Фест - Адольф Гитлер (Том 2)

Никто с этих пор не мог бы утверждать, что оказывает хоть какое-то заметное влияние на Гитлера; времена Дитриха Эккарта и даже такого человека как Альфред Розенберг давно прошли. «Я никогда не ошибаюсь! Любое моё слово принадлежит истории!» – воскликнул он в своём первом объяснении с Отто Штрассером. Его желание чему-либо учиться шло на убыль по мере того, как он все более претендовал на роль «фюрера-папы». Всегда окружённый только восторженными почитателями и далеко не интеллектуальной свитой, он и в духовном плане постепенно попадал в растущую изоляцию. В его кумире Карле Люгере его восхищал когда-то пессимистический взгляд на людей, а теперь он и сам почти не скрывал пренебрежения как своими приверженцами, так в равной степени и противниками. Послушный своему консервативному инстинкту, он упрямо твердил, что человек зол и испорчен по природе, что люди – это «насекомые, расползшиеся по земле», как он выражался в одном из писем. И далее: «Широкие массы слепы и глупы, они не ведают, что творят».[176 - Об этом говорится и в уже не раз упоминавшейся речи в гамбургском «Национальном клубе». Op. cit. S. 97, и в упомянутом письме от 2. 02. 1930 одному члену партии, имя которого не названо; опубликовано в: VJHfZ, 1966, Н. 4, S. 464. К замечаниям О. Штрассера, который тоже, возможно, сгустил краски, см.: Strasser О. Mein Kampf, S. 98, S. 43.]

Он презирал людей и поэтому, использовав их, бросал без всякой жалости. Без конца он кого-то свергал, наказывал или выдвигал, менял людей и занимаемые ими должности, и это, конечно, было одной из предпосылок его успехов. Он уже знал по опыту, что последователи жаждут именно такой бесцеремонности и безмерной требовательности. Он беспощадно гнал своих агитаторов в предвыборные схватки. Основное ядро функционеров и помощников партии пришло из традиционно аполитичных слоёв населения, у них была нерастраченная энергия, и они, не задумываясь, окунулись в постоянную предвыборную борьбу, с радостью сделав её своей профессией. Их лихость эффектно отличалась от той рутинной вялости, с которой традиционные партии отделывались от своих обязанностей в ходе предвыборной борьбы. Только за последние два дня перед выборами национал-социалисты провели в Берлине двадцать четыре больших митинга; и снова их плакатами были оклеены все стены, все дома и заборы, они окрасили город в жёсткий красный цвет; партийные газеты, напечатанные гигантскими тиражами, по цене в один пфенниг передавались членам партии для раздачи по домам или предприятиям. Сам Гитлер за время между 3 августа и 13 сентября был главным оратором на более чем двадцати крупных митингах. Для него напряжённая агитационная работа его приверженцев была своего рода отборочным экзаменом: «Теперь мимо навозной кучи просто проносится магнит, а потом мы увидим, сколько железа было в этой навозной куче и сколько его притянул магнит».[177 - Heiden К. Hitler, Bd. 1, S. 272.]

Выборы были назначены на 14 сентября 1930 года. Гитлер рассчитывал на пятьдесят, а в минуты хорошего настроения даже на шестьдесят-восемьдесят мандатов. Он полагался на избирателей распадающегося буржуазного центра, на молодёжь, впервые получившую право голоса, а также на людей, долгие годы не участвовавших в выборах; по всей политической логике они должны были голосовать за него – конечно, если вообще явятся на избирательные участки.

Глава II

Лавина

Подходящий момент требует и подходящих способов борьбы. Первый этап – это изучение противника, второй – подготовка, а третий – атака.

Адольф Гитлер

Выборы 14 сентября 1930 г. – Волна грядущего. – Обхаживание рейхсвера. – Издёвка над легальностью. – Возвращение Эрнста Рема. – Политическая уголовщина. – Агония многопартийного государства. – Курт фон Шляйхер. – Замашки, контакты, переговоры. – Гарцбург. – Гитлер и буржуазия. – Теория о заговоре монополистического капитала. – Перед Дюссельдорфским промышленным клубом. – Боксхаймские документы. – «Бедная система!»

День 14 сентября стал одним из поворотных пунктов в истории Веймарской республики: он знаменовал собой конец демократического многопартийного режима и возвестил о начавшейся агонии всего государства в целом. Когда около трех часов ночи стали известны результаты выборов, всё изменилось. Одним махом НСДАП пробилась в преддверие власти, а её руководитель – этот одними обожаемый, другими высмеиваемый барабанщик Адольф Гитлер – превратился в одну из ключевых фигур на политической сцене. Национал-социалистическая пресса ликовала: судьба республики решена, теперь начинается сражение в процессе преследования.

На зов НСДАП откликнулось не менее 18 процентов участников выборов. За те почти два года, что прошли со времени последних выборов, партии удалось увеличить число поданных за неё голосов с 810 тысяч до 6, 4 миллиона, а вместо 12 мандатов она получила даже не 50, на которые рассчитывал Гитлер, а целых 107. Это поставило её на второе место, сразу же за СДПГ. История партий не знает подобных прорывов. Что касается буржуазных партий, то одна лишь партия католического Центра отстояла свои позиции, зато все другие понесли чувствительные потери. Четырём центристским партиям досталось всего 72 места в парламенте, а Немецкая национальная народная партия Гугенберга скатилась с 14, 3 до 7 процентов голосов – её связи с более радикальным партнёром оказались для партии самоубийственными. Поскольку ей досталось всего 41 место в рейхстаге, она была теперь не только внутренне, но и внешне подчинена НСДАП, в то время, как претензии Гитлера на руководство правыми силами нашли впечатляющее подтверждение. Социал-демократам также пришлось примириться со значительными потерями. Одни только коммунисты – наряду с НСДАП – получили прирост числа голосов, хотя гораздо более скромный: с 10, 6 до 13, 1 процента. Тем не менее, опьянённые слепой верой в историю и самодовольством, они сочли результаты выборов исключительно своим успехом и монотонно твердили: «Единственный победитель на сентябрьских выборах – это коммунистическая партия!».[178 - Remmele H. In: Die Internationale. Nr. 13, S. 548, цит. no: Bracher K. D. Aufloesung, S. 365.]

Современники в большинстве своём понимали историческое значение состоявшегося события. Акценты могли быть различными, но в основном его объясняли глубоким кризисом партий и их системы и считали выражением растущего неверия в жизнеспособность либерально-капиталистического строя и вместе с тем все большего стремления к радикальному изменению всех существующих отношений. «Большинство избирателей, благодаря которым крайние партий приобрели новые мандаты, вовсе не являются радикальными – эти люди просто не верят в старые порядки». Не меньше трети избирателей начисто отвергли существующий порядок, не зная, да и не спрашивая, что же будет потом. Некоторые говорят о «выборах ожесточения».[179 - Из передовицы «Франкфуртер цайтунг» от 15. 09. 1930 См. кроме того: статью В. Абегга в газете «Берлинер тагеблатт» от 9.11.1930. Доклад регирунгспрезидента Кобленца от 14. 02. 1931 также свидетельствует о том, что люди, голосовавшие за НСДАП, являются не столько сторонниками Гитлера, сколько противниками правящей власти; см.: Heyen F. J. Op. cit. S. 49 f.]