Дима - o f2ea2a4db566d77d

утверждают, что перед ограблениями эта Жюли всегда гримируется по-разному, поэтому

никто её не узнает. Но эту информацию никто так и не подтвердил. Папа считает, имя Жюли

используется только для того, чтобы росли тиражи газет.

-

Но я все равно верю, что это она! – провозгласила Валентина Сергеевна в экзальтации.

Мсье Ониш так грозно на неё зыркнул, что всем сразу стало неудобно. Всем, кроме самой

хозяйки.

-

… с бульвара Инвалидов, - гундосил тем временем телевизор. – Человек, вскрывший

себе вены оказался гражданином России…

На этой фразе семья Онишевых и их гости разом уставились в экран.

- Что ещё стряслось? – мрачно прошептал дядя Коля.

-

… прибыл на экскурсию по Дому Ивалидов в составе группы российских туристов. По

утверждению очевидцев, он некоторое время стоял посреди тротуара в одиночестве, после

чего достал из кармана опасную бритву, вскрыл вены и попытался перерезать себе горло.

Это человек пожилого возраста, он действовал медленно, так что его вовремя удалось

остановить, и пострадавшему быстро оказали первую помощь. Сейчас его доставили в

больницу. Это вся информация, которой я обладаю на данный момент…

Семья Ониш и их гости подавленно замерли на своих местах. Ороговели будто под

действием гипноза. Они больше не переговаривались. Только продолжали следить за

происходящим на экране, хотя невнятный репортаж о самоубийце давно уже сменился

кадрами авторалли Париж – Дакар. В Париже сегодня шёл дождь, пропитывая город темно-

серым цветом. А в Африке было солнечно. О о о о о о о о

12

-

О Дакар, город любви, - мечтательно протянула Валентина Сергеевна, первой выйдя

из странного оцепенения. И все женщины в комнате, соглашаясь с ней, единодушно качнули

головами.

Яша незаметно подал знак дяде Коле. Надо было переговорить наедине. Он решил

дождаться мсье Ониша в коридоре, но тут на него напали визжащие племянники и уволокли,

замешкавшегося, в детскую.

- Дядь Яш, отгадай загадку. Отгадаешь? – старшая дочка Светланы усадила его на

табуретку в центре комнаты. Ей было пять лет. Младшей дочери и сыну – близняшкам,

вцепившимся в ноги Яши, – по четыре годика. Они вопили, как освежёванные.

- Попробую отгадать. В твоём возрасте мне не особо с этим везло.

-

А и Б сидели на трубе. А упало, Б пропало, кто остался на трубе? – заученно

протарахтела девочка.

-

Не знаю. Кто же?

-

«И» остался на трубе!!!

-

Действительно. Какая ты умница.

-

А ты посадишь «И» в тюрьму? – серьезно поинтересовалась старшая.

-

За что это? – не понял Яша.

-

Он же убил «А» и «Б»! Спихнул «А» с трубы…

-

О как! Ну положим, здесь ты права. А с чего ты решила, что «И» убил «Б»? Ведь «Б»

только пропало.

-

«Б» «И» тоже спихнул с трубы, но только внутрь трубы. Просто этого никто не

заметил! Понимаешь? Труба глубокая, там ничего не видно, но труп «Б» надо искать именно

там.

-

Слушай, какая ты, - поразился Яша. – Совсем еще маська, а самостоятельно раскрыла

целое преступление! Да еще какое – филологическое преступление.

Яша поставил девочку к себе на колени и смачно поцеловал в лоб.

-

Я стану полицейской, когда вырасту, - заулыбалась она.

-

И это правильно! – раздался голос мсье Ониша.

Он сгрёб в объятия подбежавших к нему шумных внуков и крепко прижал к сердцу.

-

Сломаешь! Сломаешь! – верещал сопротивлявшийся мальчик, но и радостно при этом

смеялся.

- Сладкие мои, - пробасил дядя Коля голосом добродушного каннибала, отчего его

внуки зашумели ещё больше. – Теперь бегите к бабушке, она вас угостит конфетами. А нам с

дядей Яшей надо поговорить.

Ребятня ушлёпала прочь. Яша все также сидел в центре комнаты – на глупой детской

табуретке. Юноша среднего роста, коренастый и с симпатичным лицом. В этот момент ему

22 года; крупный нос, очки в тонкой оправе. Волосы тёмно-пшеничного цвета. Он

внимательно смотрел на дядю. Тот закурил. Плохой знак – в детской-то.

-

Проблемы? – спросил Яша.

- Да как сказать. У нас это ночное дело отняли. До утра, не смыкая глаз, возились, а тут

вдруг приходят молодчики из «Сюртэ насьональ» и говорят, что мы отстранены. Приказ

сверху. Все материалы передать, и даже не поспоришь.

-

Дело засекретили?

-

Именно. Теперь, видно, никто не узнает, что там стряслось. Читал утренние газеты? В

клубе произошло массовое отравление, пятеро человек погибли. Пять! Ты видел, сколько там

трупов валялось?!

-

Спрашиваешь…

- Мы битый час, наверное, их оттуда вытаскивали – сорок семь человек, все мертвы!

Это что ж такое надо было сожрать?! Начальство выражает вам благодарность, но делом

займутся более компетентные органы. Каково, а?! ковО

- Ты только не волнуйся, - юноша сделал убавляющий жест руками.

13

-

Яш, я в этом городе живу с самого рождения, - Ониш стукнул себя кулаком в грудь,

просыпав сигаретный пепел на пол. – Мне ох как не хочется вновь стать свидетелем чего-то

подобного. Понятно, конечно, что правительство волнуется, как бы не началась паника, но

сорок семь человек – это тебе не шутки. И понимаешь, мне, мне и ребятам из отдела…

-

Ты успокойся. Спокойно.

- Именно нам предстоит как-то объяснять родственникам погибших, что этим делом мы

больше не занимаемся. И если всё это получит огласку, и не дай Бог начнётся скандал, вину

непременно свалят опять же на нас.

-

Вы хоть что-то успели выяснить?

- Ты о клубе? Там проходила закрытая вечеринка одной крупной фирмы, но результаты

экспертизы до нас уже не дойдут: что они ели, почему их так перекосило, принимали ли они

какие-нибудь вещества? Повар, кстати, на допросе сказал, что они почти ничего не

заказывали, – во всяком случае, от такого количества еды пятьдесят человек не окочурилось

бы. Возможно, съели что-то ядовитое ещё до того, как приехали в клуб.

-

А что за фирма?

- Менеджер клуба утверждает, что это какое-то крупное предприятие по торговле

мясом, а если тут завязки на государственном уровне – тем более неудивительно, что дело

засекретили. Дерьмо!

- Дядь Коль, ты, пожалуйста, только не заводись снова, ведь без толку сейчас это

перетирать.

- Именно! – провозгласил мсье Ониш, как священник на проповеди выпучив глаза и

взмахивая рукой. – Ты совершенно прав! – сигаретный пепел бросился ему за шиворот. –

Увидеть за пару минут пятьдесят улыбающихся трупов, и так никогда и не узнать, какого

чёрта с ними случилось!

-

Дядя Коля, ну…

- А тут ещё эта Щербатая Жюли снова за своё, - не унимался старик. – Над нами уже

весь Париж смеётся. Если я узнаю, кто сливает информацию, я лично эту сволочь за яйца