Неизвестно - Черняев 1985

И вот в субботу (29 июля) на ПБ Горбачев заявил: что же это, мол, получается! Мы говорим, что укрепление соцсодружества - самое приоритетное направление нашей политики, проявляем максимум гибкости и деликатности, чтоб сплачивать его, устранять всякие недоразумения, укреплять доверие и т.д., а тут раз

- и все насмарку. И мне уже пришлось оправдываться - придумал предлог, чтоб поговорить по телефону с Кадаром и Хонеккером и вроде бы между делом дал им понять, что «эта статья не отражает мнения руководства». Таким образом, приходится выкручиваться.

- Вы, спрашивает М.С. у Русакова, знали об этой статье, о том, что она готовится у вас в Отделе? Ведь ее автор, «Владимиров», Ваш первый зам, член ЦК - Рахманин?!

- Нет, ответствует Русаков.

- А вы, обращается М.С. к Зимянину, знали, что в центральный орган ЦК, в «Правду» дана такая статья?

- Нет, - отвечает другой Секретарь ЦК, ответственный за прессу.

- А ты, говорит он Афанасьеву, ты что, не понимал, что делаешь? Почему ты не разослал эту статью по ПБ или хотя бы секретарям?

Главный редактор «Правды» мямлит, ссылаясь на пробивную силу Рахманина и на то, что он первый зам. Отдела соцстран и должен понимать, что он делает.

- Так вот, парирует Горбачев. Во-первых, полное безобразие, что зав. Отделом (Русаков) не знает, что у него делается в Отделе. Во-вторых, зачем нам нужны такие работники в аппарате ЦК, которые самоуправствуют по крупнейшим политическим вопросам, а мы за них должны расхлебываться. Такое поведение заслуживает немедленного увольнения из ЦК. Но поскольку это впервые (вот тут М.С. слукавил. не может он не знать, что Рахманин, например, в китайских делах проводит «свою» политику - наперекор ЦК и во вред государственным интересам!)., ограничимся строгим предупреждением.

Думаю, не будь это Рахманин, любой другой слетел бы тут же. Что-то, кто- то за ним стоит.

Однако, ясно одно: теперь Олегу Борисовичу не светит не только стать Секретарем ЦК, куда он явно метил по всему его поведению, а и зав. Отделом вместо своего болезненного шефа - Русакова.

Понятен теперь и «призыв» ко мне этого последнего, когда он в лифте так интимно попросил «найти ему хорошего заместителя».

Есть все таки справедливость - зарвавшиеся зарываются. Идущая от нашей Великой революции, от Ленина идейность живет, несмотря на то, что ее мордовали и так , и эдак, и топили, и вывертывали, и превращали в свою противоположность. Жива она - в порах партии, общества. И прорывается на изломах в его развитии, какой мы сейчас переживаем.

Сашка Яковлев на сегодняшнем заседании ПБ сделан зав. Отделом пропаганды. Реваншировал он всех своих врагов. Особенный кукиш получился Демичеву. Звонил мне. Говорил о «сотрудничестве», даже просил помощи при начале- хитрит, льстит, широк, потому что рад, а, впрочем, и я тоже что-то сделал, чтобы справедливость в отношении него восторжествовала.

Но дело ему предстоит ох, как трудное.

6 июля 85 г.

С утра играл в теннис два часа. По пути домой зашел в магазин купить овощей. Там от директора до продавщиц все пьяные. Им закон об алкоголизме не писан. Попробуй уволь. Найдешь кого взамен?

На другой день зашел в овощной магазин на ул. Герцена. Полчаса стоял в очереди. Товар, хотя и с грядки, - ужасающего вида. Бабы скандалят с директрисой, той палец в рот не клади, к тому же тоже пьяная.Почти каждый день дает переизбыток информации очень интересной для политического дневника. Но если все записывать, нужна целая «рабочая ночь», например, сегодня? Рыкин (заведующий германским сектором) вернулся из Западного Берлина и ГДР. Рассказывает: Герберт Мисс окончательно задрал хвост против Хонеккера, кричит: «Я что партия или ГДР’овская марионетка?!»

Приезжает Марше. Горбачеву придется его принимать, хотя он дохлая лошадь. Поддерживая его, мы вредим партии, он стал символом ее развала в глазах и левых, и правых, и всяких, как в собственной партии, так и в МКД в целом. К тому же он будет требовать отказа от визита Горбачева к Миттерану. Завтра приедет Гремец (секретарь ЦК ФКП), с которым мне предстоит согласовывать коммюнике. Представляю себе!..

Новые шифровки об окончании второго раунда в Женеве. Американцы охмуряют общественность в облегченном варианте. Мы же твердим одно и то же и выглядит это тупиково для всех, кто интересуется сутью дела.

С Пономаревым разговариваю все более раздраженно и капризно. Он даже сказал: «Трудно с вами». Предлагает он глупости, рассчитывает произвести впечатление на английских парламентариев. А им начхать на него и на его поучения, им подавай теперь Горбачева и Шеварнадзе. Заставляет сочинять бессмысленные бумаги: памятную записку для англичан, заключительное слово для себя и т.п. Подотрутся они всем этим, если даже возьмут в руки. Поэтому я и бунтую. Хочет приставить к делегации «политкомиссара». Это к англичанам, которые даже своих посольских не подпускают близко. Все это имитация участия в большой политике.

Пеккьолли (секретарь ИКП) наговорил Лунькову (послу) о бешенном антисоветизме во Франции и о планах правых устроить миллионные кошачьи концерты Горбачеву, когда он приедет в Париж. Подозреваю шантаж. Не сговорились ли итальянцы с Марше и К осорвать визит Горбачева? Тот же Пеккьолли, выразив восторг по поводу деятельности Горбачева, устами Лунькова упрекает Международный отдел и его руководство за то, что они назвали итальянских коммунистов оппортунистами, хотя те «считают своим долгом указывать советским товарищам на отставание, регресс и проч. в советском обществе, и на отрицательные последствия этого для всего комдвижения». Луньков, конечно, капает на Международный отдел, может быть, и придумывает. В этом что- то есть.

О проблемах размывания рабочего класса в условиях НТР теперь уже послы пишут в Москву по «верху». Вспоминается федосеевско-трапезниковская кампания против меня десять лет назад.

13 июля 85 г.

Приехал Гремец. Виделся с Пономаревым. Показал ему проект коммюнике (по итогам предстоящей встречи Горбачев-Марше). Там перечисляются вопросы, по которым ФКП не согласна с КПСС. К моему удивлению Б.Н. не стал возмущаться, и говорит: «Вы нам все это изложите официально, а мы подумаем и, может быть, при встрече на высшем уровне учтем». Однако мне потом пришлось «конкретно» идти с Максимом по тексту. Смех и грех: по крупным претензиям, которые он изложил Пономареву и по которым я, в отличие от него, не стал молчать, он вместо того, чтобы настаивать, нагло заявил мне прямо противоположное тому, что он же и егоМарше заявляли год, два назад, предупреждая нас не входить своими государственными интересами в конфликт с «революционной интернациональной солидарностью». Я насмешливо все это ему выкладывал, сопоставляя то, что они говорили раньше, и то, что говорят сейчас. Схлестнулись по поводу Боннского совещания «семерки» в мае 1985 года. Он даже заявил: либо КПСС согласится с их оценкой, либо не будет визита Марше. Испугал! Я ему говорю: «Максим, ты соображаешь, что говоришь? Ведь мы согласились на эту встречу с вашим генсеком в данный момент перед официальным визитом Горбачева в Париж исключительно по соображениям «интернациональной солидарности», хотя это сейчас нам вроде бы ни к чему. Он сбавил тон, просидели мы до 7 вечера и в общем остались довольны друг другом, может быть, потому, что я не уставал подхваливать его лично.