Торик Александр - Русак

Серёга снова улыбнулся и вышел, застегнув полог.

ГЛАВА 6. МРАЗИ

— Ещё подложить? — Сергей приподнял крышку котелка и посмотрел на вытирающую хлебушком тарелку Дашу, сидящую против него на единственном раскладном стуле в его тельняшке, безрукавке, штанах и сапогах. Сам он сидел на пластиковом ящике с рыболовными снастями.

— Только немножко, — смущённо отвечала девушка, опустив глаза, — пожалуйста!

— Лопай на здоровье, — Серёга весело вывалил остатки «флотских» макарон в Дашину тарелку, — и расти большой и толстой! Ты когда ела-то в последний раз?

— Спасибо, — вежливо кивнула Даша, принимая из рук Серёги вновь наполненную тарелку, — я ела вчера утром!

— Оп-па! Однако ты жирку не нагуляла за прошедшие сутки, — воскликнул Сергей, — а откуда ты такая вежливая — «пожалуйста», «спасибо», «доброе утро»? Где тебя так воспитали?

— В детском доме, — прожевав, ответила девушка, — у нас очень строгие воспитатели были, нас всех заставляли вежливо разговаривать. Разве это неправильно?

— Да нет! Всё правильно! Просто уж больно непривычно в наше время, — Серега, прищурившись, взглянул на Дашу, — ну, раз детдом, тогда понятно! Там вроде как у нас в армии… А Родители у тебя есть? Ты как вообще в детдом попала? И сколько тебе лет?

— Мне восемнадцать лет, уже почти два месяца! — ответила Даша, закончив с добавкой и вытерев начисто тарелку хлебом. — А про родителей я ничего не знаю, меня оставили в роддоме, они отказались от меня сразу, как я родилась.

— Уроды! — не выдержав, выругался Серёга.

— Не надо их ругать! — взволновалась девушка. — Может быть, у них жизнь была тяжёлая или ещё какая-то важная причина так поступить!

— Прости, Даша! — стиснув зубы, пробормотал Сергей. — Я не хотел тебя обидеть! Просто у меня есть своё мнение о родителях, бросающих своих детей…

А как ты здесь-то оказалась, об этом можно мне тебя спросить?

— Да, конечно, — просто ответила девушка, — меня продали, а я убежала!

— Чего!? — выпрямился на своём ящике Серёга. — Продали? Кто? Кому?

— Меня продал наш директор Ефим Григорьевич Алику, который девушек в Турцию продаёт. Алик не русский, он с сильным акцентом говорит, кажется, он откуда-то с Кавказа.

— Так! Дашенька, пожалуйста! — ощущая начинающую подниматься в груди волну гнева, нарочито спокойно проговорил Серёга. — Расскажи мне поподробней, что и как с тобой произошло! Не волнуйся, расскажи всё, как было, мне нужно это знать, чтобы помочь тебе!

Девушка поёжилась, видно было, что воспоминание чего-то ужасного, произошедшего с ней ещё вчера, вновь нахлынули на неё.

— Дашенька! Выпей чаю! — наливая ей в кружку из термоса крепкий ароматный чай, сказал Серёга. — И ничего не бойся! Поверь, пока ты здесь со мной — ты в безопасности!

Даша дрожащими пальцами взяла кружку, отхлебнула из неё несколько раз и, не выпуская кружки из пальцев, начала говорить.

— У нас в детдоме все считают Ефима Григорьевича очень хорошим директором, добрым, заботливым! Все воспитанники слышали, что он выпускникам, особенно девочкам, когда им исполняется восемнадцать лет, помогает получить положенную по закону квартиру, устраивает на работу, говорили, что даже многих за границу устраивал учиться в колледжи и подрабатывать там же себе на учёбу. Там за границей хорошее образование и можно удачно выйти замуж. Говорили, что там многие выпускницы нашего детдома с помощью Ефима Григорьевича уже устроились. Многие наши девочки мечтали, чтобы он им также помог! Я тоже…

Серёга почувствовал, как его скулы сводит судорога, пальцы его рук под столом сжались в кулаки. Он волевым усилием постарался сохранить спокойное выражение лица.

— Когда мне исполнилось восемнадцать лет, я как раз в этом году окончила одиннадцатый класс и оставалась пока жить в детдоме, Ефим Григорьевич пригласил меня в свой кабинет и сказал: «Дарья, скажи: ты хочешь учиться за границей в колледже на менеджера-экономиста? Там есть возможность подрабатывать на оплату учёбы официанткой в кафе или уборщицей. А с твоей внешностью, может, удастся устроиться фотомоделью в какой-нибудь рекламный журнал. Возможно, там ты встретишь красивого местного парня и выйдешь за него замуж! Ты хотела бы поехать попробовать?»

Я от счастья даже растерялась! Да, говорю, конечно, хотела бы!

«Ну тогда я всё устрою, — говорит он, — тебе надо только подписать документы о твоём согласии работать за границей, я уже сделал для тебя заграничный паспорт и оформил визу. И ещё, вот — подпиши мне генеральную доверенность на твою квартиру, чтобы я смог оформить и получить её для тебя, пока ты будешь учиться за границей! Я могу её сдать в аренду и деньги переводить тебе туда, где ты будешь там жить. Это могут быть небольшие деньги, но и они тебе там пригодятся!»

Я, конечно, сразу всё ему подписала — доверенность и какие-то бумаги на иностранном языке, я просто вне себя была от радости!

А потом — сегодня — он привёз меня на своей машине к придорожному кафе, рядом с лесом, познакомил с Аликом и сказал, что дальше он будет заниматься моей отправкой за границу, в Турцию. Но так получилось, что я нечаянно подслушала их разговор наедине и поняла, что Ефим Григорьевич меня Алику продал за деньги, что он так делал уже много раз с нашими девочками, что квартиры, которые он получал по нашим доверенностям, он тоже продавал и делился деньгами с какими-то чиновниками.

Ещё я услышала и поняла, что наших девочек в Турции делают проститутками и заставляют работать в публичных домах. А за меня Ефим Григорьевич больше денег от Алика просил, чем обычно, потому что я красивая, у меня светлые волосы и голубые глаза, и потому что я девственница. Он говорил, что меня в Турции можно дорого продать, потому что на таких девушек там большой спрос. Они долго ругались и торговались из-за денег, а я попросилась у помощника Алика в туалет и оттуда убежала в лес, хорошо, что в туалете окно было большое и плохо закрытое. А куртку свою оставила в их машине.

А потом я заблудилась, пошёл дождь, я очень промокла, замёрзла и пришла сюда, потому что увидела свет фонарика. Вот, наверное, я и всё уже рассказала! Вы что, плачете?

Сергей сидел, опустив голову, его скулы ходили желваками, ногти до крови вонзились в ладони, по щекам прокатились две быстрые солёные капли.

— Мрази! — только смог тихо прорычать он.

— Что вы сказали? — не расслышав, переспросила девушка.

— Даша! Ты извини, я до сих пор тебе не представился: меня зовут Сергей Русаков, я майор российской армии в отставке, я воевал и убивал бандитов. Некоторых из них нельзя даже назвать людьми, они — животные, зверьё, с которыми нельзя договориться, их можно только уничтожить. Это жестоко, но это — реальность нашей жизни. Мы, солдаты, существуем для того, чтобы защищать нормальных людей от этой звериной мрази, даже ценой собственной жизни.