Майкл Киммел - Гендерное общество

мужчинах в программы обучения? Мужчины невидимы? О чем он говорит? Мужчины НЕ

невидимы. Они повсюду».

И это, конечно, верно. Мужчины вездесущи и в университетах, и в профессиональном

образовании, и в общественной сфере. Верно и то, что в любой учебной программе колледжа

любой курс, в названии которого нет слова «женщина», — это курс о мужчинах. Каждый

курс, не включенный в программу «женские исследования», является de facto курсом по

«мужским исследованиям». Правда, обычно мы называем его историей, политической наукой,

литературой, химией.

Но когда мы изучаем мужчин, то речь идет о политических лидерах, героях войны, ученых,

писателях, художниках. Сами же мужчины невидимы именно как мужчины. Очень редко (а

скорее, даже почти никогда) мы можем встретить курс о жизни мужчин именно как мужчин.

Каково воздействие тендера на жизнь знаменитых мужчин? Какую роль играет мужествен-

ность в жизни великих художников, писателей, президентов и так далее? Как мужественность

проявляется в жизни «обыкновенных» мужчин — на заводах и на фермах, в профсоюзах и в

больших корпорациях? Именно в этом месте традиционная программа обучения вдруг

обнаруживает огромные пустоты. Повсюду существуют курсы о мужчинах, но практически

нет никакой информации по мужественности.

Несколько лет тому назад эта зияющая пустота вдохновила меня на исследование культурной

истории идеи мужественности в Америке. Мне хотелось проследить развитие и изменения в

нашем понимании того, что же означает быть мужчиной по мере развития американской

истории4. Оказывается, наши мужчины всегда давали очень четкое описание того, что означа-

ет быть мужчиной и какие действия им необходимы в качестве доказательства своей

маскулинности (manhood). Но мы никогда не знали прежде, как их слушать.

Интеграция тендера в наши программы обучения является выполнением обещания, которое

нам дали женские исследования, а именно интеграцией понимания мужчины как ген-дерно

сформированного индивида. Например, в университете,

18

где я работаю, курс по британской литературе XIX в. включает внимательное «гендерное»

чтение творчества сестер Брон-те, и обсуждается их отношение к женственности, замужеству

и отношениям между полами. Но ни слова не говорится о мужественности применительно к

Диккенсу, особенно о его взглядах на отцовство и семью. Диккенса воспринимают как

романиста «социальных проблем» и классовых отношений, несмотря на тот факт, что уж

очень многие из его наиболее знаменитых персонажей — это юноши, мальчики, выросшие без

отца, в поисках своей настоящей семьи. Ни слова об амбивалентных идеях Томаса Гарди о

мужественности и браке, выраженных, например, в «Джуде Незаметном». Увлечение Томаса

Гарди домодерн истеки ми концепциями апатичной вселенной — вот что мы обсуждаем. Моя

жена рассказывала мне, что, когда она изучала в Принстоне американскую литературу XIX в.,

в курсе о творчестве Эдит Уортон тендер был основной темой обсуждения, но ни слова не

было сказано о тендере при обсуждении Генри Джеймса, в творчестве которого тендерная

обеспокоенность возникает в качестве женоненавистнического гнева, сексуальной

амбивалентности или некоего рыцарского презрения. Джеймс, как нам рассказывают, главным

образом был занят формой романа, нарративной техникой, стилистическими возможностями

описания и характеризации. Но его ни в коем случае не интересовал гендер.

Так мы и продолжаем действовать, будто гендер применяется лишь к женщинам. Пришло

время сделать видимым гендер по отношению к мужчинам. Китайская поговорка гласит: как

только поймаешь рыбу, откроешь для себя океан.

Именно это стало для меня столь ОЧСБИДНЫМ во время семинара по феминизму, который я

посещал ь начале 1980-х гг.5 На этом семинаре, слушая дискуссию между двумя участницами,

я ощутил невидимость тендера по отношению к мужчинам. Белая и черная женщины

обсуждали вопрос, являются ли женщины по определению «сестрами». Ведь у них в основном

одинаковый опыт, и они переживают общее угнетение со стороны мужчин. Белая женщина

утверждала, что именно эти факты связывают их, несмотря на расовые различия. Черная

женщина не соглашалась с ней.

— Когда ты просыпаешься утром и смотришь в зеркало, кого ты там видишь? — спросила

она.

— Я вижу женщину, — ответила белая женщина.

— Вот в этом и проблема, — ответила черная женщина. — Я же вижу черную женщину. Для меня

раса видима каждый

19

день, поскольку именно из-за нее я не обладаю привилегиями в нашей культуре. Раса

невидима для тебя, поскольку ты находишься в привилегированном положении. Вот почему в

нашем с тобой опыте всегда будут присутствовать различия.

Именно в этот момент я буквально застонал — наверно, громче, чем хотел. Я был

единственным мужчиной в аудитории, и кто-то задал вопрос по поводу моей реакции.

— Знаете, когда я смотрю в зеркало, я вижу человеческое существо. Я идеальный объект для

обобщения. Как белый мужчина среднего класса, я не обладаю ни классом, ни расой, ни

тендером. У меня есть только общеродовые характеристики!

Иногда мне кажется, что именно в тот самый день я превратился в белого мужчину среднего

класса. Конечно, я был им и прежде, но это мало что для меня значило. До того момента я

рассматривал себя как человеческое существо, обладающее некими универсальными

характеристиками, подобно другим. Именно с тех пор я стал относить мое понимание расы,

класса и тендера не только к другим людям, оказавшимся маргинали-зованными из-за

отсутствия расовых, классовых или тендерных привилегий. Эти термины относились и ко

мне. Прежде я воистину наслаждался привилегией невидимости. Сами процессы «раздачи»

привилегий определенным группам людей чаще всего остаются невидимыми именно для тех,

кому эти привилегии пожалованы. Когда нечто делает нас маргинальными или безвластными,

это мы замечаем. Невидимость является привилегией в другом смысле — в качестве роскоши.

Только белым людям в нашем обществе дана роскошь не думать о расе каждую минуту своей

жизни. И только у мужчин есть роскошь претендовать на то, что тендер не имеет значения.

Рассмотрим другой пример того, как часто власть остается невидимой для тех, у кого она есть.

У многих из вас есть адреса электронной почты, и вы рассылаете свою почту по всему миру.

Вы могли заметить одно существенное различие между американскими адресами и адресами

жителей других стран. Все адреса имеют специальный код, указывающий на страну, к