Санин Евгений - Исцеление Вечностью

- То-то я не мог понять, когда вы успели заменить балласт на золото?.. Я же ведь почти все время был на судне! – пробормотал капитан и, глядя на небо, вздохнул: - Только все это – зря!

- Как это зря? – налегая на свое весло, уверенно возразил Клодий. – Трое таких здоровых мужчин, с таким количеством еды и питья, да твоим умением отыскивать путь в море, мы без особых трудов сумеем добраться до ближайшего берега!

- Сумели бы, - поправил его капитан. – Если бы не одно - пока еще совсем маленькое, но скоро сами увидите, какое большое - «но».

Теперь уже Клодий и Альбин с недоумением посмотрели на капитана.

И тот сказал:

- Близится сильный шторм. И на этой лодке, уж поверьте моему опыту, мы с вами обречены.

- Откуда тебе это известно? – перебивая друг друга, накинулись на капитана римляне. - На море полный штиль! И мы, может, еще успеем прорваться до того, как начаться шторму?..

- Нет! – отрицательно покачал головой тот и, показывая на крошечное облачко на горизонте, сказал: - Через полчаса, самое большее, через час – это облачко превратится в огромную тучу.

Словно в подтверждение его слов, по морской глади пронеслась первая рябь…

- Та-ак…- протянул Клодий и неожиданно закричал, придерживая свое весло:

- А ну-ка, поплыли обратно!

- Зачем? - не поняли его Альбин с капитаном.

- Так надо! – оборвал их Клодий. - У меня теперь есть, что сказать келевсту!

- Да он просто прикажет убить нас из мести, что в трюме оказалось не золото, а простые камни! – попытался остановить его Альбин.

Но Клодий был непреклонен:

- Шторм с еще большей вероятностью убьет нас, – хладнокровно сказал он. - А так, я надеюсь, что сумею с ним договориться. Тем более что нам все равно нечего терять, и это наша единственная надежда!

3

В том, что свято место, действительно, не бывает пусто, Александр убедился в тот же день!

Точнее, вечером. Когда они, наконец, впервые за много месяцев вышли с Верой на улицу – прогуляться…

Это было впечатляющее шествие.

Впереди, подняв кверху рыжей трубой хвост, важно шагал кот.

За ним шла Вера.

Рядом с ней, держа ее под руку, – Александр.

И замыкала все это шествие сестра милосердия.

Вера то и дело здоровалась со встречавшимися прохожими, но те, судя по всему, не узнавали ее и ограничивались учтивыми кивками и короткими словами ответного приветствия.

Настроение Веры, такое радостное и приподнятое поначалу, заметно начало портиться.

- Надо же, как я, оказывается, изменилась – до самой, что ни на есть, неузнаваемости… Те, с кем прожила всю жизнь в одном доме, уже не узнают. Ну, а от этой, - кивнула она на идущую легким шагом навстречу девушку в спортивной куртке. – И вовсе нечего ждать!

- А кто это? – вежливо поддерживая беседу, спросил Александр.

- Да так… - нехотя ответила Вера. - Знакомая по яхт-клубу. Она всего за месяц к нам пришла до моего ухода. Энтузиаст, каких теперь нет. Между прочим, твоя коллега. Известная, говорят, журналистка.

Ссутулившись и укутав в шарф нос, она хотела пройти мимо девушки, даже не поздоровавшись.

Но та неожиданно остановилась сама.

- Вера! Ты?! – обрадованно воскликнула она. - Слава Богу! Жива! Да еще и на улице! А мы когда узнали, что с тобой случилось, думали, что ты…

Вера обжигающим взглядом остановила ее, и когда та, смутившись, замолчала, снова неожиданно оживившись, стала забрасывать ее вопросами:

- Ну а ты как? Что клуб? Как там наши яхты? Как твоя работа?

- Яхты ходят – семь им футов под килем! Тебя ждут! – бодро ответила молодая женщина. – Я тоже, как видишь, еще ничего! А работа – кислая, как лимон! И невкусная, как кипяченая вода.

- Почему так?

- Да надоело заказные статьи про и без того лоснящихся от своей жизни бизнесменов писать! Для души бы чего – да кому это теперь надо?

- Как это кому? Вот ему! – показала на державшего ее под руку спутника Вера: - Это Александр, редактор православной газеты!

- Да-а? Татьяна! – протянула Александру руку девушка и улыбнулась: - А, я видела вас в нашем храме! Вы еще там читали, когда погасили все свечи… Это, как его…

- Шестопсалмие! – подсказал Александр.

- Вот-вот, я еще путаюсь в этих названиях… Три языка знаю, не считая русского. А самый главный для души - церковно-славянский - до сих пор некогда изучить!

- Как! Ты тоже уверовала? – обрадовалась Вера.

- Почему это тоже? – даже обиделась девушка. – Я с самого детства верю. Только в храм стала недавно ходить…

- Очевидно, у вас там много общих знакомых? – с неожиданной ревностью в голосе спросила Вера.

- Да нет, я там никого не знаю! – улыбнулась и ей девушка. - Подошла было к одной женщине, чтобы спросить, нельзя ли мне чем помогать в храме, хотя бы полы мыть. Но она так меня отчитала за то, что я в брюках пришла, что с тех пор решила больше ни к кому не подходить. С тех пор хожу сама по себе – к Богу. Правда, спасибо ей – в длинной юбке. Кстати, это была та самая женщина, которая во время службы рядом с вами на клиросе стояла…

- Галина Степановна! – усмехнулся Александр и вздохнул. - Да, с нее станется… Вы еще хорошо отделались!

Они посмеялись, и Вера, которую Александр, как всегда посвятил в свои проблемы на работе, сказала:

- Танюш, а ты не могла бы поработать в этой газете?

Лицо девушки просияло.

- Это - правда?! – во все свои огромные глаза уставилась она на Александра.

- Да, - подтвердил тот. – Нам очень нужен сейчас профессиональный журналист. Ах, ты… Только ведь бухгалтер у нас - та самая Галина Степановна, – вдруг вспомнил он и вздохнул: - Если она вас узнает, то вряд ли удастся уговорить ее назначить вам подходящий оклад!

- А мне ничего и не надо! – остановила его девушка. - Пусть все будет во славу Божию! Ведь это же – для души!

Они еще немного постояли и договорились встретиться в редакции, как только у Татьяны выкроится свободная минутка.

На том прогулка и закончилась.

Домой Вера вернулась смертельно усталой и от этого сильно раздраженной.

Сестра милосердия Даша помогла ей раздеться и стала готовить на завтра борщ.

Вера своими придирками, что она неправильно закладывает в кастрюлю овощи, довела ее до таких слез, что Александр с горечью усмехнулся про себя, что после этого борщ можно и не солить.

Но это был явно смех сквозь слезы.

Вера настолько устала – или расстроилась от этой усталости – трудно было понять, чего было больше, что он даже испугался за нее.

Впервые она попросила прочитать сокращенное Серафимовское правило.

А об акафисте даже и не заикнулась…

4

Когда лодка приблизилась к кораблю на расстояние голоса, Клодий поднялся во весь рост и, грозно потрясая кулаком, что есть сил, закричал: