Мэрилин Мюррей - Узник иной войны

Прощаясь, я знала, что наша помощь (доктор Дэнилчака, Линнет и моя) помогла Кэти преодолеть лишь маленький участок из предстоящего ей путешествия к восстановлению целостности. Я хотела быть причастной к таким же исцеляющим путешествиям многих других людей.

Вдобавок я знала, что мое собственное путешествие еще не окончено и, более того, что оно никогда не будет полностью завершено. Сейчас я очутилась на переднем крае: я консультировала клиентов в центре, устраивала свои презентации во всей стране, работала в доктором Дэнилчаком на конференциях и мастер – классах, несколько раз в год навещала аризонскую тюрьму и училась в аспирантуре.

Танцы помогали мне снимать стресс. Стоило мне сосредоточиться на румбе или танго, проблемы, накопившиеся за день с клиентами, отходили в сторону. Добравшись до дома, я крепко засыпала. Однажды Джон предложил мне принять участие в соревновании по бальным танцам. Поначалу я отвергала эту идею, но мой Естественный ребенок умолял меня передумать, и я уступила. Последовали бесконечные часы тренировок, иногда полные безудержного веселья, но всегда очень напряженные.

Наконец – Акапулько, международный конкурс бальных танцев. Пока Джин кружил меня по танцевальной площадке, я украдкой смотрела в отделанные зеркалами стены зала. В них я увидела отражение стройной, смуглой блондинки, проносящейся в облаке белых перьев и вихре хрустальных блесток. Она парила и кружилась, а до меня медленно доходило, что эта женщина – я. Это в самом деле была я! Я была оглушена реальностью этого факта. Суметь наконец-то принять эту «прекрасную» часть себя – это было на грани невозможного.

Затем у меня возникло ощущение, будто три маленькие восьмилетние девочки, взявшись за руки, кружили по площадке рядом со мной. Я никогда не забуду их восторженных воплей, когда мы получили золотую медаль.

Наконец – то и для меня настало время танцевать.

Это было не просто забавой, но чем-то более значительным. Истинная победа не видна никаким наблюдателям. То, как выросло мое чувство собственного достоинства и принятие себя, было намного важнее награды на соревнованиях. Я никогда не подозревала, что могу выглядеть утонченной, эффектной, элегантной, экзотичной, по-хорошему женственной и сексуальной. Я никогда не считала себя сексуальной. Я никогда не знала, что быть сексуальной – нормально. Я не догадывалась о том, что это важная, здоровая часть жизни.

Месяцы проходили в водовороте работы, учебы и танцев.

Доктор Дэнилчак. Линетт и я были хорошей командой. Мы были преданы нашим клиентам и друг другу. Это была очень располагающая к работе атмосфера, но также и требующий напряжения труд. Работа поглотила меня настолько, что почти все время мы проводили, обсуждая проблемы наших клиентов.

Но у доктора Дэнилчака была Линетт, с которой он мог разговаривать по вечерам. У меня же не было никого. Как профессионал я должна была хранить конфиденциальность в отношении своих клиентов. У меня появилось несколько новых друзей. Джон, Билл, красивый мужчина, которого я встретила в танцевальной студии. Но я могла поделиться с ними лишь немногим из того, что меня тревожило и интересовало.

Я не обращала внимания на постоянное утомление и пятна, которые уже довольно давно появились у меня на руках и лице, и никак не желали исчезать. В конце концов я решила обратиться к врачу. Я ожидала, что он пропишет мне мазь или таблетки и все пройдет. Но он направил меня на анализ крови.

В тот день, когда взорвался «Челленджер» пришли результаты анализа. Волчанка - туберкулез кожи. Моя космическая ракета, со всеми моими надеждами и мечтами, взорвалась в этот день. Волчанка? Я знала одну женщину, у которой была волчанка. Она была прикована к постели.

В тот день моих клиентов обслуживала не я, а робот, похожий на меня. На следующий день врач пояснил, что меня ожидает.

«Волчанка – это хронической заболевание, которое влияет на иммунную систему организма. Она неизлечима». Но тут же добавил: «Вы проживете долгую и здоровую жизнь, если будете заботиться о себе. Вам необходимо не менее девяти – десяти часов ночного сна, и еще час после обеда. Вы должны снизить ваш стресс до абсолютного минимума».

Я с трудом сдерживала смех. «Вы хоть представляете, чем я занимаюсь? Да мне проще слетать на луну без ракеты, чем придерживаться ваших рекомендаций».

Визит к врачу не прибавил мне надежды. Я побрела в маленькое кафе, заказала большой стакан чая со льдом и заняла свое излюбленное место возле окна. Я наблюдала, как мимо проходили люди, не подозревающие о страхе, который я испытываю. Постепенно мысли пришло в порядок, и я начала задавать себе более-менее здравые вопросы. Если бы мне оставалось всего несколько месяцев продуктивной жизни, чего бы я хотела достичь за это время? Что на самом деле для меня имеет значение?

Ответы на эти вопросы не заставили себя ждать . Написать книги. Одну о моем собственном опыте, еще одну о моей теории и еще одну – о мужчинах из СОТП. Я хочу преподавать свою те о рию синдрома скина специалистам в области психического здор о вья и н а чать подготовку терапевтов .

Где, интересно знать, я собираюсь взять время, чтобы сделать все это, работая с заключенными, занимаясь терапией с клиентами в центре, разъезжая по стране с выступлениями и продолжая учиться в аспирантуре?

Ответ пришел не сразу, но лишь спустя несколько дней, после многих пролитых слез. понемногу я начала сворачивать работу с клиентами, чтобы прекратить мою клиническую практику к концу года.

Жизнь вдруг стала тянуться невыносимо медленно. Однажды в субботу, вопреки моим намерениям, я согласилась принять клиентку. Обезумевшая женщина нуждалась в срочной помощи. И хотя после ее ухода я была полностью обессилена, я все же решила остаться и доделать скопившуюся бумажную работу.

Через несколько часов зазвонил телефон. Не задумываясь, я сняла трубку, та что автоответчик не успел включиться. Голос на другом конце провода захватил меня врасплох. Это был Джордж из тюрьмы – тот самый Джордж, которые безмолвно ускользнул с первой презентации; Джордж, который вновь появился во время моего второго визита в тюрьму и стал одним из самых горячих моих приверженцев.

Я выложила ему про мой стресс, волчанку, мое решение уйти из центра и мой неупорядоченный образ жизни.

Повисла долгая пауза. Голос Джорджа звучал мягко и спокойно. «И что же кроется за всей этой занятостью?»

Ошеломленная, я сказала: «Тьфу, Джордж, ты слишком много прозанимался терапией».

Джордж рассказал мне о том, как близко к сердцу все восприняли известие о моей волчанке. Он сказал: «Мы все любим вас, леди. Вы очень много значите для каждого из нас. Прошу вас, заботьтесь о себе».