Rozhnov - Gipnoz ot drievnosti do nashikh dniei [1

117

не, облагодетельствовать людей, подарить возможность исцеления от страшных болезней. Отныне Месмер — пророк и чудотворец. В нем одном, как наиболее достойном представителе человечества, сконцентрировалась межпланетная таинственная, непостижимая для простых смертных и неосязаемая сила, которой по своему желанию и прихоти он может оделять несчастных страдальцев.

И хотя у него не хватает теперь рук и времени прикоснуться ко всем желающим и страждущим, он находит выход из положения. На помощь опять приходят теоретические хитросплетения. Флюид — магнетическая жидкость, а жидкость, как известно, обладает способностью к истечению, к перетеканию из одного сосуда в другой. Стоит соединить полный сосуд с пустым, и он наполнится спасительным флюидом. А потом пусть к этому сосуду прикасаются жаждущие месмеровской целебной силы. Берите! Месмеру не жалко. Его запасы неистощимы. Вместо отданного флюида он мгновенно, даже незаметно для самого себя, наберет из межзвездного пространства столько новой живительной силы, что ее некуда будет девать.

Месмер стал подобен богу. Вот он в расшитом золотом и серебром лиловом камзоле с многочисленными бриллиантовыми перстнями на выхоленых руках, в сопровождении почтительно следующей толпы учеников и помощников входит в зал, где установлен «намагнетизированный» его прикосновениями бак. За металлические стержни этого бака судорожно уцепились десятки людей. Фанатическая вера и жажда вобрать в себя как можно больше спасительного флюида светится в их глазах.

За бархатной занавеской, отделяющей комнату маг- нетизации от других помещений, раздается нежная мелодия. Это заиграла стеклянная лютня — специальное изобретение Месмера, предназначенное для усиления экстаза лечащихся.

Следуя строгой инструкции помощников Месмера, больные, сцепившись руками, образуют живую цепь вокруг бака. По телу их пробегает трепетная дрожь. Вот одна из женщин внезапно вскрикнула — она почувствовала, что как бы электрический разряд прошел через нее. Флюид проникает в нее, какое счастье!

И раздирающий душу вопль, в котором радость соединяется с испугом, врывается в убаюкивающую мелодию. Одна женщина падает на пол: разыгрался силь

118

нейший истерический припадок. Он заражает других, и уже несколько человек извиваются в корчах. «Кризис наступил»,— торжественно произносит Месмер. Это знак, чтобы специальные служители подхватили бьющихся и отнесли их в зал кризисов, где им свободно дают сотрясаться в самых неистовых истерических судорогах.

Согласно учению Месмера, после такой разрядки наступит освобождение от болезни. Флюид, проникший в тело пациента, вытеснит ее и исцелит больного. И вот у него теперь не один, а несколько магнетических баков. Кроме того, специально для бедных у ворот своего нового дома в Париже он «намагнетизировал» развесистое дерево. Под ним, если хорошо потесниться, одновременно располагается до сотни человек.

Слава Месмера все растет, пропорционально ей растет и его могущество и его богатство. Теперь уже Франц Антон Месмер — желанный гость в самых высоких дворянских домах. Его с охотой принимают титулованные особы, бывает он и при дворе самого христианнейшего короля Франции Людовика XVI. Увлекшись нашим рассказом, мы забыли сообщить читателю, что уже в 1778 году Месмер, тяготясь неприязненным отношением, которое стали выказывать ему коллеги в австрийской столице, переехал в Париж. В эти годы Париж перерос свое звание столицы Франции — он стал столицей всей Европы, а вместе с ней и всего просвещенного мира. От него Месмер жаждет признания. Он хочет, чтобы Французская академия возложила на его голову венок победителя и приобщила к сонму своих бессмертных избранников. Месмер пускает в ход все свои огромные связи. Королева Мария-Антуанетта, эта большая любительница всего загадочного и сверхъестественного, оказывает давление на короля, король — на академию, и вот научный Олимп принужден заняться животным магнетизмом и его создателем Францем Антоном Месмером.

Это знаменательное решение обязывает нас дать хотя бы вкратце характеристику той исторической обстановки, в которой происходили описываемые события.

Вторая половина XVIII века. Канун революции во Франции. Предчувствие грядущих событий охватывает различные классы общества. Французские просветители подготавливают умы к осознанию необходимости социального переворота. Они глубоко верят в безграничные возможности человеческого разума, в способность и

119

Больные вокруг магнетического бака (своеобразного чана) Месмера. Справа изображен сам целитель

право людей создать разумный общественный строй. Природа и общество объяснимы, в них вопреки утверждениям католической церкви нет ничего таинственного, сверхъестественного, потустороннего.

Каким же должен был предстать в глазах просветителей и рационалистов межзвездный «магнетический флюид» — невесомый, невидимый, неощутимый, не поддающийся измерению и взвешиванию? В 1784 году несколько ученых комиссий при участии крупнейших научных авторитетов того времени — Лавуазье, Франклина, Жюсье, Байли высказались против существования животного магнетизма. 11 августа этого же года последовал окончательный приговор, составленный объединенной комиссией парижского медицинского факультета и Академии наук. Приговор гласил:

«После того как члены комиссии признали, что флюид жизненного магнетизма не познается ни одним из наших чувств и не произвел никакого воздействия ни на них самих, ни на больных, которых они при помощи его испытали, после того, как они установили, что касания и поглаживания лишь в редких случаях вызывали благотворное изменение в организме и имели своим по-

120

Маркиз Шастене де Пюисегюр вызывает сомнамбулический гипноз у обратившихся к нему больных

стоянным следствием опасные потрясения в области воображения, после того, как они, с другой стороны, доказали, что воображение без магнетизма может вызвать судороги, а магнетизм без воображения ничего не в состоянии вызвать, они единогласно постановили, что ничто не доказывает существования магнетически-жиз- ненного флюида и что, таким образом, этот не поддающийся познанию флюид бесполезен, что разительное его действие, наблюдавшееся при публичных сеансах, должно быть частично объяснено прикосновениями, вызываемыми этим прикосновением воображением и тем автоматическим воображением, которое, против нашей воли, побуждает нас переживать явления, действующие на наши чувства. Вместе с тем комиссия обязывает присовокупить, что эти прикосновения, эти непрестанно повторяющиеся призывы к проявлению кризиса могут быть вредными и что зрелище таких кризисов опасно в силу вложенного в нас природою стремления к подражанию, а потому всякое длительное лечение на глазах у других может иметь вредное последствие».