Макс Лукадо - В эпицентре бури

искалеченной ноги.

Почему мальчику нужна была эта собака? Потому что он знал, что она чувствует. И

он знал, что она - особенная.

Так, что же такое знал Иисус, что давало Ему возможность поступать так, как Он

поступал? Он знал, что чувствуют люди, и ещё Он знал, что они уникальны.

Я надеюсь, что вы не забываете об этом.

Иисус знает, что мы переживаем. На вас смотрят косо на работе? Иисус знает, как

вы себя чувствуете. Нужно сделать больше, чем в ваших силах? С ним случалось такое. У

вас дети, которые из вашего обеденного перерыва устраивают “час пираньи”? Иисус

знает, на что это похоже. Люди берут больше, чем дают? Иисусу и это понятно. Ваши

подростки не слушаются? Ваши ученики не работают? Ваши служащие смотрят на вас

пустыми глазами, когда вы даёте им задание? Поверьте мне, друзья, Иисус знает, что вы

испытываете.

Для Него вы ценны. Настолько ценны, что Он стал подобен вам, чтобы вы пришли к

Нему.

В вашей душе идет борьба, и Он чуток к ней. Вы тоскуете, и Он откликается. Вы

задаётесь вопросами, и Он их слышит. Он побывал на вашем месте. Вы знали об этом и

раньше, но вам нужно услышать снова, что:

Он любит вас, как Тереза Брайэнс любит свою дочку.

Он понимает вас с сочувствием того хромого мальчика.

И, как Тереза, Он бьётся с самим адом, чтобы защитить вас.

И, как мальчик, Он платит высокую цену, чтобы забрать вас домой.

4. ЕСЛИ РЫБАКИ НЕ ЛОВЯТ РЫБУ

Они были как овцы без пастыря. Поэтому Он начал их многому учить.(23) Когда Иисус высадился на берег, Он увидел много народу Ему стало жаль их. И Он

лечил их больных. (24)

ХОРОШО, ЧТО ЭТИ СТРОЧКИ НАПИСАНЫ не обо мне. Хорошо, что тысячи людей не

завесили от меня, чтобы их научили и накормили. Особенно в день, когда я только что

услышал о смерти своего дорого друга. Особенно, когда мне хотелось побыть одному с

друзьями. Особенно после того, как я сел в лодку, чтобы скрыться от толпы. Будь я на

месте Иисуса на том берегу Вефсаиды, эти строчки читались бы как-нибудь так: Они были как овцы без пастыря. А Макс Лукадо повелел им прекратить пастись на

его пастбище и отправляться назад в свои овчарни. Когда Макс высадился на берег и

увидел большую толпу, он пробормотал что-то о том, как трудно было получить

выходной и вызвал по рации вертолет. Потом вместе с учениками спрятался на частной

вилле.

18

Хорошо, что я не отвечал за тех людей. У меня не было бы настроения учить их, не

было бы охоты помогать им. У меня даже не было бы желания быть с ними.

Но как мне кажется, у Иисуса тоже не было желания быть с ними. В конце концов

Он и вправду покинул их, не так ли? У Него, несомненно, было намерение удалиться и

побыть одному. Что же заставило Его передумать и провести день с людьми, встречи с

которыми Он пытался избежать?

Где ответ? Взгляните на пять слов из Евангелия от Матфея 14:14

“Он сжалился над ними.”

В этом абзаце греческое слово, взятое для выражения жалости, - спланхнизомания

не будет многое значить для вас, если вы не врач и не изучали “спланхнизоманию” в

вузе. Если всё-таки изучали, то помните, что “спланхнизомания” это болезнь внутренних

частей организма, или на современном жаргоне болезнь нутра.

Когда Матфей пишет, что Иисус имел жалость к людям, он не говорит, что Иисус

испытал неожиданный прилив жалости к ним. Нет, термин куда более наглядный, Матфей говорит, что Иисус ощущал их боль Своим нутром:

 Он чувствовал хромоту увечного.

 Он чувствовал страдания больного.

 Он чувствовал одиночество прокаженного

 Он чувствовал смущение согрешившего.

И раз переболев их болями, Он не мог не излечивать их страданий. Всем Своим

нутром, Он чувствовал их нужды. Он был настолько тронут, что забыл Свои собственные.

Боль людская настолько задела Его, что Свои страдания Он отложил на потом.

Может быть поэтому и в ваш мир Господь тоже посылает страждущих. Полное

уединение и отказ от служения приравнивается к эгоизму. Однако некоторое уединение

и служение открывает перспективу.

Вот история, иллюстрирующая мою мысль.

* * *

Когда я учился в средней школе, наша семья обычно каждый год на время

весенних каникул отправлялась порыбачить. Однажды мой брат и мама не смогли

поехать с нами, и отец позволил мне взять друга. Я пригласил Марка. Он был хороший

парень и очень любил спорт. Получив разрешение его родителей, мы начали готовиться

к поездке.

Ещё не успев уехать, мы уже начали предвкушать отдых. Представляли, как солнце

согревает наши тела, когда плывем на лодке. Слышали жужжание катушки, чувствовали

дёрганье удочки и борьбу белого окуня, втаскиваемого в лодку. Мы ощущали запах

рыбы, которую готовят в открытой кастрюльке с длинной ручкой на открытом огне.

Ожидание давалось с трудом. Дни тянулись как холодная патока. Наконец

наступили весенние каникулы. Мы погрузились в наш домик на колесах и отправились к

озеру.

Прибыли мы поздно ночью, развернули лагерь и отправились спать, видя сны о

завтрашнем дне на солнышке. Но ночью подул не по сезону сильный северный ветер.

Стало быстро холодать! Ветер был настолько силён, что на следующее утро мы едва

смогли открыть дверь нашего лагеря на колесах. Небо было серое, а озеро стало

нагорьем из белопенных волн. Никакой речи о рыбалке в такую погоду не могло и быть.

19

“Нет проблем,” - сказали мы, - “проведем день в домике. В конце концов у нас есть

“монополька” и журнал. Мы знаем немного анекдотов. Это, конечно, не то, для чего мы

приехали, но не будем унывать в беде и порыбачим завтра.”

Итак, загнанные в домик, имея печку, чтобы согреться, и игру, чтобы убить время, мы, трое рыбаков, провели день.... в помещении. Часы тянулись медленно, но они

тянулись. Наконец настала ночь и мы забрались в спальные мешки, мечтая о том, как

закинем удочки завтра.

Удивление не миновало нас. На следующее утро дверь открывалась с трудом не из-

за ветра, а льда!

Мы старались быть бодрыми. “Нет проблем, - бормотали мы, -“можем поиграть в

монопольку.... снова. Можем ещё раз перечитать рассказы из журнала. И наверняка

вспомним ещё пару другую анекдотов.” Но какими бы храбрыми мы не пытались быть, стало очевидно, что часть унылой серости покинула небо и вошла в наш лагерь.

Я начал замечать некоторые вещи, которые не видел раньше. Я заметил, что у

Марка есть ряд свойственных ему недостатков. Он был чересчур самоуверен в своих

мнениях. Легко сердился и был постоянно раздражителен. Не принимал никакой

конструктивной критики. И хотя его носки действительно воняли, считал, что это не моё

дело говорить ему об этом.