Анатолий Логинов - Рокировка Сталина. С.С.С.Р .- 41 в XXI веке

два государства, Восточная и Западная Германии. В Восточной у руля были коммунисты,

в Западной - понятно, кто... В тысяча девятьсот девяносто первом они объединились,

точнее восточные присоединились к западным. До объединения им обещали много чего,

полные гарантии безопасности, и всё такое. Но как только объединение закончилось, - все

обещания тут же были забыты. Вроде бы даже бывшего главу государства Восточных

арестовали и судили. - Фриц сделал паузу, отхлебнул из кружки и продолжил:

- И кстати, камрады, если попадём в немецкую тюрьму, считайте, что нам повезло.

Хуже, если нас выдадут евреям или янки - ни те, ни другие, насколько я разузнал, в таких

случаях вообще не заморачиваются юридическими формальностями. Украдут, вывезут к

себе, а потом повесят. А правительство Германии сделает вид, что ничего не произошло...

- У французов и англичан научились, - заметил вдруг Куно.- Мне отец рассказывал,

что в конце Великой войны те тоже много чего обещали, если Германия капитулирует, а

потом раздели нас догола. Короче, я вам верю, гауптштурмфюрер.

- А ты Ганс? - пристально глядя в глаза спросил у Нойнера Кнохляйн.

- Доннерветер, я с вами. Только когда будем в Сибири снег убирать, будете мне

помогать, я этому не обучен...

Ленинабадская область, пос. Фальгар.

Чайхана

Невысокий сухонький старичок с длинной жиденькой бородкой проскользнул в

чайхану, суетливо озираясь, прошмыгнул к дастархану в дальнем углу веранды и вежливо

поздоровался с сидящими там аксакалами:

- Ассалам алейкум, уважаемые!

- Ваалейкум, ассалам, Мустафа, - ответил Абдулла, высокий жилистый старик, словно

вырубленный из цельного ствола столетней арчи. Второй аксакал, сидевший на

дастархане, молча кивнул.

- Что интересного происходит в мире, Абдулла? Или ты, Вагиз, поделишься свежими

новостями?

- Ты всегда так торопишься, Мустафа, как будто боишься опоздать родиться на свет? -

ответил Вагиз. - Присядь, выпей чаю, посмотри на мир спокойно и с достоинством,

присущим старости, а не спеши, словно пылкий юнец. Ты уже родился.

- Как скажешь, о мудрейший, - пришедший прислушался к совету, поспешив

устроиться на дастархане.

- Хороший чай, - произнес все тот же Мустафа после третьей пиалы чая, устраиваясь

поудобнее, - и всё же, уважаемые, есть ли новости?

- Есть, Мустафа, есть! - усмехнулся Вагиз. - Как может не быть новостей, если мир

сошел с ума и катится в сторону Джаханнама быстрее, чем мы успеваем наполнять пиалы

чаем?

- Поделись с нами открывшейся тебе мудростью, досточтенный, - заинтересовано

произнес Абдулла, - что привело тебя к таким выводам?

- Уже несколько дней урусы суетятся, словно Искандер-бек снова перешел границу, к

Самарканду подходят муджахеды Энвер-паши, а Салим возродил Матчинское бекство.

- Ты меня удивляешь своей плохой памятью, Вагиз, - горько усмехнулся Мустафа, -

Искандер-бек гостит у гурий уже десять лет как. Энвер-пашу зарубили джигиты

Буденного еще в двадцать втором году, а Салима урусы застрелили годом позже. Тогда же

пала и Матча.

- Я не говорил, что они ожили! - не растерялся Вагиз. - Я только сравнил суету

последних дней с теми временами. Может быть, ёрдамчи Сталин начал большую войну?

Он ведь не зря обликом похож на Хромого Старца...

- Между прочим, - продолжал Мустафа, словно не слыша собеседника, - говорят, что

Энвер-пашу разрубили пополам, словно курдуючного барана. Не каждый батыр может

нанести такой удар...

- Точно так же потерял свою пустую голову Сахреддин Набиев, когда захотел

безвинно наказать сына "железного Шамси", - вступил в разговор Абдулла, отставив

пустую пиалу. - Большая глупость - налететь на дом Абазаровых, имея всего лишь пять

джигитов!

- Сахреддин всегда был дураком, - усмехнулся Вагиз, - он думал, что ему придется

иметь дело всего лишь с двумя бойцами. Честно говоря, и в этом случае неизвестно, чем

бы кончилось дело. А так всё было ясно заранее.

- Эта история прошла мимо моего внимания, уважаемые, - нетерпеливо подпрыгнул

Мустафа. - Не могли бы вы поделиться лепешкой мудрости, разломав ее снова?

- Ты тогда уезжал работать в Сталинабад, - пояснил Абдулла, - и вернулся только

через три года, когда страсти уже поутихли.

- И что же произошло?

- Набиев называл себя "последним муджахедом", - сказал Вагиз, - но был всего лишь

басмачом, самым обычным бандитом, умеющим воевать лишь со стариками и детьми.

Однако, как показала жизнь, он и с ними не мог справиться.

- Это показала не жизнь, - уточнил Абдулла, - это показала смерть. Одного зарезал

"железный Шамси". Как барана, пчаком в горло. Еще двоих забрали - стрелы,

выпущенные мальчишкой. А самого Сахреддина и Максуда Ахмадова зарубили сын и

внук старика. Говорят, кетменями. Но, кетмень не проходит сквозь кости, словно через

масло! Еще одного взяли в плен. Говорили, что Фарида ударила его по голове большой

сковородкой.

- Жена старого Шамси? - уточнил Мустафа. - Да, она может...

- Так это мы к чему, - проговорил Вагиз. - Энвера-пашу убили таким же ударом, что и

Набиева с другом.

- Думаешь, это сделал кто-то из Абазаровых? - спросил Мустафа.

- Ну, я не буду клясться бородой пророка... - протянул Вагиз. - Но Шамси-сын тогда

был в тех местах. А вот Салима точно убил он. Из винтовки. Это видели многие. Это уже

потом урусы ворвались в кишлак...

Старик умолк и потянулся к чайнику. Остальные последовали его примеру.

- Все Абазаровы хорошие стрелки, - произнес Мустафа, опустошив пиалу. - Но ведь

Энвер-паша был сейидом. Как можно поднять руку на потомка Магомета?

- Все Абазаровы не верят в Аллаха, - пояснил Вагиз. - Атеисты, да спасет Аллах их

заблудшие души. Да и люди говорят, что Энвер-паша, всего лишь жалкий самозванец и

ведет свой род чуть ли не из кяфиров...

Аксакалы осушили еще по пиале.

- И всё-таки, - спросил Мустафа, - из-за чего так переполошились урусы? Неужели

война?

- Не знаю, - ответил Вагиз.

- Вы совсем разучились думать, уважаемые, - с сочувствием сказал Абдулла, - по

радио сказали, что Советский Союз перенесся в будущее.

- И только? - удивился Вагиз. - Было бы из-за чего беспокоиться.

- Не скажи, - возразил Абдулла, - что ты будешь делать, если твой внук Саид сейчас

придет сюда восьмидесятилетним? Как ты будешь с ним общаться, ведь ты еще сам не

достиг этого возраста!

Вагиз задумался.

- Да... - наконец сказал он. - Это серьезный вопрос. Что с тобой, Мустафа?

Обычно смуглое лицо аксакала сейчас было бледно, как мел.

- Уважаемые, - произнес он. - Вчера в дом Шамси Абазарова пришли двое: старик и

мальчишка. Это Абазаровы из будущего. Старик - правнук "железного" Шамси. Так