Мишель Демаркэ - Пророчество Тиеобы

Они смотрели в направлении шара, жестикулировали и, похоже, были сильно возбуждены. Всё больше людей появлялось из кубических сооружений, которые оказались их жилищами, и на которых я остановлюсь подробнее.

Эти сооружения весьма походили на блокгаузы времён Второй мировой воины, к которым были добавлены очень толстые дымовые трубы, установленные, как я предположил, для вентиляции строений. Казалось, что они возвышались всего на метр над землей. Эти блокгаузы были одинаково ориентированы, и появляющиеся из них люди выходили из находящихся в тени проёмов по бокам …

Неожиданно, без всякого предупреждения, я почувствовал, что меня оттягивает от панели. Я быстро прошёл сквозь несколько перегородок, пока опять не оказался в кабине, где лежало, распростёртое на койке, моё физическое тело, так же, как когда я покинул его.

Всё мгновенно потемнело. Я прекрасно помню неприятное ощущение, которое за этим последовало! Мои конечности будто налились свинцом, и когда я пытался пошевелить ими, казалось, будто меня парализовало. Я не мог понять, что мешало мне двигаться. Должен признаться, я слегка запаниковал и всем сердцем желал опять выйти из физического тела, но и этого не был в состоянии сделать.

Я не знаю, сколько прошло времени до того, как кабину постепенно начал заливать в высшей степени умиротворяющий зелёно-голубой свет. Наконец, вошла Тао, одетая в другой костюм.

— Извини, что заставила тебя ждать, Мишель, но прямо когда твоё физическое тело призвало тебя вернуться, для меня было невозможно прийти тебе на помощь.

— Не надо извиняться, я прекрасно понимаю, ― перебил я, ― но у меня, похоже, проблема ― я не могу двинуться. Я уверен, во мне что-то отсоединилось.

Она улыбнулась и положила свою руку рядом с моей, несомненно трогая какой-то орган управления, и я тут же был освобождён.

— Опять же тысяча извинений, Мишель. Мне следовало показать тебе, в каком месте находится ячейка управления ремнями безопасности. Все сиденья, кровати и койки оборудованы ими, и они автоматически активизируются, если на этих местах кто-то находится, и если существует хотя бы малейшая вероятность опасности. [2]

Когда корабль прибывает в опасный район, три компьютера безопасности вызывают замыкание силовых полей, как их правильнее называть. Как только минует опасность, компьютеры автоматически отключают их.

В то же время, если мы непременно хотим освободиться даже зоне, которая считается опасной, или если мы просто хотим переменить положение, надо лишь провести рукой или даже пальцем перед ячейкой, и силовое поле будет немедленно нейтрализовано. Когда мы вернемся на свои места, мы автоматически будем обузданы опять.

Теперь я попрошу тебя пойти переодеться. Я покажу тебе, где. В комнате ты увидишь открытый чемодан, в который ты можешь сложить свои вещи ― фактически всё, что на тебе сейчас надето, кроме очков. Там ты найдешь костюм, который тебе надлежит надеть прежде чем мы снова встретимся здесь.

Тао нагнулась и, взяв меня за руку, помогла мне подняться. У меня всё сильно затекло. Я пошёл в маленькую комнату, которую она мне указала, полностью разделся и надел костюм, который мне идеально подошёл. Это было удивительно, так как, несмотря на мои 178 сантиметров, я был карликом по сравнению с моими хозяйками.

Несколько позже, вновь в кабине, Тао протянула мне что-то вроде наручников,

Которые в действительности оказались громадными очками.

Они немного напоминали мотоциклетные и были сильно затемнёнными. По её просьбе я надел их, но мне пришлось снять свои очки, иначе они были бы раздавлены этими большими очками. Они были в точности подогнаны по форме моих глазниц.

— Последняя мера предосторожности, ― сказала она.

Подняв руку к перегородке, она каким-то образом запустила некий механизм, так как опять появился яркий свет, интенсивность которого я ощутил, несмотря на сильные очки. Я опять почувствовал движение прохладного воздуха.

Свет погас. Дуновения воздуха больше не ощущалось, но Тао не двигалась, казалось, ожидая чего-то. В конце концов послышался голос, и она сняла с меня большие тёмные очки. Вместо них я надел свои собственные, и она попросила меня следовать за ней. Мы пошли тем же путём, как и раньше, когда я следовал за ней в астральном теле, и мы вновь оказались в командном отсеке.

Одна из астронавтов постарше (я говорю “постарше”, хотя, наверное, мне следовало бы сказать “более серьёзная”, так как все они на вид были примерно одного возраста) быстро дала знак Тао, которая провела меня к сиденью перед панелью и попросила там и оставаться. Она быстро присоединилась к своим коллегам, и я понял, что они были очень заняты.

Я же начал проверять, смогу ли на самом деле освободиться от силового поля. Ведь как только я сел, меня буквально влепило в сиденье, как в гипс ― это ощущение мне совсем не нравилось.

Слегка двигая рукой, я обнаружил, что немедленно освобождаюсь, пока кисть руки находится перед ячейкой.

Панель передавала изображение около 500 человек, стоящих на берегу совсем рядом с “блокгаузом”.

Благодаря возможности наших камер снимать крупным планом, мы отлично видели этих людей. Все они, от мала до велика, были совсем голыми. Опять же, я видел, что многие из них были либо с уродствами, либо с безобразными ранами. Все они жестикулировали в сторону шаров, берущих образцы песка и почвы, но ни один из них не подходил ближе. Наиболее сильные с виду мужчины держали в руках что-то похожее на мачете или сабли. Казалось, они наблюдали за чем-то.

Я почувствовал давление на плече и с удивлением обернулся. Это была Тао. Она улыбалась мне, и я ясно помню, как в первый раз оценил красоту и благородство её лица.

Я уже упоминал её волосы, длинные и шелковистые, светлые с золотистым отливом, которые спадали ей на плечи и обрамляли идеальный овал лица. У неё был крупный, слегка выдающийся лоб. Её голубовато-лиловые глаза и длинные загнутые ресницы могли бы быть предметом зависти многих женщин на нашей планете. Брови её изгибались вверх, как крылья чайки, добавляя неповторимое очарование. Глаза искрились и иногда поддразнивали. Нос, пропорциональный и немного уплощённый снизу, подчёркивал её чувственный рот. Когда она улыбалась, обнажались идеальные зубы ― настолько безупречные, что можно было подумать, что они искусственные. (Это бы меня удивило.) Подбородок, хорошо очерченный, но слегка угловатый, наводил на мысль о решительности и силе воли, в какой-то степени мужской, но не умалял его шарма. Лёгкая тень волос над верхней губой портили бы это лицо, если бы они не были светлыми.

— Я вижу, ты уже знаешь, как освободиться от силового поля, Мишель.

Я уже собирался ответить, когда чуть ли не всеобщий возглас заставил нас перевести взгляд на панель.