Санин Евгений - Иду на вы

- Как это? – не понял Славко.

- Очень просто. Отец Феодор утверждает, что тот, кто жизнь за други своя кладет, в рай попадает.

- И дед Завид тоже так говорит! – согласился Славко. - А мы ведь с тобой не просто за друзей – за всю Русь тогда пострадаем. А это уж точно – сразу в рай!

- А хорошо бы! – мечтательно сощурился Звенислав. - В раю сейчас вечное лето, тепло…

- И деда, который обещал меня выпороть, пока еще нет! – поддакнул Славко.

- А хана и вовсе там не будет!

- Вон он, легок на помине! – обрадовался Славко. - Идет из подлеска – коней, видать, ходил проверять!

- У костра теперь сел, греется… - с завистью прошептал Звенислав.

- Грамоту достает… - подтвердил Славко.

- К костру ближе придвигается!

- Чтобы грамоту лучше видно было…

- Да, - мечтательно согласился Звенислав. - У такого яркого костра даже неграмотный ее прочитать сможет!

- Да что ты заладил: костер, костер… - вспылил Славко.

- Я? – возмутился купеческий сын. - Это все ты: грамота, грамота… Постой-постой… - вдруг принялся бормотать он. - Грамота, костер… костер – грамота…

- Что это с тобой? - с недоумением покосился на него Славко.

Звенислав отмахнулся от него и вдруг просветлел лицом, поймав-таки никак не дававшуюся ему мысль:

- Сжечь ее надо, вот что!

Славко мгновенно все понял и обрадованно протянул:

- Ве-ерно! Вырвать из рук Белдуза и в огонь! Я сразу, еще до тебя, как только нашу грамоту у него в руках увидел, об этом подумал!

- А что же ты тогда костром меня попрекал? – насмешливо уточнил Звенислав.

- Так… я… это… ты же ведь тоже на меня - грамота, грамота… - запинаясь, попытался выкрутиться Славко, но Звенислав остановил его:

- Ладно, после разберемся, кто это придумал! А, может, это и без нас уже сделают! Давай лучше думать, как нам теперь туда попасть и эту грамоту из рук хана выхватить…

В этот момент у костра началось какое-то движение.

Половцы один за другим стали вставать и направляться в подлесок, где стояли их кони.

- Ах, ты! Вот напасть! – ахнул Славко.

- Что там еще? - забеспокоился Звенислав.

- Хан-то, судя по всему, ходил лошадей проверять!

- Ну и что?

- А то, что проверил и решил, что они отдохнули! Вон, видишь, отдал приказ – седлать их, и в путь!

- Что ж мы тогда ждем?! Давай скорей к ним! – чуть не срываясь вниз, сделал неловкую попытку начать спуск Звенислав.

- Не успеем… - покачал головой Славко. - Пока с сосны слезать будем, пока до них добежим…

- Эх, уедут, увезут грамоту половцы! – в отчаянии простонал купеческий сын.

- Уедут? Увезут? Ну, нет!

Славко посмотрел на него, на половцев, и, ухватившись за конец раскидистой соседней ветви, начал раскачивать ее:

- Ого-го-го! Эге-ге-е-ей!! – закричал он.

- Что ты делаешь? – испуганно посмотрел на него Звенислав.

- Как что? Внимание их привлекаю!

- Так ведь мы даже еще не решили, как нам до грамоты добраться… - с отчаянием воскликнул купеческий сын.

- Успеем что-нибудь придумать, пока нас до хана вести будут! – еще сильнее качая ветвь, прокричал Славко. - Ну, что сидишь, как уже на собственных поминках? Выше нос! Нас еще и отпеть не успели! Тряси и ты соседнюю ветку или качай, на которой мы сидим, да кричи что-нибудь!

- Что кричать-то?

- Все, что угодно! Только погромче! И помни: я - это ты, а ты – это я!

Глава третья

1

Купеческий сын с изумлением поглядел на Славку.

Славко, рискуя упасть с головокружительной высоты, что было сил, раскачивал ветку сосны. Звенислав, сунув в рот остатки одолень-травы, принялся помогать ему, делая то же самое…

Наконец, хан, пытавшийся, хоть что-то понять в неведомых ему русских буквах, таких же странных и непонятных, как и сами русские люди, краем глаза заметил какое-то постороннее движение. Он мгновенно свернул грамоту и подозрительно огляделся вокруг. Лицо его остановилось на высокой сосне…

- Ч-что это? – спросил он Тупларя, который с потерянным видом шел мимо костра, давно потеряв надежду отыскать свою саблю и увидеть рассвет.

- Где, хан? – с готовностью ответить на любой вопрос, выполнить любой приказ, чтобы только заслужить пощаду и живым вернуться домой, воскликнул тот.

- Вон там, на с-сосне! – Белдуз показал рукой на качавшиеся ветки.

- Может быть, это глухари дерутся? – предположил глуповатый половец.

Хан с презрением посмотрел на него и язвительно спросил:

- С-с каких это пор глухари дерутся не крыльями, а - руками? И кричат по-человеч-чьи?

- Это два русских мальчишки, хан! – едва взглянув на сосну, сразу же определил Узлюк и предложил: - Позволь, я их одной стрелой из лука!

-Нет, после мне свое уменье покажешь! – остановил его хан и, подозвав двух всадников, приказал: - А этих мальчиш-шек привести сюда! Ж-живыми! Вперед!

Половцы стегнули плетками своих коней и помчались к сосне, у которой колыхалась уже вся вершина.

Трудно сказать, как это им удалось, но, больше всего на свете боявшиеся гнева своего хана, они почти мигом, привезли перекинутыми через седла двух отроков и поставили их перед ним.

Белдуз внимательно оглядел пленников и строго спросил:

- Кто такие? Откуда? Почему здес-сь? Подслухи Мономаха?

- Как можно, хан?! – Славко преданно уставился на Белдуза и стукнул себя кулаком в грудь. - Я - сын купца. А это мой слуга! Из Переяславля мы! Остановились в пути…

Хан с любопытством посмотрел на говорившего отрока и, меняя тон на вкрадчиво благодушный, продолжил:

- Понимаю. Устали в дороге, вышли из обоз-за… Бедные ребятиш-шки! Играли, значит?

- Да, хан, в лапту! – охотно поддакнул Звенислав.

«Вот, дурень! – ахнул про себя Славко. – Ну, кто тебя просит вперед лезть! Какая может быть игра на месте набега, и кто в лапту на сосне играет?»

- Да не играли мы! – самым убедительным, на какой был способен, тоном, сказал он и, показывая пальцем на Звенислава, пожаловался. - Это все он! Украл у меня златник и бежать! А я - следом! Он в поле, и я в поле! Он на сосну, и я за ним! Прикажи ему, хан, пусть вернет!

Белдуз с еще большим интересом посмотрел на него, и тон его стал почти ласковым:

- Ай-яй-яй! Целый златник украл?

- Да, хан, да!

- И на с-сосну, говориш-шь, вслед за ним полез? А богатый ли у тебя отец?

- Богат, очень богат, хан! – подделываясь под тон Звенислава, стал отчаянно врать Славко. - Тысячи лошадей, собольих шуб больше, чем пальцев у тебя на руках! А дорогих сапог сразу и не сосчитаешь…

«Эх-х! – ахнул про себя теперь уже купеческий сын. - Да разве ж об этом в плену говорят? Теперь он такой выкуп заломит!..»

Но Белдуз и не думал говорить о выкупе. У него была своя мысль. И он с усмешкой спросил Славку:

- И ты при таком богатом отце погнался за две версты из-за какого-то ж-жалкого златника?! Да еще и на сос-сну полез?!