Коротков Константин - Энергия наших мыслей

БЕЗУМИЕ ТОЛПЫ. МУДРОСТЬ ТОЛПЫ.

Как оказалось возможным, что какой-то Гитлер,

какой-то Джугашвили могли царить над восьмьюстами миллионами человек?

Как это стало возможным?

Еще в 1927 г. я перенес этот вопрос в социологический план.

Я долго говорил об этом с Фрейдом.

Вильгельм Рейх (Reich parle de Freud, Payot, Paris, 1972, p. 46)

В середине 90-х годов прошлого века на первых полосах газет всего мира появились репортажи о бесчинствах футбольных болельщиков. Толпы фанатов крушили скамейки на стадионах, живой бурлящей массой выливались на улицы городов и разрушали все на своем пути. Они были подобны толпе варваров, овладевших городом. Это не зависело ни от выигрыша или проигрыша любимой команды, ни от страны или национальности. Цивилизованные с виду люди превращались в дикарей, когда они попадали в ТОЛПУ. Потребовались специальные усилия на государственном уровне с привлечением отрядов полиции, чтобы ввести процесс в какие-то рамки. Ибо в каждом государстве понимают, что для подъема коллективного духа, для воспитания чувства национального самосознания, чувства патриотизма выигрыш национальной команды значит гораздо больше, чем сотни газетных публикаций.

Но футбольный фанатизм — это лишь один из примеров безумия толпы. Если мы взглянем в исторические анналы, то легко увидим, что все революции, бунты, погромы — это проявления безумного духа, овладевающего людьми, собирающимися в большие группы. Каждый из них в отдельности мог быть нормальным разумным человеком, но в толпе разумность пропадала, человек забывал о собственных интересах, собственной безопасности и шел вместе с толпой крушить, убивать, грабить, обращая свою ярость на соседа, с которым прожил бок о бок полжизни.

Тираны и полководцы всегда пользовались этим свойством толпы, и умение возбудить ярость толпы, а потом направить ее в нужную сторону во многом определяло успех в сражениях. Охваченные коллективным порывом, люди бросались на амбразуры, копья и пулеметы, не заботясь о своей жизни, уничтожая врага, и войска, воодушевленные коллективным порывом, побеждали во многом превосходящие силы противника.

Но горе полководцу, если толпу охватывает паника. Как единая масса, она обращается в бегство, зачастую навстречу своей гибели. Регулярное войско превращается в безумную толпу, и только какая-то особая ситуация, мощный волевой импульс может остановить это безумие.

Одним из первых на эти процессы обратил внимание французский психолог Густав Ле Бон, который в 1895 г. опубликовал книгу “Толпа: Исследование Общественного Разума”. Ле Бон утверждает, что толпа — это не просто сумма составляющих элементов.

Это как бы независимый организм. Он имеет свою волю и независимость и зачастую совершает поступки, не свойственные каждому индивидуальному человеку. Жестокость, бесцельность, нелогичность — наиболее типичные свойства безумия толпы.

Как сказал Генри Дэвид Торо: “Толпа никогда не поднимается до уровня ее лучших представителей, но, наоборот, деградирует к уровню худших”.

Фридрих Ницше: “Сумасшествие — это исключение для отдельных лиц, но правило для толпы”.

Французский психолог Серж Московичи в своей книге “Век Толп” дал такое определение:

“Толпы представляют собой скопления людей, которые объединяются вне учреждений и вопреки им на временных основаниях. Одним словом, толпы асоциальны и асоциальным образом сформированы. Толпы безумны… Безумие и в беспорядочном движении масс, желающих видеть знаменитую личность, и в толпе, бросающейся на человека, чтобы его линчевать, выносящей ему приговор, не убедившись в его вине. Это массовые нашествия верующих в места, где должно совершиться чудо.

Толпа, масса — это социальное животное, сорвавшееся с цепи. Моральные запреты сметаются вместе с подчинением рассудку. Стираются различия между людьми, и люди выплескивают, зачастую в жестоких действиях, свои страсти и грезы: от низменных до героических, от исступленного восторга до мученичества”.

Безумное поведение является общим и для толпы людей, и для толпы животных. Испуганное стадо антилоп или быков несется, не разбирая дороги, забивая копытами упавших, не имея цели и никем не направляемое. Безумие охватывает животных, безумие свойственно толпе людей, и это свойство идет из древних глубин подсознания, от дикого ужаса, поджидающего за стенами пещеры, в темной чаще леса, от которого можно спастись, только затерявшись в толпе и с толпой бросившись на неведомого врага. Или того, кто его представляет.

И в этих подсознательных страхах — одна из причин образования толпы, причина стремления людей друг к другу. Как сказал Бодлер в “Парижском Сплине”:

“Прогуливающегося человека, одинокого и задумчивого, притягивает необычное упоение этого всеобщего единения. Тот, кто легко присоединяется к толпе, понимает лихорадочный восторг, который никогда не будет доступен ни эгоисту, закрытому, как сундук, ни лентяю, сидящему в своей раковине, как моллюск”.

Большинство людей тянется к толпе, к группе. Особенно сильно это выражено в юношеском возрасте. Молодые люди ощущают необходимость в принадлежности к какой-то группе, к какому-то коллективу. Это дает им ощущение полноты жизни, причастности к чему-то интересному и важному. Ценности, принятые в данной группе, для них оказываются гораздо важнее внушений родителей и учителей. Они стремятся быть не хуже других и ради этого готовы идти на жертвы — прокалывание языка и щек, а подчас и на нападения и грабежи. Поэтому так легко организовывать общества из молодых людей, увлекая их какой-то идеей — будь то идея политическая, религиозная или мистическая. Опытный лидер, как правило старшего возраста, возглавляет и направляет группу, следуя своим политическим, амбициозным или корыстным интересам. И эта группа, эта толпа становится мощной и опасной силой.

БЕЗУМИЕ ТОЛПЫ — это одна сторона коллективного сознания. Но есть и другая. Это — МУДРОСТЬ ТОЛПЫ. Психологи установили, что усредненная коллективная оценка и коллективное предсказание в большинстве случаев работают лучше, чем суждение опытных экспертов. В книге Джеймса Суровецки “Мудрость толпы” приводится множество примеров. Вот один из них.

28 января 1986 г. в 11.38 спейс-шаттл “Челленджер” стартовал с мыса Канаверал. Через 74 секунды он достиг высоты 15 км. В следующую секунду он взорвался. Репортаж с мыса Канаверал шел в прямом эфире, поэтому новость о катастрофе распространилась мгновенно. Через 8 минут сообщение было в первых строках новостей Нью-йоркской финансовой биржи.

Рынок мгновенно отреагировал. На глазах начали падать курсы четырех основных компаний, обеспечивавших старт “Челленджера”. “Роквелл Интернешнл”, строивший сам корабль и его основные двигатели; “Локхид”, отвечавший за наземные конструкции; “Мартин Мариэтта”, изготавливавший внешние топливные баки, и “Мортон Сайокол”, построивший твердотопливную ускорительную ракету. Падение акций было столь стремительным, что торги пришлось прервать более чем на час. Когда торги возобновились, акции всех 4 компаний упали на 4-6%. Сильнее всех пострадала компания “Мортон Сайокол”, и к концу дня ее акции упали на 12%, в то время как у остальных компаний начался постепенный рост, и к вечеру они потеряли порядка 3%.