Коротков Константин - Энергия наших мыслей

В дальнейшем почти год ушел на отработку деталей подобных экспериментов. Мы проверили несколько десятков пар и выявили интересную закономерность: даже у лучших из них эффективность работы падала по мере проведения экспериментов. Она была наиболее высокой в первую-вторую сессию, потом уменьшалась, достигая стабильного уровня к пятому-шестому эксперименту, и оставалась на этом уровне в дальнейшем. Одновременно с уменьшением эффективности направленной передачи, или направленного влияния, возрастала частота спонтанных, непрограммируемых телепатических контактов между членами пары. Люди чувствовали момент, когда надо позвонить друг другу, они видели одинаковые сны, одновременно и независимо покупали одни и те же вещи, журналы, продукты, одновременно грустили или радовались. Причем это не зависело от возраста или пола членов пары. Единственным необходимым условием была взаимная симпатия.

Через год мы смогли рапортовать о 85%-ной эффективности канала телепатической связи. Система работала. Существовали методы отбора и тренировки участников экспериментов, были отработаны условия перехода в измененное состояние сознания, необходимое для эффективной работы индуктора. Естественно, мы сами прошли через все тренировки и через некоторое время ввели телепатическое общение в повседневную практику. Конечно, на достаточно простом уровне. До сих пор, когда мне надо связаться с каким-то человеком и ситуация терпит несколько дней, я концентрируюсь на его образе и прошу связаться со мной. Через некоторое время раздается телефонный звонок или, что еще более странно, я встречаю этого человека на улице или в метро. Очень удобный прием: экономит массу времени и денег, особенно на международных звонках.

Через много лет жизненная спираль сделала очередной виток, и я вновь оказался вовлечен в исследование телепатии. Это произошло во время экспедиции в Гималаи, к подножию Эвереста, откуда наши московские коллеги организовывали сеансы ментальной связи с Москвой, а мы проводили измерения их энергоинформационного состояния при помощи наших методик. Но это уже другая история.

Вместе с тем в 80-е годы мы пришли к выводу, что телепатия совершенно не годится для связи с подлодками. 85%-ная эффективность была бы вполне приемлема. Всегда можно повысить надежность связи путем запараллеливания каналов. Но человеческий фактор играл слишком существенную роль в этом процессе. Фактор перципиента.

В процессе телепатической связи один из участников был активным: он тренировался, работал, активно менял свое состояние; второй пребывал в состоянии спокойного расслабления. И, как выяснилось, поддерживать это состояние ничегонеделания в течение длительного периода времени оказалось очень не просто. Со временем человеку просто становилось скучно. Он либо начинал засыпать во время экспериментов, либо терял чувствительность, задумывался о чем-то своем. Для военных целей это не годилось. Надо было искать какие-то решения либо сворачивать программу. Этого никому не хотелось — все получалось очень интересно и захватывающе.

ДАТЧИКИ

В какой-то момент мы единодушно пришли к решению, что надо отработать воздействие человека на физические датчики. Держать перципиента на подлодке в течение месяцев — это дорогое и неблагодарное занятие. А вот если бы удалось поставить некий датчик, реагирующий на мысленное воздействие, — канал связи мог бы стать практически полезным. Я сразу вспомнил о наших экспериментах с Вадимом Поляковым и за полдня нарисовал чертежи датчика. Через месяц была готова экспериментальная установка.

К этому времени мы уже накопили опыт работы с экстрасенсами и поняли, что эта работа требует особых условий. В городе, когда человек приходит на эксперименты на несколько часов, отрываясь от других дел, определенное время у него уходит на то, чтобы настроиться, отрешиться от текущих дел и забот и войти в измененное состояние сознания. В дальнейшем это состояние можно поддерживать довольно долго, но рабочий день быстро заканчивается, и эксперименты приходится сворачивать. Поэтому было принято решение организовать летнюю выездную сессию. Как я уже отмечал, денег по тем временам не считали. Мы написали обоснование, объяснили все руководству и через некоторое время уже подыскивали летнюю базу. Перебрав несколько вариантов, остановились на здании медицинского училища в Прибалтике. Летом занятия не проводились, и здание удалось арендовать на два месяца. Условия там были идеальные: маленький прибалтийский городок, сохранивший за 40 лет советской оккупации свой национальный стиль и очарование: уютные домики под черепичными крышами; костел, сохраненный от большевистского разорения героическими усилиями местных патриотов; огромный тенистый парк. К этому времени жители Прибалтики уже смирились со своим положением в составе советской империи, отношение к русским было доброжелательным, и только при близком знакомстве и задушевных разговорах можно было почувствовать затаенную ненависть к стране-оккупанту. В 80-е годы мы чувствовали себя в Прибалтике уютно и комфортно.

Завезли грузовик аппаратуры, и через неделю все было готово для работы. Половина комнат была отведена для работы, часть — для проживания. Здание стояло в глубине парка, в окружении высоких дубов, и наша деятельность не привлекала постороннего внимания.

По результатам проводимых в течение года экспериментов мы отобрали группу талантливых сенситивов, и они по две недели жили и работали в летнем центре, покидая его, только чтобы прогуляться по аллеям парка или сходить в ближайший магазин. Уже через пару дней человек забывал о своих делах и заботах и полностью погружался в атмосферу медитаций, измерений и неторопливых вечерних бесед. Для энтузиастов была возможность посещения вечеров отдыха соседнего санатория, где группы скучающих девушек и женщин с удовольствием не противились настойчивым атакам молодых ученых. Начальник лаборатории смотрел на эти похождения сквозь пальцы, да и сам периодически задерживался в номерах симпатичных незнакомок. Единственным требованием было присутствие на рабочем месте в 9 утра. Благо всегда можно было отоспаться после обеда.

И вот наступил первый экспериментальный день. Аппаратура проверена, датчик включен и настроен. В лабораторной комнате собралось несколько человек, включая начальника лаборатории и одного из наших мощных сенсов-операторов, Леонида, зарекомендовавшего себя в целительстве и телепатических сеансах. Ощущение крайне неприятное: вдруг все это впустую? Что, если ничего не сработает? Может, с Поляковым все это было случайно? На экране осциллографа — ровная подрагивающая череда импульсов. Фоновый режим. В таком состоянии датчик может находиться много часов подряд, и сигнал будет практически постоянным, с небольшими вариациями. Объясняю Леониду задачу: повлиять на датчик, находящийся вот в этой металлической коробочке. Он спрашивает: