Санин Евгений - Белый гонец

- Это такой немецкий автомат. Времен Великой Отечественной. Его в кино часто показывают. Не наш автомат Калашникова, конечно… Но подешевле. А если работать с близкого расстояния, то не уступит и в точности попадания.

- Немецкий… автомат… То есть, фашистский… Мой брат – занимается торговлей оружием?!

Лена сжала вспыхнувшие щеки ладонями.

- Да нет! – поняв, что зашел далеко, поспешил успокоить ее Ник. – Ванька больше по части орденов и медалей с тех, кто погиб в ваших лесах. Но попроси его антиквар достать за хорошую цену безоткатное орудие или даже танк, не побрезговал бы и этим!

Ник поднялся из-за стола и перешел к делу:

- Ну так что, передашь ему мою просьбу? Скажи, хорошо заплачу. Он денежки любит!

- Нет! – покачал головой Стас. – Не буду.

- Почему? – удивился Ник. – Я и тебя не обижу! Еще и Ленке твоей на золотые сережки достанется!

- С меня золотого образка с Христом хватит! – решительно заявила девочка и попросила: - Стасик, можно тебя в соседнюю комнату на минутку?

- Зачем? У нас же с тобой нет больше секретов! - остановил ее Стас и повернулся к Нику.

- Видишь ли, - объяснил он. - Дело в том, что мы с Ванькой вчера крупно поссорились. Может быть, даже навсегда. Но даже если бы мы помирились, я все равно не стал бы этого делать!

Ник привычно пробежал по нему оценивающим взглядом и равнодушно пожал плечами:

- Нет так нет! Тогда я поговорю с ним сам!

И тяжелым шагом вышел из дома.

Лена быстро собрала посуду в сумку и тоже кинулась к входной двери.

- А ты куда? - попытался остановить ее Стас. Но Лена вырвала локоть:

- Как куда?! Домой! Надо сделать все, чтобы Ник не встретился с Ванькой!

2

Улыбка медленно сползла с лица Лены…

Весь день Стас бесцельно бродил по дому. Единственным полезным делом за все это время было то, что он позвонил родителям, все объяснил им и настойчиво, как мама, попросил отца заверить свой письменный протест против затопления села у знакомого нотариуса и сегодня же вечером отправить в Покровку со скорым поездом.

С наступлением темноты он уже по привычке направился в штаб Григория Ивановича. Вошел и удивленно огляделся. Большая комната изменилась до неузнаваемости.

«Ах, вот в чем дело…» - сразу понял он, зачем приезжал к Григорию Ивановичу районный антиквар. Больше здесь не было ни дорогого старинного буфета, ни рыцаря возле камина, ни стола, ни стульев с гербами… Теперь вдоль стен стояли длинные лавки и низкий зеленоватый стол-парта, очевидно, из бывшей школы. За ним сидели Григорий Иванович и отец Михаил.

Лена, расположилась на лавке так, что занимала как минимум полтора места. Увидев Стаса, она сразу подвинулась, и тот охотно подсел к ней.

- Ну как там Ник с Ванькой? – шепнул он.

- Виделись!.. - тоже шепотом ответила она.

- Неужели договорились?

- Не-а! Миноискатель пропал! А без него разве что металлическое в лесу найдешь?

- Твоя работа?

- Нет… - с сожалением покачала головой Лена. - Видно, папка его так спрятал, что кроме него теперь никто не сможет найти. А сам он… тоже пропал…

- Как это пропал? – уставился на нее Стас.

- А вот так – ушел в лес и сказал, чтобы его дня два-три не искали. Не маленький, говорит, сам найдется! – передала та слова отца и показала глазами на поднявшегося отца Михаила: - Подожди! Давай лучше послушаем, что батюшка скажет…

Отец Михаил огладил бородку, поправил иерейский крест на груди и сказал:

- Ездил я, дорогие братья и сестры, в город. И вот что могу доложить… Прежде везде, всегда и во всем шли нам навстречу. Если не могли помочь деньгами, то обеспечивали строительными материалами, техникой, рабочими руками. А тут – как отрезало… Видно, что помочь-то не прочь! Но только глаза отводят и кивают на дверь начальника. А тот в свою очередь на дверь своего. И так, я чувствую, идет до самой Москвы!

- Да, - подтвердил Григорий Иванович. – Оказывается сильнейшее давление на местное руководство по всей вертикали и даже горизонтали власти!

- И как же нам теперь быть? – послышались растерянные голоса.

- Что делать?

- Извечные вопросы русской интеллигенции, на которые она, как ни старалась, так и не сумела найти ответа! – шепнул Стас и с любопытством посмотрел на отца Михаила. Интересно, а как он сумеет ответить на них? И вдруг услышал то, что меньше всего ожидал…

- Как это что? – даже удивился священник. - Продолжать служить Богу. Работать над благоустройством территории. Скамеечки надо покрасить. Деревья по осени посадить. И - будем начинать строить воскресную школу. Когда в селе не стало общеобразовательной, она теперь как воздух нужна ребятам!

- Несмотря ни на что? – недоверчиво покосился на него Григорий Иванович.

- А на что нам смотреть? И тем более на кого? – нахмурил брови отец Михаил. - На тех, кто не ведает, что творит, являясь игрушками в руках темных сил?

- Правильно! – подтвердили люди. – Все равно будем бороться!

- До последнего не сдадимся!

- Еще деды говорили: хоть завтра собрался умирать, а сегодня зерно сей!

- Вот это совсем другой разговор! – одобрил отец Михаил. – Да, тяжело нам сейчас. Обышедше, обыдоша нас, как говорил Давид-псалмопевец, враги. Но с нами Бог. А Он, как известно, поругаем не бывает. И в обиду нас не даст никому! Более того, скажу вам по секрету, - понизил он голос, - завтра к нам должны привезти очень важный документ из ГосДумы, так сказать, охранную грамоту на наш храм. Пусть временную, но – законную!

Лица людей просветлели.

Слова отца Михаила, а главное, внутренняя уверенность его в том, что все закончится хорошо, вселили в сердца луч надежды.

С тем все и начали расходиться.

Григорий Иванович снова позвал Стаса в свою келью и, показывая толстый конверт, едва приступил к тому, что теперь может заплатить за дом больше, чем Ваня, как Стас сказал:

- Григорий Иванович, простите, но я не буду продавать наш дом! – и, не давая перебить себя, тут же продолжил: - Ни Ваньке, ни вам. У меня на него другие планы, поверьте, только в интересах Покровки! А что касается голосов на сходе, так они будут. Моих родителей. Разумеется – «за». Все как положено, заверенные нотариусом. Тоже завтрашним поездом…

Григорий Иванович глубоко, словно ему перестало хватать воздуха, вздохнул, хотел что-то сказать Стасу, но, вдруг передумав, крепко обнял его и шепнул:

- Спасибо тебе, сынок!

И тут же, словно устыдившись не гожего, по его мнению, для монаха в миру порыва, заговорил о том, что продолжало его мучить:

- Хорошо сказал отец Михаил! И правильно, конечно, сказал… Но мне бы его уверенность… Ох, как все непросто складывается, брат Вячеслав, у нас, ох, как не просто! – проговорил Григорий Иванович и уже совсем грубовато, видно, рассердился на себя и за свою откровенность, закончил: - Ну ладно, ладно, ступай!