Дмитрий Факовский - Бессы

«Ты совсем охуел?» - заверещала она.

«Не тыкай мне, детачка», - Факер втолкнул её обратно в комнату.

Он осмотрелся: всё выглядело чинно и благородно, семейные фотографии в рамочках, даже подушка в форме сердечка, - любовное логово гоблинов.

«Я буду кричать», - предупредила его Аня, должно быть думая, что он сейчас попытается её изнасиловать.

«Я против насилия», - сказал Факер, понимая, что у него сейчас не встанет, даже если она согласится предварительно взять у него в рот.

«Какого чёрта тебе тогда надо?» - продолжала разводить кипишь хозяйка их скромной обители.

«Я же тебя попросил», - устало сказал он и замахнулся – для профилактики, не собираясь её бить, однако и этого хватило, чтобы лицо её перекосилось, и она резко дернулась в угол комнаты.

Ему стало очевидно, что муж держит девочку в ежовых рукавицах и, следовательно, она понимает только язык силы, и все дипломатические уловки, которые Факер пытался использовать на кухне, были Ане до одного места.

«Дай мне телефон», - попросил он настойчиво.

Она задрожала.

«Быстро, блядь!» - прикрикнул на неё Факер, после чего тёлка наконец передала ему трубу.

Он начал перебирать адресную книгу – сотни каких-то уродов и несколько Михаилов и Мишек.

«Где он тут? Набери», - он бросил ей мобильный и, дождавшись, пока Аня пошлёт вызов, отобрал его обратно.

Однако на том конце ему сообщили, что аппарат абонента выключен.

На всякий случай, он вбил себе его номер.

«Ты точно его набрала?» - спросил Факер нарочито строго.

Она кивнула.

«А если проверю?» - нажал он в последний раз.

«Зачем мне врать», - пискляво всхлипнула Аня.

«Плохо», - сказал Факер, и вышел в прихожую.

***

Он прильнул к холодному стеклу лбом, пытаясь что-то разглядеть в темноте: лишь монолитные силуэты, и ни одного признака жизни. Факер устало зевнул, подумав, что можно было бы пойти и поспать, пристроиться на супружеском ложе, а Аня – пускай ложиться в углу, на коврике.

Однако не успел он выйти из прихожей, как услышал где-то вдалеке – вниз по улице, которой они сюда пришли, - приглушенный звук выстрела, а потом ещё один, что не оставляло ему надежд на то, что это была его галлюцинация.

Он отпер дверь – ночь обдала его сковывающим каждый сустав, вводящим в ступор морозом. Сутулясь и стуча зубами, Факер вышел на крыльцо и стал слушать. Уже ближе зазвучали приглушенные ветром крики незнакомых людей.

Решив не дожидаться, пока снова начнут стрелять, он вернулся в дом и рванул в комнату, где спали его товарищи: Толик и Фёдор, приняв позы эмбрионов, спрятались под одно тонкое покрывало, инстинктивно прижавшись друг к другу спинами, в надежде согреться.

Факер попытался разбудить их, но тщетно. Ребята слишком много выпили за сегодняшний вечер, их тела и, главное, мозги были чересчур перенапряжены последние несколько часов, вследствие чего оба спали словно убитые. Он пытался даже бить их по щщам – безрезультатно. Радуясь, что хотя бы молчит хозяйка, он прибегнул к последней попытке, зажав Толику ладонями рот и нос.

Этому приему он научился еще в юности, когда у него была своя собственная собака – шикарный тигровый бультерьер, с кучей титулованных предков, типа дедушки чемпиона мира, одним словом – пёс с весьма пафосной родословной. Факеру вообще казалось, что в те времена все мальчики и девочки его возраста поголовно мечтали о собаках, ну, или хотя бы котах. 1990-е были невеселым времечком: не было не только социальных сетей, но и самого Интернета, да и сами компьютеры считались настоящей роскошью. Более того – по телевизору крутили всякую чушь. Плюс ко всему – не было денег, а даже если они и были, купить что-то стоящее из польского и гуманитарного говна было невозможно.

Котов и тем более кошек Факер не котировал, считая их эгоистичными злыми тварями, которые плевать хотели на своих хозяев. И, по сути, он был прав.

Другое дело – собаки. Не считая всяких болонок и пуделей, псы были преданными и верными товарищами, и этим качествам могли позавидовать многие из живущих ныне, и живших когда-то.

Вообще, Факер считал лучшими собаками дворняг – именно они умели ценить добро и заботу так, как никто другой в этом мире. Но, всё же, иметь бультерьера было особым шиком.

Однажды, правда, пёс подвёл его на пять сотен зелени – в то время это были гигантские деньги, а так как у парня его лет такой суммы не было, пришлось всё лето вместо того, чтобы ехать с родителями в Болгарию, а потом – в Карпаты, - работать: он мыл машины и разносил по подписке каким-то мудакам их толстые специализированные журналы.

Короче, Факер спустил псину с поводка, сняв предварительно намордник, чтобы тот мог поесть молодой травки и проблеваться – таким образом, собаки чистили себе желудок. Когда он спокойно себе пасся на лужайке между домами, из-за угла вдруг выскочило маленькое уёбище – какой-то мелкий и жутко дорогой пудель, который тут же прыгнул в пасть его пса. Это чучело явно пришллсь бультерьеру по вкусу, так что после встречи с ним врачам пришлось спасать это пушистое дерьмо, прибегнув к сложнейшей операцией. Всё это мозгоёбство Факеру пришлось оплатить из собственного кармана.

Сегодня, когда человека пытались заебать по малейшему поводу, бультерьер вызывает такой ужас, что прекрасных псов фактически запретили. Во всяком случае, раньше у каждого второго парня был бультерьер, питбуль или, в крайнем случае, ротвейлер…

Сначала Толик просто не дышал, а потом вдруг задрожал и резко сел, перепугано пучась на Факера.

«Валим», - сказал он.

Толик тут же бросился проверять лэвэ: бабло было на месте.

«А этот?» - кивнул он на Фёдора.

Факер заткнул ему рот и нос, прошло секунд тридцать.

«Может, он умер?» - встревожено спросил Толик.

«Ну, нах», - плюнул Факер, отпуская мелкого, чтобы тот реально не отбросил коньки.

Натыкаясь друг на друга в потёмках, они вышли в прихожую, и стали быстро натягивать куртки.

Из своей комнаты появилась Аня.

«Ты ей вдул?» - спросил Толик.

«Нет», - ответил ему Факер, приоткрывая дверь и снова выглядывая на двор.

Голоса раздались совсем рядом, буквально за хиленьким забором. Ему даже показалось, что кто-то начал открывать калитку.

«Пошли», - коротко сказал он и, стараясь не скрипеть, пошел в обход дома.

Толик послушно двинулся за ним.

Факер увидел за задним двором занесенное поле. Сзади кто-то крикнул. Они бросились между курятниками и пустыми кроличьими клетками мимо полуразвалившейся собачьей будки, и пошли вдоль сухой виноградной изгороди, превратившейся под снегом в сплошной снежный вал, стараясь не ступать на поле, дабы не оставлять следов. Он явственно слышал голоса во дворе и дыхание Толика.