Макс Лукадо - Нежный гром

вместо этого Петр греет руки на костре дьявола. Какая-то девушка узнает его и интересуется: «А ты случайно не один из Его

учеников?»

«Я? Нет!» — отрицает он.

Почти сразу же ему снова задают этот вопрос. «Не ты ли был в числе последователей этого человека?» Во второй раз

он отрекается от Господа. Третий вопрос задает родственник Малха:

«Не тебя ли я видел с Ним в саду?» Теперь Петр негодует, что кто-то может даже допустить такую мысль (см. Мат.

26:74).

Каждое следующее отречение подталкивает Петра все ближе к краю пропасти. И вот почва уходит из-под ног, и он

летит вниз.

С тобой такое случалось? Ты чувствовал, как обличение лишает тебя привычной опоры? Обрыв осыпается, глаза

округляются от ужаса, и ты валишься в пропасть.

Вопрос в том, что ты делаешь дальше. Можно остаться лежать на дне. Многие так и поступают. Проживают остаток

жизни в безвестности. Никогда не возвращаются наверх. Объявляют об отставке. «Ну, знаете, с каждым бывает. Ну, поскользнулся, и что?» Другие отрицают очевидное. «Упал? Я? Вы шутите? Вы думаете, это у меня синяки? Раны от падения?

Да я в отличной форме! Отношения с Иисусом? Мы близки как никогда». Некоторые и вовсе извращают случившееся. «Я ни в

чем не виноват. Это их вина. Общество несет ответственность. Если б вы меня не спросили, я бы сам ни о чем не рассказал.

Только не надо показывать на меня пальцем».

Факт падения нельзя отрицать, отвергать или извращать. Ему нужно посмотреть в глаза. Лука добавляет к описанию

отречения Петра одну совершенно ужасающую подробность. Когда прокричал петух, «тогда Господь, обратившись, взглянул

на Петра» (Лук. 22:61).

Петух напомнил Петру о пророчестве Христа. Петр поднимает глаза, осматривает двор и встречается взглядом с

Иисусом. Учителю предъявляют какие-то обвинения, но Он даже не слышит их. Он слышит лишь, как Его предает друг.

Может, какую-нибудь другую измену Петр и смог бы скрыть. Но эту не сможет. Он знает это. «Нет твари, сокровенной

от Него, но все обнажено и открыто перед очами Его: Ему дадим отчет» (Евр. 4:13).

Для Бога нет секретов. Наше исповедание — это не рассказ о том, что мы натворили. Он и так знает. Исповедание - это

признание того, что наши действия были ошибочны. А что сделал Петр? Пусть Лука скажет: «Тогда Господь, обратившись, взглянул на Петра, и Петр вспомнил слово Господа, как Он сказал ему: прежде нежели пропоет петух, отречешься от Меня

трижды. И, выйдя вон, горько заплакал» (Лук. 22:60,61).

Слезы ведь тоже исповедание. Всхлипывания - признание вины. Петр вспомнил слова Иисуса и зарыдал.

Есть одна старая история о том, как император Фридрих Великий посещал тюрьму в Потсдаме. Он решил пообщаться

с заключенными, и те тут же принялись уверять монарха, что все как один невиновны. Жертвы, мол, системы. И только один

человек тихо сидел в углу.

Фридрих спросил его: «А ты кого винишь в своем нынешнем положении?»

«Ваше величество, - последовал ответ, - я сам виновен и заслужил это наказание».

Удивленный император тут же приказал начальнику тюрьмы: «Немедленно выведите отсюда этого преступника, пока

его присутствие не развратило всех этих невинных людей».

Правитель и нас может освободить, если мы признаем свою вину.

Мы оказываем сами себе медвежью услугу, оправдывая собственные поступки и извиняя свои грехи. Не так давно моя

дочь Андреа засадила занозу в палец. Я тут же потащил ее в ванную, вооружившись пинцетом, мазью и бинтом. Увиденное

ей не понравилось. «Папа, я согласна только на бинты».

Порой и мы себя ведем также. Приходим к Христу в грехах и хотим, чтобы Он лишь покрыл их. Пытаемся избежать

процедуры лечения. Хотим спрятать грех. И как вы думаете, Бог, даже по Своей великой милости, сможет исправить то, что

мы скрываем? «Если говорим, что не имеем греха, — обманываем самих себя, и истины нет в нас. Если исповедуем грехи

наши, то Он, будучи верен и праведен, простит нам грехи наши и очистит нас от всякой неправды» (1 Иоан. 1:8,9).

Обратиться к Богу не то же самое, что обратиться к Санта-Клаусу. Деточка устраивается поудобнее на коленях у

Санты, а тот, ласково потрепав ее за щечки, интересуется: «Ну, хорошо ли ты вела себя все это время, моя девочка?»

«Хорошо», - хихикает та. А потом объявляет, что ей хочется получить на Рождество и сползает вниз. Это игра. Детство.

Никто ведь всерьез не верит в Санту. Такое может пройти в магазине игрушек, но с Богом такое не проходит.

Так как же Бог может исцелить то, в чем мы не признаемся? Как Он может прикоснуться к тому, что мы скрываем? Как

Он может простить нас за то, за что мы не просим прощения?

Есть такое слово: вина. Не его ли мы все избегаем? Вина. Не его ли ненавидим? А в чем же вина виновата? Разве не для

того она придумана, чтоб мы умели отличать правильное от неправильного? Чтобы стремились быть лучше, чем есть сейчас?

Чтобы знали: есть страна с высшим законом, а сами мы происходим из страны с законами низкими? В этом и есть смысл

чувства вины: мы сожалеем, что обещали Богу одно, а сделали совсем другое.

Чувство вины - это нервное окончание нашего сердца. Оно заставляет нас отскочить назад, когда мы уже слишком

близко находимся к огню. «Ибо печаль ради Бога производит неизменное покаяние ко спасению» (2 Кор. 7:10).

Нет никакой трагедии в том, чтобы чувствовать вину. Трагедия в том, чтобы ее не чувствовать.

Петр поймал на себе взгляд Иисуса, и его сердце наполнилось сознанием вины. А если бы Петру не пришлось пережить

это чувство? Если бы он отрицал, отвергал, извращал свой грех?

Если бы так никогда и не поднялся со дна пропасти? Сколько бы проповедей не было проповедано? Сколько бы жизней

не изменилось? Сколько бы посланий к церквям так и не было написано?

Если бы Петр не пережил чувство вины, он бы никогда не провозгласил благодать Евангелия в день Пятидесятницы!

Если бы он не поднялся из того ущелья, он бы никогда не рассказал людям о Христе!

Сколько же нерассказанных свидетельств покоится в глубоких каньонах в наши дни? Сколько жизней чувство вины

сделало бесплодными? Сколько наших сестер и братьев лежат в тени высоких скал и не знают, как найти дорогу наверх?

Петр покажет вам дорогу.

Обрати внимание, в этой истории про Петра присутствует огонь. Первый огонь — костер отречения. Второй — огонь

откровения. Первый создан людьми. Второй — Христом. У первого Петр отрекся от Иисуса. У второго исповедал Его

Господом.

Что же помогло ему преодолеть это расстояние? Как Петр добрался от огня отречения до огня откровения? На этом

пути было два события. И оба очень важны. Если бы Петр начал лить слезы, но не обратил внимания на крест, он бы так и