вместо того чтобы мобилизовать все свои ду­шевные силы И взывать к Богу, как это делал Давид, человек расходует их понапрасну. Тонкие и разрозненные линии рисунка, приближаясь к центральной точке, взаимно сближаются и формируют очертания. Удаляясь же от нее, они становятся все более неразборчивыми. Так и душа, увлеченная познанием или любовью: чем больше она сосредоточена на главном, тем больше си­лы тратит для достижения цели. И как эти линии, как бы сильно они ни были разрозненны, объединяются пред взором, так и свой­ства души, разные и обособленные, объединившись в главном,

становятся единым целым (хотя и делимым) и наделяются исключительной силой, необходимой для поиска Бога. Таким образом, чтобы стать людьми духовными, мы должны начинать с внутреннего поиска Бога через размышления, поскольку без этого мы ни­когда не достигнем главного. Но, достигнув, мы должны опять отправиться путь, но не назад, к внешнему разнообразию (пункт, из которого мы вышли), а вперед, по направлению к Богу. Уход от себя совершается не тем путем, которым человек вошел в размышления, поскольку этот путь проходит как бы через его «я» и ведет от центра творения к центру Творца. Центр человека можно условно, как некую гостиницу или постоялый двор, где путе­шественнику необходимо остановиться. Однако, покинув эту гостиницу, он должен пойти дальше. Путь к постоялому двору удлиняется по мере того, как мы удаляемся от нашего центра. Точ­но так же, чем дальше мы уходим от этой гостинцы, тем большее расстояние оставляем позади себя. Мы найдем Бога не раньше, чем достигнем своего центра, после чего уйдем от себя и пойдем дальше. И тогда мы реально войдем в Него, потому что Он может быть найден только там, где уже нет нас. Чем дольше мы идем по этому пути, тем больше углубляемся в Него и тем дальше удаляем­ся от себя. Таким образом, наше возрастание в Боге следует измерять тем, насколько далеко мы удалились от своих взглядов, чувств, воспоминаний, ценностей и эгоистических наклонностей.

До тех пор пока человек двигается по направлению к своему цент­ру, он полностью сосредоточен на себе, и чем ближе он к цели, тем сильнее эта сосредоточенность. Тем не менее, достигнув своего центра, он перестает видеть себя, потому что его лицо обращено в другую сторону, и он не может видеть того, что осталось позади. Таким образом сосредоточенность на себе, полезная в начале, стано­вится чрезвычайно вредной в конце. Поначалу, когда он смотрит на себя, его взгляды запутаны, но постепенно они проясняются и уп­рощаются, хотя и сохраняют прежнее направление. Затем человек получает дар единообразного суждения. Путешественник, прибли­жаясь к постоялому двору, полностью открытому пред его взором, не имеет нужды рассуждать о выборе пути, потому взгляд его устремлен прямо на эту гостиницу. Но, войдя внутрь, он больше ее не видит. Точно так же можно сказать и о человеке, достигшем сво­его центра. Он больше не видит себя, хотя адекватно оценивает свое состояние. Тем не менее, чем ближе он приближается к Богу, тем меньше обнаруживает себя. И так продолжается до тех пор, по­ка он, в конце концов, полностью не потеряется в божественной бездне. И тогда уже он не чувствует, не знает и не различает ниче­го, кроме Бога. Таким образом, очевидно, что всякие размышле­ния о себе вредны и смертельно опасны, поскольку обращают человека на путь, уводящий от Бога и возвращающий обратно к се­бе. Итак, для того, чтобы оставить себя, необходимо усилие воли, которая, как повелительница души, влияет на разум и память. Эти свойства души, хотя и являются обособленными и очень разными, тем не менее, приходят в состояние гармонии. Теперь хочу отме­тить (и это явно), что такому состоянию характерна определенная устойчивость, и чем дольше оно сохраняется, тем оно прочнее. Очевидно, что тот, кто оставил себя, совершенно отличается от то­го, кто все еще прилагает усилия для достижения себя и своего центра. Если бы первому из них захотелось вернуться на прежний путь, то это было бы сложно, если не сказать невозможно. Таким образом, мы видим, что человек, который достиг себя и пошел дальше, должен постоянно увеличивать расстояние между собой и своим центром, и тому, кто хочет преобразиться, придется посто­янно вспомнить этот путь. Принуждать человека, уже вошедшего в Бога, продолжать путь и придерживаться норм поведения, с по­мощью которых он достиг своего положения, крайне нелепо. Это все равно, что принудить уже переваренную пищу покинуть желудочно-кишечный тракт через рот. Это может произойти только вследствие ужасной болезни и является предвестником смерти. Однако, до тех пор, пока пища остается в желудке, она может быть извергнута из него. Точно так и мы, все еще находясь в себе, можем более или мене легко (в зависимости от того, насколько мы приблизились к центру) вернуться назад по уже пройденному пути. Од нако позже сделать это становится почти невозможно. («Оправдания», п. 57.)