Макс Лукадо - В деснице благодати

стоит посмотреть, как ловко я подниму мачту.

— Вы хотите сказать, «подниму парус»?

— Какая разница... Мы даже съездили на практическое занятие, я видел там

настоящего капитана. Я лично пожал ему руку! Ну, давайте, вы ведь хотите покататься

на яхте?

— Честно говоря, Макс, я сомневаюсь... Какой из вас моряк?

— Доказать вам? Хотите увидеть стопроцентное доказательство? Тогда смотрите, вот у меня самая настоящая татуировка. — Закатав рукав, я показываю изображение

сидящей на якоре русалки. — Видите, как она привстает, когда я играю мускулами?

Вас, читатель, это не впечатляет?

— И это все ваши доказательства?

— А что еще надо? У меня отличное происхождение. Я читал книгу. У меня есть

татуировка. Отдать концы!

Надо полагать, все мои читатели останутся на берегу. Любой сухопутный житель

понимает, что родословной, вечерних курсов и вколотых под кожу чернил маловато, чтобы стать моряком. Вы не доверите такому человеку, как я, вывести вас в открытое

море, и Павел не доверил бы таким людям, как я, прокладывать курс для Церкви.

А попытки, видимо, делались. О, их делали не знатоки навигации, это были знатоки

религии. Их предки подвизались не в море, а в храме. У них не было книги о парусниках, их книга называлась Тора. Но, самое главное, татуировка у них была — она

представляла собой обрезание. И они гордились: гордились своими предками, своим

законом, своей избранностью.

Они также гордились посланием от Павла. Представьте себе общину, слушающую

чтение этого послания. Иудеи по одну сторону, остальные — по другую. Не видим ли

мы, как сияют иудеи? Павел обличает безбожников, и они кивают. Павел

предупреждает о Божьем гневе, направленном на строящего хижину гедониста, и они

улыбаются. Когда Павел, их иудейский собрат, упрекает необрезанных, они хором

прерывают чтение: — Аминь! Проповедуй так, Павел! Но тут Павел удивляет их. Он

обращается к ним с обличительной речью:

Вот, ты называешься Иудеем, и успокаиваешь себя законом, и хвалишься Богом, и знаешь

волю Его, и разумеешь лучшее, научаясь из закона, и уверен о себе, что ты путеводитель

слепых, свет для находящихся во тьме, наставник невежд, учитель младенцев, имеющий в

законе образец ведения и истины...

Рим. 2:17-20

Не гордитесь своим происхождением

То, что вы услышали, — не фейерверк. Это артобстрел, это разрывы снарядов.

Семь точных характеристик, семь точных ударов в самое средоточие законничества.

Послушаем эти взрывы.

«...Ты называешься Иудеем...»

«...Успокаиваешь себя законом, и хвалишься Богом...»

«...Знаешь волю Его, и разумеешь лучшее, научаясь из закона...»

«...И уверен о себе, что ты путеводитель слепых, свет для находящихся во тьме, наставник невежд, учитель младенцев, имеющий в законе образец ведения и истины...»

Взрыв! Взрыв! Взрыв! Как раз когда старейшины думали, что их будут

превозносить, началась канонада по их позициям. Павел говорит им: «Вы из иудеев. Вы

больше верите в закон, чем в Законодателя, и возомнили, будто бы имеете монополию

на Бога. Вы уверовали, что входите в число немногих избранных, которые “знают” (без

тени сомнения), чего хочет от них Бог. И, словно бы этого мало, вы считаете себя

Божьим даром для запутавшихся и несмысленных. Ведь вы убеждены, что знаете всё».

Что-то подсказывает мне: этим выстрелом Павел завоевал себе звание лучшего

богослова года. Впрочем, апостола больше занимает, кем считают себя религиозные

камнеукладчики, и критика его ясна: «Не гордитесь своим происхождением». Ваше

рождение в сорочке, да еще и с ефодом в придачу, ничего не значит на небесах. Вера —

дело сугубо личное. В Царстве Божьем нет аристократических титулов и священной

знати.

Мне вспоминается история о сыне дровосека. Мальчик почему-то решил, что в лесу

водятся привидения. Это встревожило его отца, который в лесу зарабатывал себе на

жизнь и хотел передать сыну свою профессию. Чтобы успокоить ребенка, отец дал ему

свой шарф со словами: «Сынок, привидения меня боятся. Носи этот шарф, и тебя они

тоже будут бояться. Благодаря ему ты станешь дровосеком».

И сын стал носить шарф. Он носил его с гордостью, рассказывая каждому

встречному, что он дровосек. Правда, он так ни разу и не вошел в лес и не срубил ни

одного дерева, но раз у него был отцовский шарф, он считал себя дровосеком.

Со стороны отца куда мудрее было бы объяснить сыну, что привидений не бывает, а не учить его полагаться на шарф.

Иудеи тоже полагались на шарфы своих отцов. Украшением их наследия были

особые кисточки. Даже если эти люди были воры, прелюбодеи и святотатцы (см.: Рим.

2:22-23), они все равно относили себя к богоизбранному народу. Почему? Потому что у

них имелся шарф.

Может быть, вам тоже достался в наследство шарф. Не исключено, что ветви

вашего семейного древа изобилуют праведниками и духовидцами. И вообще, вы

родились в подвале церкви, а зубки у вас резались на церковной скамье. В таком случае

вас должна переполнять благодарность, но не лень. Лучше полагаться на истину, чем на

шарф.

А может быть, у вас нет такой родословной. Из ваших предков скорее составилась

бы команда пиратской шхуны, чем выпускной класс семинарии. Если и так, ничего

страшного. Точно так же, как религиозное наследие не приносит вам дополнительных

очков, мирское наследие не делает вас неполноценным. Семейное древо не может ни

спасти вас, ни обречь на осуждение; окончательный выбор всегда за вами.

Не полагайтесь на символы

Разобравшись с проблемой происхождения, Павел теперь обращается к проблеме

татуировки. В центре его внимания оказывается самый священный символ иудаизма —

обрезание. Обрезание символизирует близость, которой желает Бог в отношениях со

Своим народом. Это нож, направленный Богом против нашей самодостаточности. Бог

хочет иметь касательство к нашей личности, нашей индивидуальности, даже нашей

потенции. Обрезание означает, что в нашей жизни для Бога нет ничего слишком

личного, слишком интимного.

Однако иудеи вместо того, чтобы видеть в обрезании знак послушания, стали

считать его знаком своего превосходства. Со временем они начали больше доверять

символу, чем Отцу. Павел, рассеивая это заблуждение, указывает: «Ибо не тот Иудей, кто таков по наружности, и не то обрезание, которое наружно, на плоти; но тот Иудей, кто внутренно таков, и то обрезание, которое в сердце, по духу, а не по букве: ему и

похвала не от людей, но от Бога» (Рим. 2:28-29).

Позднее Павел спрашивает, когда Бог принял Авраама — «...по обрезании или до