Дюпрель Карл - Загадочность человеческого существа

"Явления сомнамбулизма дозволяют нам различать в человеке две субстанции, внутреннего и внешнего человека; они дают нам наилучшее доказательство бессмертия души и наилучший ответ на возражения против этого бессмертия; они ставят вне всякого сомнения уже высказывавшуюся древними мудрецами и так прекрасно выраженную Бональдом истину, что человек есть снабженный орудиями чувств дух" 2)

1) Dessoir : Das Doppel-Ich.

2) Deleuze . Praktischer Unterricht ьber den tierischen Magnetismus, 97.

Конечно, кто умышленно сторонится дороги в Дамаск, тот ни за что не сделается Павлом: кто не видел ни одного сомнамбула, может хвалиться, что остается Савлом. Но кто решится посвятить себя наблюдениям над сомнамбулизмом в высших фазах его развития, в которых приходится видеть нечто большее, чем истерию (этот бездонный карман, в который врачи втискивают все, чего они не понимают), тот очень скоро придет к признанию души. Например, Жорже , в своей "Physiologie du Systeme nerveux", отрицал сомнамбулизм и проповедовал материализм; но вскоре затем, после личных опытов магнетизирования и по ознакомлении своем со способностями сомнамбулов, он обратился к вере в душу. Но такое свое убеждение он мог выразить только в своем завещании, в котором говорится так:

"Только что я напечатал мою "Физиологию нервной системы", как всестороннее обсуждение вопроса о значении совокупности необыкновенных явлений, именуемой сомнамбулизмом, привело меня к полному убеждению в необходимости различения двух духовных, одного в нас, a другого вне нас, начал от материальных существований; эти духовные начала суть: душа и Бог. На этот счет у меня существует глубокое убеждение, убеждение, основанное на фактах, считаемых мною неопровержимыми. Это мое признание увидит свет только тогда, когда никто уже не будет иметь оснований сомневаться в моей добросовестности и заподазривать мои намерения. Так как я сам не могу его напечатать, то убедительно прошу тех, кто о нем узнает по вскрытии этого моего завещания, т.е. после моей смерти, дать ему возможно большую гласность" 1).

1) Macario : Du sommeil, 148.

Все исследователи, знакомые с оккультическими науками, приходили почти к одинаковым заключениям, a именно, что наша душа пребывает в области бессознательного, что она индивидуальна и что мы – двойственные существа, что каждый из нас, как выражается С. Мартен , "человек-дух". Так было уже в древности с философами, посвященными в мистерии; так было со средневековыми оккультистами.

"Человек, говорит Парацельс , имеет два тела: элементарное и сидеральное, два тела, образующие единого человека. Смерть разлучает эти два тела" 1).

"Итак, – продолжает он далее – заметьте что у человека две души: вечная и натуральная, и что, следовательно, он живет двумя таковыми же жизнями, что одна из его душ подлежит смерти, другая же ей не подлежит и есть то скрытое в человеке, что и есть человек, чего в нем никто не видит и что обнаруживается только в его делах" 2).

"Во сне, – говорит Парацельс еще далее – когда покоится элементарное тело, усиленно бодрствует тело сидеральное, не ведающее ни покоя, ни сна; когда же пробуждается и начинает жить усиленной жизнью элементарное тело, ослабляет свое бодрствование тело сидеральное" 3).

1) Paracelsus : De gen. stult.

2) Paracelsus : Philosophia sagax. I, c. 3.

3) Там же. I, c. 7.

Итак, построить здание учения о душе в Аристотелевском смысле можно только на почве оккультических наук. Хотя душа человека и пребывает в области его бессознательного, однако во время нахождения его в анормальных состояниях, когда ослабляется его телесная жизнь, она выходит отчасти из скрытого своего состояния. Значит, это только призрак, что здесь, на земле, мы ведем исключительно материальную жизнь и что мы делаемся сопричастными духовной жизни только после нашей смерти. Человек, как двойственное существо, ведет одновременно две жизни; это-то соединение двух существований и представляет, как сказал уже Аристотель , настоящую загадку в человеке. ("Modus, quo corporibus adhaeret spiritus, comprehendi non potest ab hominibus, et hoc tamen homo est".) "Человек, – говорит Паскаль , – удивительнейшее в мире создание: он не может понять, что такое тело, еще меньше может понять, что такое дух, и меньше всего, каким образом дух может находиться в соединении с телом; это для него кульминационный пункт трудности понимания и вместе с тем его сущность". Трудности понимания этого пункта не сознавали до тех пор, пока, разыскивая душу в области, освещаемой сознанием, мнили, что загадочность человеческого существа ограничивается только связью органической материи с жизнью, восприятием и сознанием. Но оккультические науки показывают, что загадочность человеческого существа надобно понимать гораздо глубже. Она заключается в соединении трансцендентального субъекта с материальным телом, соединении двух совершенно разнородных, но тем не менее одновременно существующих начал, из коих одно хотя и все лежит вне пределов чувственного сознания, обнаруживает независимые от тела способности познания и действия. На первый взгляд кажется, что такой союз должен привести нас к учению о душе гораздо более дуалистическому, чем союз органической материи с чувственным сознанием, но освобождение от такого дуализма и объяснение такого, еще более загадочного, союза, приносит нам воззрение, по которому наша душа есть организующее наше тело начало. Это воззрение отнюдь не произвольно; оно основывается на явлениях оккультизма, доказывающих, что человек есть материальное представление сверхчувственного индивидуального начала. Что душа есть животворящее и организующее в человеке начало, это подтверждает его смерть: разлученное с душой тело теряет свою организацию и разлагается на составные части.

Значит, материализм, выводящий жизнь и организование из материи, смешивает (чту он делает зачастую) причину с условием. Конечно, материя тела человека представляет условие материального его существования; но отсюда далеко еще до того, чтоб она была его причиной. Только на первый взгляд может показаться, что материализм решает загадку о человеке; на самом деле он отводит только глаза. Ее не решает и древнее о душе учение спиритуалистов, искавших душу в ненадлежащем месте, в области, освещаемой сознанием. От такой ошибки должно бы было удержать нас уже следующее соображение. Мы не обладаем ни малейшей долей сознания в период утробной нашей жизни; что же касается нашей жизни внеутробной, то вполне развившееся сознание приходит к нам только в годы нашей зрелости; кроме того мы лишены сознания в течение целой трети нашей жизни, занимаемой сном; наконец, в течение всей нашей жизни нами не сознается целая половина наших неорганических отправлений. Но если так, если мы можем жить без сознания, то естественно, что поддерживающая нашу жизнь сила должна пребывать в области нашего бессознательного. С этой поддерживающей нашу жизнь силой мы встречаемся в гипнотизме и еще более в сомнамбулизме, в котором она является силой не только поддерживающей нашу жизнь, но вдобавок и организующей наше тело, причем деятельность ее сопровождается трансцендентальным нашим сознанием, связанным с природой гораздо большим числом нитей, чем наше чувственное сознание. Обнаруживаемые человеком, находящимся в сомнамбулическом состоянии, высшие его способности уже издавна возбуждали в оккультистах такое удивление, что они пришли к заключению о божественном происхождении и бессмертии его души. "Действуюшую на расстоянии магическую силу, говорит ван Гельмонт , мы должны искать в той части нас самих, которая есть образ божий" 1). Таким образом, сказанию, что человек создан по образу Божию, оккультисты придавали гораздо более широкое значение, чем это обыкновенно делается. A именно. Когда говорят, что человек создан по образу Божию, то обыкновенно разумеют земного человека, в каковом случае будет вполне прав Вольтер , сказавший, что "tant pis pour Dieu, si je lui ressemble". Оккультисты же видят наше богоподобие в трансцендентальном нашем субъекте. Вот почему ван Гельмонт выражается так: "Я говорю, что человек есть одаренное разумом животное: но истинный человек – отнюдь не животное, он – истинный образ Бога" 2).