Томас Пикок - Усадьба Грилла

Постум: Надо ж, вот потеха, значит, глаза нам на то и даны, чтоб разглядывать дорогу, которая идет во тьме.

Цимбелин, акт V, сц. 4. (Примеч автора.).

** Коллинз, “Ода о нравах” {242}. (Примеч. автора).}

Мистер Грилл:

- Да если б вам и удалось их обнаружить, они б не много помогли против вторжения готов и вандалов, какое, верно, предвидел Нибур. Вандалы сидят на северных тронах, заботясь лишь об одном, как бы задушить всякую истину и свободу, вандалы повсюду, даже и среди нас, и цель у них и здесь точно та же, только наши плуты умеют лучше ее прикрыть, а наши простофили лучше дают себя одурачить.

Преподобный отец Опимиан:

- Прибавьте, что вандалы заполнили половину Америки, с вольной речью и даже с попытками вольной мысли расправляясь не хуже инквизиции, разве что заменив суд линча и виселицы иной пародией на правосудие, кончающейся кнутом и костром.

Мистер Грилл:

- Я сужу только о Европе. Страшная монархия на севере и анархия на юге; и ярость толпы здесь у нас, ныне сглаживаемая и подавляемая, но всегда готовая вспыхнуть неодолимым пламенем, как “скрытый под обманным пеплом огнь” {*}.

{* incedis per ignes

Suppositos cineri doloso. - Hor. Carm. II, 1. (Примеч. автора).

Ты пишешь, по огню ступая,

Что под золою обманно тлеет. - Гораций, Оды, II, 1 (лат.). (Пер. Г. Церетели).}

Мистер Мак-Мусс:

- Но пока нам даже очень весело. И довлеет дневи злоба его, тем более что лично я поблизости вовсе ее покуда не наблюдаю.

Мисс Тополь:

- Лорд Сом, кажется, того же мнения, ибо ускользнул от продолжения спора, чтоб пригласить мисс Найфет на контрданс.

Преподобный отец Опимиан:

- И вовремя спохватился. Он будет танцевать с ней как раз перед ужином и поведет ее к столу. Замечаете вы, что ее трагической строгости как не бывало? Она и всегда-то была чудо как хороша, но порой казалась ожившей статуей. А нынче она - само счастье, вся так и сияет.

Мисс Тополь:

- Как же ей не сиять? Настоящее и будущее для нее лучезарны. Вот она и отражает эти лучи.

Потом был ужин, а все отобедали рано и потому угощались с живым удовольствием. Лорд Сом из кожи лез вон, угождая своему божеству, однако ж не забывал и прекрасных соседок. После ужина опять танцевали, будто сговорившись не расходиться до утра. Мистер Грилл, мистер Мак-Мусс, преподобный отец Опимиан и еще кое-кто из гостей постарше, отказавшиеся от обычного своего стаканчика вина после раннего обеда, теперь остались за столом выпить пунша, который лился рекой, и его разносили среди прочих напитков по гостиным в перерывах между танцами и с благодарностью принимали молодые люди и не вполне отвергали юные дамы. Мы вынуждены в этом признаться, не соглашаясь, впрочем, с веселым Гольдони, который считает, что и в скрытой под маской бессловесной даме можно тотчас узнать англичанку по благосклонности к пуншу {**}.

{** Лорд Рунебиф в Венеции встречает перед bottega di caffe [кофейня (ит.). (Примеч. автора).] Розауру. Она в маске и делает ему английский книксен.

Milord: Madama, molto compila, volete caffe?

Rоsaura: (Fa cenno di no).

Milord: Cioccolata?

Rоsaura: (Fa cenno di no).

Milord: Volete ponce?

Rоsaura: (Fa cenno di si).

Milord: Oh! e Inglese.

La Vedova Scaltra, A. III, s. 10.

Милорд: Сударыня, вы желаете кофе?

Розаура: (отрицательно качает головой).

Милорд: Шоколаду?

Розаура: (отрицательно качает головой).

Милорд: Хотите пуншу?

Розаура: (кивает в знак согласия).

Милорд: О! Англичанка.

Хитрая вдова (ит.) {243}.

Он не предлагает ей чаю, который, будучи более английским напитком, нежели кофе или шоколад, мог бы скорей соперничать с пуншем; особенно если пить его, как пьют англичане в другой комедии Гольдони, не с молоком, а с ар_а_ком {244}. Лорд Артур приходит в гости к лорду Бонфилу среди дня и тот предлагает ему чай с сахаром и араком. Пока они пьют его, входит лорд Кубрек.

Вonfil: Favorite, bevete con noi.

Соubrech: Il te non si rifiuta.

Artur: E bevanda salutifera.

Bonfil: Volete rak?

Соubrech: Si, rak.

Вonfil: Ecco, vi servo.

Pamela Fanciula, A. I, s. 15.

Бонфил: Соблаговолите выпить с нами.

Кубрек: От чая не отказываются.

Артур: Этот напиток полезен.

Бонфил: Хотите арак?

Кубрек: Да.

Бонфил: Я угощаю.

Памела Фанчилла (ит.) {245}}

1. ГЛАВА XXXII

СТРАХИ И НАДЕЖДЫ. ВОЗМЕЩЕНЬЯ В ЖИЗНИ.

АФИНСКАЯ КОМЕДИЯ. МАДЕРА И МУЗЫКА. ПРИЗНАНЬЯ

Ὑμεῑς δέ, πρέσβεις, χαίρετ᾽, ἐν κακοῑς ὅμως

Ψυχῇ διδόντες ἡδονὴν καθ᾽ ἡμέραν,

Ὡς τοῑς θανοῦτος οὐδὲν ωφὲλεῖ.

Прощайте, старцы! Даже среди горестей

Душе дарите радость каждодневную,

Ведь после смерти счастья и в богатстве нет {248}.

Призрак Дария - хору в “Персах” Эсхила

Дороти начала уж было верить новостям Гарри, но вот обычная жизнерадостность Гарри стала ему изменять: упорство засевшего в Башне молодого хозяина отравляло надежду. Однако в деле Гарри наметилась уже счастливая перемена, оставалось продолжать в том же духе, и Дороти разрешала ему строить воздушные замки, согретые и разукрашенные огнями будущего рождества.

Однажды вечером по дороге домой Гарри повстречал отца Опнмиана, направлявшегося к Башне, где намеревался он отобедать и переночевать. Его преподобие удивлялся, что мистера Принса не было на бале (и это тогда, когда лорд Сом больше ему не соперник), и дурные предчувствия мрачили его. Отец Опимиан протянул Гарри руку, и тот горячо пожал ее. Потом отец Опимиан спросил, как продвигается у него и шестерых его друзей осада женских сердец. Гарри Плющ:

- Да на молодых барышень, сэр, жаловаться не приходится. А вот молодого господина не поймешь. Раньше он, бывало, все утро сидит и читает у себя наверху. А теперь только поднимется - сразу опять вниз и в лес идет гулять. Потом опять наверх, опять вниз и опять в лес. Что-то неладно с ним - видать, несчастная любовь, ничего другого не придумаешь. И с письмами в Усадьбу меня больше не шлет. Так что не получилось у нас веселое рождество, сами понимаете, сэр.

Преподобный отец Опимиан:

- А вы, я смотрю, все о веселом рождестве мечтаете. Остается надеяться, что следующее будет получше.

Гарри Плющ:

- А в Усадьбе, у них там весело, да, сэр?

Преподобный отец Опимиан:

- Очень весело.

Гарри Плющ:

- Стало быть, ни у кого там нет несчастной любви.

Преподобный отец Опимиан:

- Не беру на себя смелости подобного умозаключенья. О других ничего не знаю. У меня ее нет и никогда не бывало, если это может служить утешением.

Гарри Плющ:

- Для меня утешение видеть вас и слушать ваш голос, сэр. От этого всегда на душе легче.

Преподобный отец Опимиан:

- Так отчего же, мой юный друг, вы можете слышать и видеть меня, когда вам угодно; буду сердечно рад. Приходите ко мне в гости. Вам всегда обеспечен кусок холодного ростбифа и стакан доброго эля; а сейчас и ломоть свинины. Это большое утешение.

Гарри Плющ:

- Ах, сэр, премного благодарны. Оно утешение, конечно. Да я не за тем к вам приду.