E.Allard - E Allard Prizraki proshlogo

Издалека доносился весёлый шум, музыка. Я вспомнил, как упал в воду, камнем пошёл ко дну и там, в глубине, будто поднимающиеся со дна россыпь ярких огоньков, которые весело перемигивались, словно приглашали в гости, но, ощутив, резкую нехватку кислорода, я изо всех сил рванул к поверхности. Вынырнув, я обнаружил, что нахожусь довольно далеко от яхты. С трудом доплыв до неё, я попытался взобраться на борт, но не нашёл ни трапа, ни сетки, ничего, за что мог бы зацепиться. Кричать было бессмысленно, хотя я пару раз попытался это сделать. Естественно, меня никто не услышал. Я огляделся, доплыть до пляжа не представлялось возможным, скалы, нависавшие над заливом, были слишком крутыми, чтобы взобраться на них. Я проплавал с полчаса, у меня свело ноги от холода, потемнело в глазах, и в последнюю секунду перед тем, как окончательно утонуть, я услышал зычный голос Верхоланцева, усиленный мегафоном:

— Вот он! Держи его!

В глаза ударил яркий луч прожектора с верхней палубы, я услышал всплеск воды, и почти сразу рядом оказалась шлюпка, в которую меня втащили. Видимо, потом я потерял сознание и больше ничего не помнил. Я сладко потянулся и вдруг услышал, как тихонько отворилась дверь. Проскользнула тёмная фигура, в руках у незваного гостя что-то белело. Он метнулся ко мне, с силой прижав мою голову к подушке, но я чудом сумел вывернуться, перекатился через кровать. Вскочив на ноги, наткнулся на вовремя подвернувшийся стул, и обрушил на голову противнику. Хрясь! Стул разлетелся на куски, мужика это лишь разозлило. Он резво перемахнул через кровать и кинулся на меня, как бык на тореадора — в последнюю секунду я отпрянул в сторону. Амбал промахнулся и красиво вылетел через огромное окно, разбив вдребезги. Мелкие осколки с жалобным звоном усыпали все вокруг.

Я понаблюдал, как подбежали охранники, подхватили его, надавали по мордасам и куда-то потащили. Включив свет, я осмотрел кавардак. У меня шевельнулась досадная мысль, не предъявит ли мне хозяин яхты немаленький счёт за испорченные вещи. Но разбить окно я сам не мог, а разломанный стул, в случае чего, оплатить сумею.

Около стены я заметил дощатый гардероб, в нем висело несколько летних костюмов, слишком большого размера, но это лучше, чем бегать голышом. Я вышел на палубу, веселье было в полном разгаре, слышались пьяные вопли, песни, громко орала музыка. Я прошёлся по проходу и наткнулся на Верхоланцева, который еле держался на ногах, с двух сторон его поддерживали две полуголые длинноногие блондинки. Главреж размахивал початой бутылкой и что-то громко объяснял спутницам. Я проследовал дальше, свернул в коридорчик, мне навстречу попалась другая девица с длинными, соломенными волосами и чёлкой, закрывавшей пол-лица. Увидев меня, она кинулась мне на шею с воплем:

— Красавчик, не хочешь заняться любовью?

Конечно, она сказала гораздо более откровенно, я отстранил её, заставив скукситься:

— Ты голубой? — разочарованно протянула она.

Я вдруг представил, что найду Милану в объятьях пары мужиков и мне стало противно. Но я взял себя в руки, прошёл в салон, у окна заметив целующуюся парочку. Вернее сказать, невзирая на свидетелей, они занимались любовью, я проследовал мимо них, поднялся на верхнюю палубу. По коридору дефилировали пьяные в дупель гости обоего пола, я аккуратно заглядывал в полуоткрытые двери кают, натыкаясь на развесёлые компании. Вышел на нос, здесь была устроена танцплощадка, несколько пар, тесно прижавшись друг к другу, медленно двигались под музыку. Мне стало одиноко и холодно, я развернулся, чтобы вернуться в каюту и вдруг услышал возглас:

— Олег!

Милана подбежала, прижалась и начала целовать меня в таком исступлении, словно я вернулся с того света.

— Господи, какое счастье! — воскликнула она, оторвавшись, наконец, от меня. — Я безумно напугалась, зашла в твою каюту, а там все вверх дном перевёрнуто.

Чтобы не рассказывать, что на меня напал убийца, я сжал её в объятьях и начал покрывать жадными поцелуями лицо, шею.

— Подожди, дорогой, — запыхавшись, сказала она, наконец.

Схватив меня за руку, она потащила меня куда-то вниз, по винтовой лестнице. Мы оказались на нижней палубе. Она распахнула дверь и буквально затащила внутрь, дрожа от возбуждения. Я отнёс ее на кровать, которая занимала большую часть каюты, оформленную в нежно-розовых тонах. Милана разделась сама, но тут же спряталась под одеяло. Почему она вдруг начала стесняться? Я понял, когда нырнул за ней, почти все её тело было в эластичных бинтах, у меня сжалось сердце. Черт возьми, я мог потерять её навсегда. Осторожно прикасаясь губами, словно Милана была хрупким сосудом, начал целовать. Пару раз она скривилась, когда я все-таки сделал ей больно. Я спустился ниже, туда, где распустился цветок нашей страсти, лаская языком, Милана дрожала от возбуждения, выгибалась, как тетива лука. Быстро завелась, мы слились воедино, став на время единым существом, дыша в такт друг другу. Я выбросил из головы все глупые мысли, мне лишь хотелось держать и не отпускать никогда моё драгоценное сокровище. Я называл её самыми нежными именами, какие смог придумать, шептал о любви.

Она лежала на спине, блаженно улыбаясь. Она не убежала от меня, как в первый раз, наоборот, прижав мою голову к себе, запустила пальцы в волосы, ласково поглаживая, проговорила:

— Боже, я так жутко испугалась. Прибежал Боря с вытаращенными глазами и сказал, что ты упал за борт.

— А что ж меня так долго искали? — спросил я с иронией. — Полчаса вокруг яхты плавал, никто меня не видел.

— Наверно, он не сразу обнаружил тебя. Но, слава Богу, вытащили же! — воскликнула она, взъерошив мне волосы.

Если она так боится за меня, может быть, у меня есть шанс? Пристально вглядевшись в ее блестевшие от радости глаза, произнёс:

— Я должен тебе сказать, Милана. Я люблю тебя. Уйди от Верхоланцева. Мы будем вместе навсегда. На всю жизнь.

Она усмехнулась, мягко провела по моему лицу, обведя глаза, нос, подбородок и ответила спокойно:

— Олег, ну представь себе. Я уйду, у меня не будет ни одной роли больше. Он постарается. Он же «серый кардинал» кино всея Руси. Буду сидеть дома, стареть. Лет через десять ты будешь ещё очень и очень молод, а я стану старухой, толстой, некрасивой. Ты меня бросишь, и я буду сама в этом виновата.

— Какая старуха! Семь лет разницы — это так страшно? Когда мужчина на сорок лет старше жены — это нормально. Когда жена старше чуть-чуть — катастрофа, — зло воскликнул я.

— Я тебе нужна, потому что не твоя, а когда стану твоей, ты потеряешь ко мне интерес. Я знаю, — печально возразила она. — Давай не будем об этом. Нам ведь просто хорошо вместе. Зачем что-то менять?

Я присел на кровати, отвернувшись, и с горечью проговорил: