Александр Горохов - Предназначение. Сын своего отца

Ристалище занимало площадь около четырѐх гектар, вытянувшись вдоль склона

замкового холма. На части его располагались вспомогательные сооружения: коновязи, сектора соревнующихся рыцарей и их помощников, павильоны лекарей, киоски торговцев

напитками и сладостями. Дабы не мешать обзору, их сосредоточили по торцам поля.

Нижнюю, дальнюю от замка кромку поля занимали трибуны Двора, судей и

приглашѐнных, растянувшиеся от края до края. Противоположная от них сторона

представляла собой склон холма, густо усеянный людьми. Никаких скамеек публика, собравшаяся здесь, признавать не хотела, и попытка одного из предшественников Нерля

облагородить «гору», провалилась, после чего никто больше не хотел еѐ повторять. Народ

полагал, что куда удобнее свободно развалиться на травке, чем чинно восседать на

казѐнных лавках.

Главную, придворную трибуну, прикрытую навесом, быстро заполнили

королевские приближѐнные, давно знавшие каждый своѐ место. Лишь Лорд-канцлер не

мог похвастаться своим соседством с королѐм: его место всегда было в судейской ложе.

Почѐтных гостей, ветеранов и просто рыцарей, явившихся на турнир, разместили в

дальнем конце импровизированного стадиона. Ближний к дороге край трибун занимали

новоиспечѐнные рыцари.

186

Свои места заняли все: соревнующиеся рыцари - посреди поля, судьи - в своей

ложе, зрители - кому где удобно или положено. Пустовало лишь одно место - место

принцессы.

На трибуне почѐтных гостей в прохладный весенний день королевского турнира

сидели два посла. В народе уже знали о приезде второго, и его присутствие не вызвало

особых толков, если не считать обычного любопытства по поводу его до сих пор не

раскрытой миссии. А молодой Хайбут и не думал раскрывать цель своего приезда до

официального приѐма в королевском дворце.

Друг принца Нордийского, блестящий кавалер и отличный боец, Лорд Хайбут,

глядел на разворачивающееся действие с нескрываемым любопытством. Ему впервые

приходилось присутствовать на геммском турнире, да ещѐ такого высокого уровня. Не

смотря на свою близость к сыну короля, в Норде он пару раз выходил на ристалище и

неоднократно был зрителем. Теперь предстояло сравнить здешние правила и приѐмы боя с

теми, что он знал на родине.

По знаку Его Величества сигнальщики поднесли к губам сияющие серебряные

трубы, извещая их звуками, что пора прекратить суету и приготовиться. Дождавшись

тишины, глашатай через огромный металлический раструб от имени короля

поприветствовал всех присутствующих, перечислив их по категориям: почѐтные гости, доблестные рыцари, достопочтенные горожане и т.п. Затем он попросил у Его Величества

разрешения начать турнир. Нерль величественно махнул рукой и что-то произнѐс.

-Государь сказал, что сегодня победит оружие достойнейшего! -восторженно

рявкнул в свой громкоговоритель глашатай, и толпа ответила ему ликующими воплями.

-Достойнейшего!

-Пусть победит достойнейший!

-Слава королю!

Воспользовавшись моментом, Алекс Хайбут спросил своего коллегу:

-Вы тоже считаете, что победит достойнейший, господин Фарух?

-Я считаю, что да, если это будет Хорд.

-А если это будет не он?

Старый посол хитро прищурил глаза:

-Разве это может случиться?

Друг принца пожал плечами:

-Всякое случается...

-Не беспокойтесь, Алекс. По моим сведениям даже во дворце считают Хорда

достойнейшим. В том числе и Его Величество.

В отличии от земных рыцарей рыцарство Геммы имело совершенно другие задачи

и способы ведения боевых действий. Земные средневековые рыцари бились лишь с

подобными себе закованными в латы воинами. Поднять руку на пешего простолюдина

считалось позором. Простолюдин же, поднявший руку на рыцаря даже вражеской армии, чаще всего лишался головы. Многочисленные войны с огромным количеством соседей

вынуждали правителей считаться с рыцарством ещѐ и потому, что большая их часть была

ещѐ и землевладельцами.

Единственным соседом Геммы являлась загадочная Нордия, спрятавшаяся за

каменной стеной неприступных гор. Нордия, которая не раз нападала на Гемму, но ни

разу не объявившая войны, ни разу не выставившая регулярной армии для генеральной

битвы. Рыцари Геммы в лучшем случае один раз в поколение имели возможность

встретиться в открытом бою с иноземным противником. Нападать на Нордию самим тоже

не было смысла: особых богатств она не имела, а территорий на востоке Геммы должно

было хватить для увеличивающегося населения ещѐ на несколько столетий. Поэтому и

187

приходилось заниматься тем, ради чего придумал рыцарство король Артур: защищать

порядок.

Защита порядка всегда и везде подразумевала одно: исполнение полицейских

функций. То есть частые стычки с пешими или слабо защищенными конными

противниками в условиях, где самым ценным преимуществом оказывались подвижность и

ловкость, а не умение выдерживать многопудовые лобовые удары. В таком бою три-

четыре десятка килограммов стали и неподъѐмный двуручный меч оказались бы

непреодолимой помехой. Вот почему геммские мастера делали лѐгкую

пластокерамическую броню, надѐжную и прочную, и отличные мечи, которыми можно

без устали махать направо и налево, второй рукой управляя своим скакуном, не

отягощѐнным чрезмерным грузом.

Именно из-за этого на турнирах Геммы особое внимание уделялось мастерству

владения мечѐм в схватке на коне и в пешем строю, что нередко переходило из одного в

другое. Конечно, если после лобовой атаки с копьями оба противника оставались в строю

(функция рыцарства как регулярного войска обязывала уметь биться с противником и

таким способом).

Чтобы поддержать интерес к состязаниям, судьи намеренно не сводили вместе

обоих главных претендентов. Хорд, которому помогали Отар и Сэмми, прекрасно

понимал эту уловку и просто считал количество оставшихся до встречи с Флексом туров.

Лишь однажды он проявил эмоции: когда его следующим противником объявили Милка.

-Этот ублюдок всѐ же решил попытаться перейти мне дорогу!

Бой действительно получился интересным. Колемский десятник, помня обиду,

причинѐнную несколько дней назад, с неожиданной яростью и упорством принялся

наседать на высокого худощавого владельца малинового кота на сером щите. Но ярость в

нападении сослужила Милку дурную службу. Увлѐкшись мщением, он забыл про защиту, и сотник, сумев разорвать серию ударов противника, буквально забил Милка, не

успевшего сориентироваться и вовремя перейти к обороне, до беспамятства. Десятника

уволокли к лекарским будкам, а Хорд в очередной раз направился поклониться