Неизвестно - Черняев 1983

Но это все присказки. А сказки - в нашей работе.

Наговорил указаний, которые меня раздражали, а остальные воспринимали с пониманием и благоговением (дистанция!), ловя там крупицы «прогрессивности» (например, признание неудач, противоречий). И все пошло по новой.

Раздражает, что некоторые из семи мужиков превратили пребывание на даче в курорт. Красин и Пышков написали за 20 дней едва по 2-3 страницы. И все гуляют, все на лыжах. Оглянись в окно - обязательно увидишь одного или другого там. А у Красина какой-то психоз: до завтрака он делает зарядку и бегает, после завтрака (кефир, кофе) он идет на лыжах. Потом лежит на диване, нахлобучив заграничные глухие наушники, слушает успокаивающую музыку, потом не знаю, что делает, а за два-полтора часа до обеда - опять на лыжах, после обеда - прогулка. После ужина - бильярд и опять прогулка.

Подозреваю, что у него молодая любовница, вот он и поддерживает форму. Но причем тут наш бедный Маркс!

Меня бесит такое, особенно на фоне энтузиазма и искреннего желания сделать хорошо - у Амбарцумова, Вебера, Козлова.

И самому приходится не только писать свои куски и переделывать, а и дописывать за

других.

Кончать надо с этими дачами - символами паразитирования на чужих мозгах. Или возвращаться к ленинско-сталинским временам, когда писали сами члены ПБ, члены ЦК, т.е. избрать много пишущих туда и чтоб они работали на дело, а не на собрание сочинений Пономарева и ему подобных.

Какой-то излет каждодневно чувствую в жизни. В духовном круговороте полная надорванность, когда остаюсь с самим собой. Беру, например, гулыгинскую книжку о Шеллинге, а спроси через два дня, что там вычитал, - убей не припомню. Стал читать «Жизнь Исуса Христа» Ренана, помню, что интересно, а что именно было интересно, на другой день улетучивается. То же со всякими статьями и книжками-развлечениями. Вычитываешь в «Литературке» иногда вещи явно значительные, но они не держатся в голове до следующего ее номера.

Все-таки две вещи из статьи драматурга А. Мишарина я зафиксировал: «Сегодня необходим разговор прямой, нелицеприятный, разговор о добре и зле, о тех и том, и кто, и что мешает нам жить. И также совершенно очевидно, что разговор этот должен идти с конкретностью, страстью и глубиной, унаследованной от нашей классической русской культуры. Другого пути нет». Или: «. Сегодняшняя социальная драма должна ставить перед обществом проблемы, общественно чувствуемые, назревшие, но не решенные. Она фиксирует главные, фундаментальные сдвиги общественного сознания. И основное среди них - испытание сегодняшнего человека личной ответственностью. Все вопросы ставятся заново. И в этот момент - колоссально повышается! - роль литературы, театра, семьи, основ человеческого бытия. Вот что сейчас на повестке дня. Кем станет человек? Борцом? Нуворишем того или иного призыва? То, чего ждали двадцать лет назад, пришло сегодня».

Вот какой замах! Я уже об этом писал. Литература наша вновь выходит на путь, определенной ей в XIX веке. Но и жизнь в андроповскую эпоху поворачивается в совсем новое, не ординарное со сталинских времен русло. Пока, впрочем, идет раскачка жесткой системы, хотя и под видом наведения порядка и дисциплины.

13 марта 83 г.

Не пишу регулярно. И очень жаль, потому что есть о чем. Правда, месяц пробыл на Даче Горького. Однако, главная причина - лень и стратегическая усталость от жизни.

Под влиянием публикаций Эйдельмана о Карамзине я успел прочитать штук 30 рукописей к очередному заседанию «Вопросов истории». Между прочим, большая толковая статья какого-то полковника Генштаба «Битва за Кавказ». Взяв ее в руки, подумал, конечно, будет ли там Брежнев. Так вот - нет! На протяжении 40 страниц текста о десанте Кунникова, о «Малой земле» - несколько страниц. На этот раз история стремительно восстанавливает истину., но сколько же учить нас надо порядочности, достоинству, просто здравому смыслу

- не в индивидуальном, а социальном смысле?!

Как развивается эра Андропова? Самое заметное - в прессе. Нет хвастовства, много критики, серьезный разговор о текущих проблемах, никакой боязни перед «критиками» и клеветниками социализма «там». Критикой захватываются все более высокие эшелоны. Министерское звание уже не спасает. Очень хорошо, но недостаточно. Есть тактика, видно намерение создать иную общественную атмосферу. Но большой политики, стратегии выхода из кризиса незаметно. Может быть, ее и нет. Арбатов, который опять воспылал ко мне, так как оказался отодвинутым, а не приближенным, на что рассчитывал без тени сомнений, так и считает. Убежден, что время уже упущено. И все сводит к тому, что надо разогнать всех прежних. В значительной степени, дело, действительно, в кадрах. Но где найти взамен? Где тот механизм, который бы помогал их выявлять? И, особенно, - где то доверие, без которого нет смелой кадровой политики? КГБ, наверно, не то место, где вырабатывается такое доверие, как политическое качество государственного деятеля.

Арбатов считает, что время упущено еще и потому, что - раз нет ощутимого продвижения вперед, начинается дискредитация, утрата надежды и авторитета. Пока Андропов был полтора месяца болен, повысились цены на многие вещи, в том числе на газ в три раза, на телефон раз в 10, за электричество, на металлические изделия, на кое-какую еду, на мебель еще в 2 раза, на бензин и т.д. - т.е. фронтальное повышение на довольно повседневное потребление. Арбатов подсчитал, что те повышения зарплаты, которые были произведены по решению XXVI съезда некоторым категориям трудящихся, уже «съедены». В народе начался шумок.

А Пленум готовится не по кардинальным «народным» проблемам, а по идеологии. Это насторожило интеллигенцию. Говорят о запретах спектаклей, об ожесточении цензуры, о том, что в журналах зажали некоторые интересные рукописи (выжидают!). Словом, идеологической оттепели, которую привыкли ждать после каждой смены генсека, не произошло.

Восторги первых дней после Брежнева испарились.

Многие убеждены в соперничестве между Андроповым и Черненко. Я в это не верю.

Разное отношение вызвала статья Андропова о Марксе. Мне она понравилась откровенностью и «ленинским» стилем в том смысле, что не подлаживалась под «общенародное» понимание, а обращена к политически грамотной, культурной аудитории. Но с точки зрения набора стратегических идей, Арбатов, пожалуй, прав. Вот прошло больше недели, как она появилась. Я ее читал три раза. А спроси - о чем она - не отвечу, если, конечно, иметь в виду нашу перспективу, план действий. Хотя уже хорошо, что нет хвастовства, отношение к социализму, как к действительно реальному обществу реальных живых и далеко не идеальных людей.

(Кстати, о людях этого общества. Пошел я на кубок Дэвиса в Лужники. И опять, когда попадаю в эту массу москвичей, оказываюсь в шоке от того, что у меня с ними - ничего общего. Но у меня-то ладно. Я уверен, что и у Андропова и К ос ними тоже нет ничего общего. Толпе до лампочки весь этот «социализм» и все эти заботы о его совершенствовании. Большинство их в дубленках, в кожаных пиджаках, очень модные, модерновые, очень самоуверенные и благополучные. Социально - это интеллигенция, служащие, около- спортивная братия. Для многих быть при спорте - своего рода «состоять в клубе», в клубе «своих людей». Это - и хобби, и смысл существования, форма общения с себе подобными. Работа для них - исключительно средство получать зарплату. Самостоятельного смысла и внутреннего интереса она не представляет. Для кое-кого она, может быть, просто прикрытие легального безделья или не совсем законных, но денежных занятий. В каком обществе они живут, думаю, им абсолютно безразлично.