Виктория MORANA - Поколение NET

истерике из-за одного случая, произошедшего на их выпускном курсе и затронувшего её

саму, как старосту. Университет славился своей юридической библиотекой, в которой было

достаточно копий академической литературы для написания курсовых студентам с потока

в 100 человек. Поток, само собой, состоял не только из англичан и её самой, на курс

поступило более 40% студентов из Африки и Китая. И если китайцы казались ей

биороботами, направленными на самосовершенствование во имя величия Поднебесной, то

африканцев Юля периодически не понимала совсем.

В разгар сезона сдачи курсовых работ, когда те, кто начал «творить» вовремя уже перешли

от вступлений к основной теме, а те, кто поленился раньше, решили, что пора срочно

начинать писать, из библиотеки начали пропадать книги. Совершенно случайно

выяснилось, что ценные тома в своем шкафчике прячет африканская девушка 24-х лет,

которую на курсе никто, кроме её соплеменников, не замечал, такая она была тихая и

спокойная.

-Чем дело-то кончилось? – вернулся к теме Дима, когда они заговорили о случае с

учебниками.

-Ну, видимо, повинуясь той самой ужасной толерантности, о которой ты так много

говоришь, - усмехнулась Юля. – Наши студенты решили не «сдавать» её в деканат. Одна

девочка подошла к ней после лекций где-то на автомобильной парковке и спросила, зачем

она прячет книги, мол, они же всем нужны для занятий.

-Она, конечно, расплакалась, извинилась и отдала Уголовный кодекс? – деловито

поинтересовался парень, прикончив к тому моменту полутора литровую кружку кофе со

сгущенкой.

-Будешь смеяться, но нет, - поежилась Юленька. – Она накинулась на подошедшую

сокурсницу там же, на парковке, чуть ли не с кулаками, обвинив её в расизме,

преследовании «black people» и прочей ерунде. Ни девочка, ни я так и не поняли, почему

белым нельзя воровать книги из библиотеки, а черным можно.

-Потому что толерантность, - скривился Дима. – А вот дать бы пару раз по…

-Спокойствие, - подняла руку Юля. – Бить женщин по лицу не является отвержением

толерантности, это обыкновенное хамство.

-Можно дать по заднице, но трогать черные задницы – это расово неверно, - пожал

плечами парень и ушел курить.

Юля посидела пару минут на кухне в одиночестве, размышляя, почему двое молодых

людей вообще говорят на такие темы. И все же Дима оставался одним из немногих, кому

вообще было, что сказать по поводу толерантности – понятия, которое обсуждать было не

принято, чтобы не было повода уличить самих обсуждающих в её отсутствии. Зачем

36

36

вообще говорить об очевидном? Все люди – братья, превосходство одной расы над другой

– международное преступление после Великой Отечественной войны. И все верно, но

почему тогда жителям России иногда так трудно любить приезжих господ из

дружественных Федерации стран? Когда-то давно Дима ответил ей на этот вопрос по-

научному сухо. «Возможно потому, что 58% преступлений в России за последние годы

было совершено приезжими?».

Из размышлений Юлю вырвал звук открывающейся входной двери в коридоре. Из

темноты, шаркая ногами, показался светловолосый, широкоплечий парень. Юля редко

видела брата Димы одетым, приходящим с улицы. В те редкие разы, когда девушка все-

таки приходила в гости в эту квартиру, его брат либо еще спал, либо только проснулся, либо уже уходил неизвестно куда. А еще он был совершенно не похож на своего старшего

брата, не имея ни то что природного магнетизма Димы, но и хоть какой-либо классической

харизмы.

-Привет, уродец, - радостно поприветствовал родственника Дима. – Ты уже заметила

моего брата - дебила, Юленька?

-Опять она здесь? – поднял брови тот. – А если я все Ляле расскажу?

-Не надо, у неё и так нервы ни к черту, - пробормотал Дима.

-Не так уж часто я тут и бываю, - справедливо заметила Юля.

-Так редко, что не знаешь, что ЭТО стало антифашистом и теперь тайно хочет убить меня

во сне, - пожаловался Дима, собирая чашки со стола и убирая плавленый сыр в

холодильник. – А еще он мясо не ест больше, питается детской кашей на воде, но это и

хорошо, мне теперь пельменей больше достается.

-Ну и семейка у вас, - прикусила губу Юля, наблюдая, как братья шутливо выясняют

отношения у плиты.

Для уничтожения очередной сигареты Диме снова пришлось переместиться из квартиры

на лестничную площадку. Облокотившись на перила, они с Юлей стояли в подъезде,

слушая, как в шахте движется вверх и вниз лифт.

-Я, кстати, уезжаю сегодня, - словно невзначай вспомнил Дима.

-Куда? – удивилась девушка, до которой обычно всегда заблаговременно доходили слухи

обо всех его передвижениях, в основном от общих знакомых.

-В Москву, - закурив второй раз подряд, ответил он. – Дня на 2, не больше. На халяву

смотаюсь, проведу время с лучшими умами нашего поколения.

-С каких это пор на халяву? – по-прежнему ничего не понимала девушка, которой на

лестнице было неуютно. – «На собаках»7 что ли?

7

37

37

-Нет, на автобусе, - продолжал издеваться Дима, с таинственным видом.

-Объяснишь уже или нет? – возмутилась Юля. – Я сейчас вообще домой пойду.

-Стоп, стоп, стоп, - он преградил ей дорогу привычным жестом, так он заставлял её

остаться подольше чуть ли не с первой их встречи. – Вместе поедем. Ты домой, я – на

автовокзал. Кстати, неплохо бы уже собраться, а то Ляля трезвонить начнет.

-Так вы с Лялей едите? – дошло до Юли. Моментально девушке стало смешно. –

Романтическое путешествие на автобусе?

-Она едет от организации, а я с ней и, следовательно, на халяву, - пояснил, наконец, Дима.

-Да ладно? Это эти что ли, которые нынешнюю власть любят?? – не поверила Юленька,

хватая его за рукав. – Она у тебя и вправду с ними тусуется??

-Почему нет? – провокационно поинтересовался парень.

-Да потому что ты их не переносишь, что за идиотизм? – в шоке, Юля вернулась в

квартиру. – Ты совершенно нетерпим, как ты миришься с этой активностью?

-Это же она активист, а не я. А у меня, между тем, есть отличный шанс попасть туда, куда

просто так не пускают, и вдоволь поиздеваться на этими школьниками, - он остановился в

коридоре, внимательно посмотрев на неё. – И не надо подозревать меня в политической

активности, - с этими словами Дима развернулся и ушел в комнату одеваться.

-Ой, вот не рассказывай сказки! – в след ему прокричала Юля.

Действительно, когда-то давно ни в какой политической активности Дмитрий не

участвовал, считал это делом бесполезным, ниже собственного достоинства. Его

разносторонние взгляды, видимо, препятствовали возможности определиться с выбором