Александр Бельфор - Знак кровоточия. Александр Башлачев глазами современников

Незадолго до Сашиной смерти, Курехин захотел с ним состыковаться в творческом смысле. Я думаю, вот у этих двух чудиков могло бы получиться что-то запредельное. Я не вполне представляю, как это могло бы быть, но считаю, что Сергей Курехин был единственным человеком, который мог бы попробовать как-то музыкально вырулить Башлачевское творчество, представить его в более нарядном формате - с инструментовкой, с аранжировкой. Больше никто.

Музыка - это непростое призвание… Мне самому, например, неинтересно заниматься музыкой. Я в школе играл, пел в школьных группах, было это сугубо несерьезно. Позже я пел немного с группой «Удачное приобретение», поскольку был большим знатоком английского языка. Но выступал я не па концертах, а на мероприятиях свадебного типа. Потом я в течение года играл па соло-гитаре в «Звуках Му». И надо сказать, что это занятие мне ужасно не нравилось. Дело в том, что основное времяпрепровождение каждого музыканта - это занудные репетиции. А я не люблю повторов… Не люблю ходить одной дорогой, не люблю два раза говорить одно и то же. Поэтому все наши репетиции с Мамоновым и Липницким заканчивались перепалками. Петя мне говорил: «В прошлый раз ты играл хорошо! Так и играй все время!» А мне было скучно все время играть одно и то же. Не то что скучно - невыносимо! Это противоречит моей внутренней конституции. Мне было неинтересно играть одну и ту же партию все время одинаково - я старался играть по-разному. А Петю с Липницким это страшно раздражало. Но… Становиться музыкальным автоматом мне было совершенно против шерсти.

Башлачев, кстати говоря, тоже очень любил меняться, он постоянно по мелочам переделывал тексты песен, а под конец жизни очень сильно перелопатил музыкальную фактуру многих своих песен, некоторые переделал просто до неузнаваемости. В частности, мне безумно нравится, как он в восемьдесят седьмом году стал исполнять «Посошок» - совершенно по-другому, иначе, чем вначале. Совершенствовал ли он таким образом песни или просто искал новые решения?.. Я считаю, что все, что он делал, - уже было совершенством. Он просто впадал в то или иное настроение и соответственно этому видоизменялись его песни.

Но я бы, конечно, не стал утверждать, что мы похожи с Башлачевым, это слишком большая честь для меня. Да, наверное, мы были близки… Я бы сказал так: с музыкантами у меня возникают какие-то человеческие точки соприкосновения, как правило, в том случае, если мне не хватает их музыки. Тогда можно с ними и выпивать, и общаться. Андрей Макаревич - довольно близкий мой друг, но я никогда не был большим поклонником его творчества, то есть, я отношусь к его творчеству с несомненным уважением, но острого интереса и страстной любви к его песням я никогда не питал и сейчас не питаю. Возможно, именно поэтому у нас с Макаревичем ровные, милые, именно дружеские, человеческие отношения. А с Башлачевым - история прямо противоположная. Он меня настолько сражал или съедал заживо своим творчеством, что на какие-то вещи бытового плана особо времени и не оставалось. Он несколько раз останавливался у меня дома, иногда подолгу жил - в основном, наше общение вращалось по неким музыкальным орбитам. Я его просвещал на предмет западной музыки, ставил ему тогдашние главные, актуальные находки, будь то «Joy Division», Ник Кейв, Леонард Коэн или какая-то редкая американская классика. Несомненно, ему было это интересно. Также он у меня читал книги, музыкальные журналы… Еще у нас было одно интересное занятие: мы с ним обсуждали, как можно было бы записать его песни, как они могли бы звучать, в каких аранжировках. Увлекательное, плодотворное общение!

Мир имеет душу. Она единая и неделимая. Но она состоит из миллиардов частиц. Эти миллиарды разбросаны по людям. Некоторые частицы из одного корня. И они, попадая в разных людей, делают их духовно похожими и тогда то, что сделано одним, принимается другим, как бесконечно родное и знакомое, просто еще не выраженное в той или другой форме. «Чудо произошло именно в эту минуту, когда капля чьей-то души осталась в тебе» (К. Комаров). Духовно богатыелюди имеютжгучую потребность отдавать, потому что переполняющее их чувство не дает им покоя, требует выхода и соответствующего отклика.

Частицы, некогда разбитые и разнесенные на тысячи лет и тысячи километров, стремятся соединиться в целое. В мир приходит стремление к гармонии. Разное должно разъединяться, родное - соединяться на какое-то время для того, чтобы после столкновений и ударов вновь разлететься в разные стороны. Поэты соединяют людей, потому как умеют словами выразить невыразимое.

Соединение людей… Связь человека с человеком. Связи между людьми. Как случилось, что именно Троицкий открыл Башлачева? Почему именно он? Троицкий занимался тем, что собирал гениев и талантов, как пчела собирает нектар с цветка. В этом в те годы было его предназначение, его миссия. Недаром его прозвали акушером русского рока.

Глубинная связь позволила Троицкому перекинуть мостик с берега внутреннего мира Башлачева на берег реального мира, в котором были реальные люди с их реальными возможностями, с реальной помощью или же ее отсутствием.

СЕРГЕЙ РЫЖЕНКО

ПРАВДА, ХОРОШО?

Я жил на Арбате, и у меня время от времени собирались мои друзья-товарищи песни попеть. Позвонил Артемий Троицкий и сказал: «Человек приехал из Череповца, песни свои поет под гитару, в русском духе, но не пошло, не так, как все эти наши “Ариэли” или еще кто-нибудь. Очень интересно он это делает, ни на что не похоже. Можно он у тебя споет дома?» Я говорю: «Конечно, Артемий, приводи его». И вот они пришли, и привели с собой трех девушек-итальянок, очень красивых, ни бельмеса не понимающих по-русски, но при этом слушающих нас с большим удовольствием. Пели мы с Сашей по очереди. Тогда такое время было - все пели друг другу свои песни, как алаверды. Это была основная форма общения, такая кухонно-домашняя…

Мы сразу друг другу понравились. СашБаш был очень искренен. Всегда радовался, когда нравились его песни, его исполнение. Он часто и помногу раз спрашивал: «Правда нравится, правда хорошо?» Всегда улыбался, сверкая своей фиксой. Забавный такой и наивный, обезоруживающий. Ему было очень важно получить поддержку -видимо, у него была такая глубинная неуверенность в себе. Он вообще производил впечатление хрупкости и неустойчивости. Но при этом через себя пропускал огромные энергетические потоки и испытывал сильнейшее духовное напряжение.

Я всегда называл Сашу самым выдающимся российским поэтом последней четверти XX века. Это мое личное мнение. В чем-то я бы поставил его даже выше Высоцкого - по поэтическим качествам, по пророческим, по степени откровения, которое ему было дано. Видимо, таково мое впечатление, что раз он играл роль проводника, то напоминал мне лампочку, которую подключили слишком сильно. Видимо, это его и перепалило, сгубило. Его глодал страх творческой несостоятельности. Я его хорошо понимаю, потому что сам испытывал в те времена подобные страхи. Написал что-то и каждый раз думаешь: а напишу ли я что-нибудь еще, получится или нет? Но мне было легче, потому что я был инструменталистом, музыкантом и всегда говорил дружкам нашим: «Ну, вот вы, рокеры-шмокеры, состаритесь и никому не будете нужны, а я буду на скрипочке играть, и это никогда не перестанет быть актуальным». У меня были запасные ходы, а у него нет, он сжигал все мосты. Он тогда был еще череповецким журналистом, и приезжал к нам только время от времени. Вот так и жил тусовочной жизнью бродячего музыканта, на копейки. Помню, как-то он Анжелку Ка-менцеву учил, как надо жить на двадцать шесть копеек в день. Этого вполне хватало - ведь нам тогда много не надо было от жизни. Достаточно было встретиться с единомышленниками. Все мы были тогда аскетичными бессребрениками, да и время было такое. Достаточно было встретиться с друзьями-товарищами, немного вина, песен и стихов - и все было прекрасно…