E.Allard - E Allard Prizraki proshlogo

— Вахид, тебе-то меньше всего надо опасаться, твоих хрустов кот наплакал.

— Вот только нэ надо так говорить, дарагой. И нэ надо делить — меньше, больше. Я рискую больше Бени, ты это должен помнить.

12.

— А на казни вчера присутствовал? — спросил Алекс.

— Конечно! Сделал такие снимки, закачаешься! Мой редактор сказал, несколько подобных репортажей, он простит половину моего долга! — воскликнул я.

— Тебе надо меньше за бабами ухлестывать, и не торчать в казино, тогда не будешь создавать долги, — пробурчал мой собеседник.

— Алекс, что ты ворчишь, как старая перечница? Бабы, казино. А чем другим заняться в этом занюханном местечке? Скоро горожане совсем перестанут читать, а для подтирания задницы наша газетёнка слишком дорогая. Я же не ною по этому поводу.

Мы сидели в маленьком, уютном баре, со стаканчиком виски и мирно беседовали. Звучала приятная музыка, вызывавшая у меня сильный приступ ностальгии, что-то блюзовое, тридцатых-сороковых годов прошлого века. К нам подошла девушка в очень коротком платье, почти полностью обнажавшим грудь. Колготки в крупную сетку, с ярким вульгарным макияжем. Малёванные красным огромные губы, подведённые жирным чёрным карандашом глаза. Круглое личико обрамляли завитые локоны, обесцвеченные перекисью.

— Молодой человек, не угостите даму сигареткой, — проронила она манерно, сделав попытку приземлиться рядом.

Я галантно вытащил пачку сигарет и зажигалку, но Алекс грубо спихнув деваху с табурета, злобно прошипел:

— Пошла вон, сука. Чтобы я тебя не видел здесь.

Особа лишь хмыкнула и направилась к выходу из бара, покачивая широкими бедрами, которые еле-еле прикрывала короткая юбчонка.

— Ты чего, Алекс, ничего бабёнка, — с деланным огорчением произнёс я.

— Крис, я предупреждал, чтобы ты портовыми шлюхами не пользовался. Хочешь, предоставлю тебе нормальный товар.

Я вздрогнул от резкого воя сирены, но не растерялся, поскольку знал отлично, что делать. Резво перемахнув через прилавок бара, я вытащил припрятанный заранее дробовик. Мой собеседник оказался рядом и тоже схватил в руки оружие, оптическую винтовку. Через пару минут в бар ворвалось несколько чумазых мужиков в грязных, порванных костюмах с иссиня-красными лицами, искажёнными безумием. Они громко вопили, размахивая гаечными ключами и обрезками труб. Быстро перезаряжая дробовик, я выскакивал из укрытия, делал пару выстрелов и вновь прятался. Одного из уродов я подпустил совсем близко, выпрямился и съездил ему прикладом по морде, он закачался и рухнул вниз, как мешок с картошкой, с лёгким вскриком. Спустя четверть часа поток нападавших иссяк, а весь пол был завален трупами, условными, конечно. Я знал, что пулевое отверстие образуется так называемыми «закладками», которые делают пиротехники для имитации взрыва при попадании.

Мы вылезли из-под прилавка, Алекс махнул рукой и его персонал начал оттаскивать «трупы» в служебное помещение. Мы вновь уселись за столик и продолжили разговор, как ни в чем ни бывало.

— Да, казнь, это круто, — проговорил я с довольной улыбкой. — Впрочем, для этих ублюдков я не стал бы тратить верёвку, можно всех забесплатно топить в океане.

— Смотри, как бы ты сам не оказался на их месте, — проворчал Алекс.

— Господи, ну я-то тут при чем? Я — добропорядочный гражданин, ничего не нарушаю, контрабандой не торгую. Убиваю только при самообороне.

— Они тоже были добропорядочными, пока не попали в руки копов, — угрюмо пробурчал Алекс. — И те показания не выбили.

Я сделал вид, что задумался. Весь диалог мы придумали экспромтом, поскольку могли импровизировать, как нашей душе угодно, но в рамках сюжета. Я изображал прожжённого репортёра, он — владельца маленького бара. Я получал удовольствие от того, что находился в этом странном месте. Меня, наконец, пустили в святая святых — павильоны, которые всегда были закрыты металлическими щитами.

Утром позвонил Лифшиц и быстро проговорил:

— Олег, в твоём контракте стоит участие в съёмках, помимо фильма с Дмитрием Сергеевичем. Ты не имеешь права отказываться.

Он решил, что я буду возражать! Идиот! Я ждал этого приглашения с нетерпением. Можно сказать, жаждал принять участие в той работе, о которой все время говорит Розенштейн. За мной как обычно пригнали синий фургончик, привезли в таинственный павильон. Лифшиц встретил меня, завёл в комнатку и объявил:

— Олег, эти съёмки проходят в режиме реального времени.

— Реалити-шоу, — резюмировал я со знанием дела.

— Да. Тебе ничего особенного делать не придётся, будешь себя как обычно. Выбери персонажа по вкусу.

Он подал мне тонкую папку, в которой лежало несколько листков с коротким описанием каждого персонажа, а на самом деле, жителя некоего города. Ничтоже сумняшеся я выбрал репортёра по имени Кристофер Стэнли. Мне выдали пару старомодных костюмов и допотопную фотокамеру, похожую на ту, которую дед привёз с фронта, в память о его погибшем друге, военном корреспонденте. Эта камера Contax III делала вполне приличные снимки, на плёнку, в ней стоял хороший объектив, которому позавидовали бы и современные зеркалки. Я сумел ощутить себя настоящим репортёром, вжиться в роль, и вспомнил с ноющей в сердце болью о том, как дед обучал меня «стрельбе по мишеням» с помощью подобной камеры. Он сам неплохо снимал, мы проявляли плёнки, долгими ночами при красном свете печатали. Незабываемое время.

— Олег, ты должен вести себя так, словно давно живёшь в этом городе, — начал объяснять задачу Лифшиц. — Если начнёшь ошибаться, оговариваться, не страшно. Съёмки будут продолжаться пару часов, иногда будут связаны с определённым риском. Не бойся, опасности для жизни никакой. Все предусмотрено.

«Определённый риск» был связан исключительно с нападением, так называемых, мутантов. В какой бы части «города» я не находился, перед их появлением срабатывала сигнализация — громкая сирена или светильники, встроенные в стены, начинали загораться и гаснуть ярко-красным светом. «Город» состоял из нескольких уровней, на которых находились магазинчики, жилые помещения, театр, парк, казино, они сообщались между собой лифтами, похожими на батисферы. Когда я впервые вошёл в павильон, дух захватило от великолепия, раскинувшегося за огромными окнами — поднимающиеся со дна океана высокие башни. Все выглядело удивительно реалистичным, длинные ленты водорослей, ярко-оранжевые кораллы и стайки переливающихся серебром рыбок, быстро сновавших перед толстым стеклом. Я познакомился с некоторыми актёрами, в том числе с Владом Самариным, который изображал владельца бара, и по совместительству лидером повстанческой группировки, Алекса Робинсона.