Санин Евгений - Чудо - из чудес

Четыре тысячи! – сложив ладони рупором, зычно прокричал он.

Четыре сто пятьдесят пять! – лихорадочно пересчитав все свои деньги, выкрикнул Постум.

Четыре пятьсот! – не сдавался, очевидно, пошедший уже на принцип, капитан.

Эй! Сложимся? – крикнул Постуму Маний и, получив в ответ радостный кивок, затряс рукой, призывая внимание глашатая: - Пять тысяч! Шесть! Семь!..

Капитан, разводя руками, мол, это какое-то безумие, огорченно отошел в сторону.

И тут вдруг раздался насмешливый голос Януса.

Эй вы! Двадцать пять тысяч! Я покупаю его!..

Гул изумления пронесся по толпе.

Это было не слыханно.

Такое на этой агоре видели первый раз.

Все стали с недоумением оглядываться на появившегося в сопровождении шпионов Тита Элия Януса.

А тот, как ни в чем не бывало, протянул торговцу рабами… золотой слиток.

— Этот раб… твой! — осмотрев слиток и попробовав его на зуб, толкнул Юния к Янусу торговец.

— Слава Богу, что ты успел!.. — с облегчением выдохнул Юний. – Я боялся, что меня выкупит кто-нибудь другой, особенно этот капитан или давно уже домогающиеся Элии Маний с Постумом. И тогда бы мне действительно пришлось бы срочно посылать тебя в Синопу за сокровищами отца…

— Что? Лакон уже сказал тебе, где они? — облизнув губы, быстро спросил Янус.

— Да… — с недоумением посмотрел на него Юний.

— И… где же?! Ну?! Что ты молчишь? Говори, раб!

— Янус, перестань шутить. Не смешно! — попросил Юний друга.

Но с тем словно что-то случилось.

Януса внезапно как подменили.

— А я вовсе не шучу! – с лихорадочным огнем в глазах, говорил он. - Может быть, первый раз за время нашего знакомства! Ты теперь мой раб, и я заставлю тебя сказать, где они!

— Так ты… и правда, серьезно? — разом все поняв, нахмурился Юний. - Так вот оно что… вот ты, значит, зачем… Мало того, что украл у меня слиток… Хотя я до последнего не мог поверить в это. Ибо настоящая любовь не верит даже в самое худшее! А коли так… Ну нет! Ничего у тебя не получится! Ты не учел одного: то, что ты купил римского гражданина! А за это, по римским законам, полагается — смерть! Слушайте все! — снова взбегая на камень продажи, закричал он. — Здесь произошло беззаконие! Только что, на ваших глазах, этот, — он указал пальцем на побледневшего Януса, — купил римского гражданина! То есть — меня! Это вам может доказать без труда совет Синопы, откуда я родом!

—Зачем так далеко ехать — я хоть под пыткой смогу подтвердить это! — заявил Маний.

— И я — ветеран римского цезаря! — протиснувшись сквозь плотные ряды покупателей и зевак, встал рядом с ним Постум.

А вслед за этим, словно слабое дуновение ветра, послышался голос добредшего сюда, узнав, какой ценой сын даровал ему счастье вдохнуть воздух свободы, Лакона:

— И я — его родной отец…

К Янусу тут же подскочили рыночные стражники и связали его.

Но и он, в свою очередь, тоже решил не оставаться в долгу.

— Ах, так? – извиваясь, завопил Янус, с ненавистью глядя на Юния. — Ну так ты тоже не учел главного! Знайте же все, я купил не просто римлянина, а — христианина!

И тут шпионы Тита Элия, дождавшись, наконец, своего часа, громко объявили, что все христиане объявлены преступниками и подлежат немедленной отправке в Рим к самому цезарю

И тогда стражники связали и Юния…

***

… Яркие звезды.

Дорога.

Телега с двумя связанными в ней людьми.

Возница, погоняющий лошадей.

Вооруженные всадники по бокам.

Слышны голоса Юния и Януса.

— Не понимаю, на что ты надеялся?

— Когда, сейчас?

— Нет – с самого начала!

— А что тут понимать? Мой план был прост, как Кносский лабиринт! И роль Ариадны выполнил в нем — капитан Сизиф!

— Капитан Сизиф? Разве ты хорошо знал его?

— О! Так ведь это он был послан к вам от отца! И когда я узнал, что Лакон открыл вам лишь тайник со слитком, а все сокровища спрятал в другом месте, я понял… Да! Я сразу смекнул, что должен с одним из вас добраться до него, выкрасть на месте слиток, и так как тогда не будет на что выкупать Лакона, он отправит сына в Синопу, сказав на этот раз, где все остальное… А уж я выпытал бы это у него любым способом, будь уверен! Так оно, собственно и вышло, да я в самый момент на радостях не утерпел, потерял осторожность – глупец! - поторопился и… погубил все!

— Да… ловкий план!

— Еще бы! Для этого я не открыл вам, в каком именно Неаполе находится ваш отец. Для этого отправил в Рим Ахилла. Для этого пошел с тобой… Поначалу, когда ты стал слушаться учителя, я даже обрадовался, думал, такого теленочка, каким ты стал, я поведу за собой, как на поводке. Но не тут-то было! Учение твоего апостола оказалось сильней меня. Честно говоря, был момент, когда я хотел бросить все. Но после того, как я стал обладателем золотого слитка и особенно после встречи Элии с ее отцом во мне созрел новый план.

Звёзды…

Телега…

Долгое молчание…

И наконец голос Юния:

— Не понимаю… Зачем ты говоришь мне всё это?

— А я и сам не знаю! Рассказываю, и как-то легче становится. Словно камни с души сбрасываю. Тоже, наверное, чему-то научился у апостола! И потом, — кряхтя и ворочаясь, с усмешкой добавил Янус. — Я знаю, что ты никуда не сбежишь и унесёшь мою тайну в могилу. А я…

— Что ты? — после нового долгого молчания спросил Юний, повернулся и с изумлением увидел, что лежал в телеге один!

Янус исчез.

И теперь рядом были — только сонные всадники, клюющий носом возница, тающие звёзды и багровый рассвет, встающего в конце дороги солнца…

***

… Окрасило багровое зарево и окна во дворце Ахилла.

— Неужели я так засиделся, что уже светает? — удивился он, отодвигая лист папируса с очередным недоконченным письмом к Ириде.

Но это был не рассвет.

На улице слышались отчаянные крики и сигналы пожарной тревоги.

Ахилл несколько раз дёрнул шнурок звонка для вызова слуг.

— Где-то пожар? — лениво поинтересовался он у вбежавшего раба. Тот в ужасе ответил:

— Не где-то, господин, а — везде! Горит весь город!

Ахилл выбежал из дворца.

И вместе с другими римлянами принялся метаться по Риму, видя повсюду огонь, дым и смерть.

С трудом ему удалось вырваться из адского пламени и добраться до своей загородной виллы.

Где до него дошел слух, что в то самое время, когда горел Рим, Нерон в одежде артиста с лирой в руках, распевал на балконе своего дворца, судя по всему, тут же, под впечатлением виденного, сочиняемую им песнь о пожаре Трои…

***

…Иную песнь – псаломного гимна – слышал Юний, когда его втолкнули в подземную камеру римской тюрьмы.

Тут же к нему на помощь бросились узники. Эти люди называли его братом, поминали имя Христа. И первый раз за весь долгий путь, полный унижений и притеснений от язычников, он вздохнул с облегчением, оказавшись среди своих.