Соколова Е.Е. - 13 диалогов о психологии

А.: Да. Эмпирической базой для постановки основного вопроса философии, как известно, является действительно имеющееся различие объективной и субъективной реальности: реальности “вне” меня и реальности “для” меня. В истории философии для обозначения этих двух реальностей использовались, как известно, многообразные термины: “бытие” и “мышление”, “материя” и “сознание”, “материя” и “ощущение”, “материальное” и “идеальное”, “дух” и “природа”, “физическое” и “психическое”. Многие из этих понятий используются и в конкретных науках, в частности в психологии. Но термин “сознание” в философии и психологии несет разную смысловую нагрузку. Не следует смешивать психологическое понятие сознания с философским. Если для философии (по крайней мере, в рамках ее основного вопроса) сознание выступает как субъективная реальность (в противоположность материи как объективной реальности), то в психологии сознание вовсе не отождествляется только с субъективной реальностью. Здесь я, наконец, обращаюсь к концепции предмета психологии Петра Яковлевича Гальперина, который, как мне представляется, дал единственно непротиворечивое решение проблемы природы психического и связанной с ней проблемы предмета психологии во второй половине 70-х годов XX века (См. [25; 26]). Объект и предмет психологии в работах П.Я. Гальперина. Психическая реальность как “переживания” и как “деятельность”

С: Неужели с тех пор не было попыток рассмотреть эту проблему?

А.: За всей психологической литературой я, естественно, уследить не мог, но из того, что мне известно, можно сделать

Объект и предмет психологии в работах П.Я. Гальперина 597

такой вывод: в последние годы в нашей стране наблюдалась отчетливая тенденция “ухода” от подобных якобы “метафизических” вопросов и определенное пренебрежение теоретической и методологической работой. Поэтому в редких публикациях, посвященных этим проблемам (См., например, [27]), мы можем встретить все те же определения предмета психологии, данные Гальпериным и Леонтьевым. Что касается зарубежных источников, то в них я встречал следующие обобщающие высказывания: “Психология есть наука о переживании (переживаниях) и(или) о поведении”.

С: Все та же дихотомия сознания как внутреннего и поведения как внешнего!

А.: Чтобы не быть голословным, приведу утверждение Годфруа из руководства по

психологии для начинающих.

Ж. Годфруа: В процессе эволюции психологии предлагалось немало определений этой

науки. В настоящее время ее определяют как научное исследование поведения и внутренних

психических процессов и практическое применение получаемых данных [28, с. 95].

А.: Поэтому наше обращение к концепции Гальперина представляется неизбежным, тем

более, что в ней четко разводятся объект и предмет психологической науки.

С: А разве это не одно и то же?

А.: Нет. Объект науки — это некоторый фрагмент реальности, изучаемый, может быть, множеством различных наук. Такова, например, “психическая реальность”. Разве ее изучает только психология? А вот ответить на вопрос, в чем заключается “особый ракурс” рассмотрения этой реальности именно в психологии, анев философии, языкознании и так далее, — это значит ответить на вопрос о предмете психологической науки. Как мне представляется, Гальперин дал ответы на оба вопроса. Сначала рассмотрим решение им проблемы природы психической реальности как объекта психологии. Здесь мне кажется необходимым провести небольшое сравнение понимания сознания в классической психологии, к которой я отношу явное или неявное понимание сознания только как “субъективных, идеальных, внутренних” явлений, и неклассическое понимание сознания Гальпериным. Мы с тобой уже противопоставляли классическую и неклассическую физиологию. Здесь, представляется мне, может идти речь о классической и неклассической психологии.

Диалог 12. Величайшая из мировых загадок

Итак, в классической психологии под психикой (сознанием) понимался, прежде всего, некий внутренний мир субъективных переживаний. Такое понимание психики, как справедливо отмечал Гальперин, проникло даже в деятель-ностные концепции отечественной психологии. Так, Рубинштейн в книге “Основы общей психологии” определяет психическую реальность следующим образом.

СЛ. Рубинштейн: Характеристика психических явлений. Специфический круг явлений, которые изучает психология, выделяется отчетливо и ясно — это наши восприятия, мысли, чувства, наши стремления, намерения, желания и т.п. — все то, что составляет внутреннее содержание нашей жизни и что в качестве переживания как будто непосредственно нам дано. Действительно, принадлежность индивиду, их испытывающему, субъекту — первая характерная особенность всего психического…

Не подлежит сомнению, что так, как нам бывает дано нечто в непосредственном переживании, оно никаким иным способом дано нам быть не может. Ни из какого описания, как бы ярко оно ни было, слепой не познает красочности мира, а глухой - музыкальности его звучаний так, как если бы он их непосредственно воспринял; никакой психологический трактат не заменит человеку, самому не испытавшему любви, увлечения борьбы и радости творчества, того, что он испытал бы, если бы сам их пережил. Мне мои переживания даны иначе,… чем они даны другому. Переживания, мысли, чувства субъекта — это его мысли, его чувства, это его переживания — кусок его собственной жизни, в плоти и крови его [29, с. 12-13].

А.: Обычно на этом в классической психологии сознания останавливались и говорили: эта “субъективная кажимость”, эти непосредственные переживания и есть предмет изучения психологии как особой науки. Вспомни, мы про это уже говорили. Вспомни слова Выготского и Теплова о необходимости разделять переживание как таковое и научное познание переживаний, которое всегда опосредствованно. Не могу удержаться и не привести тебе слова Фридриха Энгельса по этому поводу, сказанные задолго до Выготского: “Мы никогда не узнаем того, в каком виде воспринимаются муравьями химические лучи. Кого это огорчает, тому уже ничем нельзя помочь” [30, с. 555]. С удовольствием напомнив читателю эти слова, Выготский, анализируя субъектов-

Объект и предмет психологии в работах П.Я. Гальперина 599

ную психологию, писал: “Психология слишком долго стремилась не к знанию, а к переживанию; в данном примере она хотела лучше разделить с муравьями их зрительное переживание ощущения химических лучей, чем научно познать их зрение” [31, с. 352]. Субъективная психология, таким образом, не разделяла собственно переживание и научное познание; Рубинштейн подчеркивает ошибочность такого отождествления, говоря об опосредствованном научном познании психических явлений. Но что он понимает под “психическими явлениями”? Все те же “переживания”, которые необходимо изучать опосредствованно в различных системах объективных связей.