Макс Лукадо - Путешествие налегке

Вы говорите, что в регби можете забивать голы, как Джо Монтана? Боюсь, вам придется сильно потрудиться. А

вы, молодая леди? Вы жаждете стать второй Миа Хэмм? Ну что ж, неплохо.

А я? Вообще-то есть один парень, который мне нравится. Он напоминает мне меня. Возможно, вы никогда о нем

не слышали. Вы видели Британский чемпионат по гольфу 1999 года? Тот самый, в Карнусти, что в Шотландии. Помните

игрока, у которого было в запасе семь ударов, когда ему оставалось пройти одну лунку?

Точно, это был француз Жан Ван де Вельде. Шесть ударов и 400 метров отделяли его от главного приза, кучи

денег и места в истории. Все, что от него требовалось, это выбить шесть на четыре.

Я мог бы выбить шесть на четыре. Моя мать тоже могла бы. Тот парень мог выбить «шестерку» чем угодно - хоть

тротуарной решеткой или надувной камерой в форме банана. Гравер уже готовил металлические наконечники и

упражнялся в гравировке буквы «В». Чтобы выбить имя «Жан Ван де Вельде», ему потребуется написать ее дважды.

Однако с лункой все было не так просто. Площадка рассекалась пополам заболоченным ручьем. Спокойно. Нет

проблем. Три коротких удара... если будет нужно, у тебя есть еще три удара на доводку. Просто сделай «шестерку», возьми лунку и улыбайся в камеры. Однако ветрено, и ручеек оказался довольно глубоким. Надо быть осторожнее!

Но французы не любят осторожничать. Ванде Вельде вынимает свой драйвер - клюшку для самого дальнего

удара. А где-то в Де-Муэн какой-то тупица, убаюканный преимуществом в семь ударов, вдруг открывает один глаз: «Он

держит в руках драйвер!»

Помощник Ван де Вельде, подносивший ему клюшку, 31-летний парижанин по имени Кристоф, плохо говоривший

по-английски, с испачканным краской подбородком и торчащими из-под шляпы обесцвеченными волосами, позже

признался: «Я думаю, и он, и я - мы оба хотели просто порисоваться».

Ван де Вельде замахивается своим драйвером так, будто собирается достать до Эйфелевой башни. Теперь перед

ним 200 метров до грина, а между ними ничего, кроме густой травы и отчаянного биения сердца. Одним коротким

ударом он наверняка постарается вернуть мяч в фервей.

Логика подсказывает: «Не бей в грин».

Пункт 101-й Инструкции по игре в гольф говорит: «Не бей в грин».

Каждый шотландец на трибуне говорит: «Эй, парень, не бей в грин».

Ван де Вельде говорит: «Я - на грин».

Когда он вытаскивает двойную железную клюшку - айрон-двойку, любитель гольфа в Де-Муэн открывает второй

глаз: «Айрон-двой-ка! Если этой штукой ударить с пляжа, можно, пожалуй, достать Карибское море!» Трибуны замерли.

Зрители молчат. Одни от напряжения, другие молятся. Движение клюшки Ванде Вельде вызывает всеобщий вопль

восторга. Бац. Шлеп. Бульк. Мяч отскакивает от пустых мест на трибунах и исчезает в болотистых топях, покрытых

такими высокими зарослями, что в них мог бы спрятаться гном.

Глаза Пиноккио стали бы еще круглее, проследи он за траекторией полета этого мяча. Следующий мяч шлепается

в воду, а следующий за ним - в песок. Подсчитай урон и получишь четыре удара плюс штраф. Он бьет пять раз и все

мимо поля. Пора бы уже попасть в лунку! Но теперь он молится о том, чтобы выбить семерку и о ничьей. К великому

облегчению всего цивилизованного мира Ван де Вельде выбивает все семь. Не знаю, сможет ли он когда-нибудь забыть

тот болотистый ручей. После ничьей он проиграл: он не вышел в плей-оф.

Подобно спортивным шортам из нейлона, гольф говорит о человеке очень много. То, что восемнадцатая лунка

сообщила о Ван де Вельде, указывает мне на меня.

Я сделал то же самое, совершил ту же ошибку. Единственное, что от него требовалось, - достать клюшку

айрон-пять, но что-то заставило его вынуть драйвер. Или в моем случае: все, что от меня требовалось, - извиниться, но я начал спорить; все, что мне было нужно, - слушать, но я надумал открыть рот;

все, что я должен был сделать, - набраться терпения, но я решил взять ситуацию под свой контроль; все, что мне было необходимо, - вручить свои заботы Богу, но я предпочел устроить все сам.

Почему бы мне не оставить свою клюшку в сумке? Я знаю, что об этом сказал бы помощник Ван де Вельде, подносящий ему клюшки: «И я, и Макс - мы оба хотели устроить шоу, но получилось чересчур».

Чересчур упрямства. Чересчур независимости. Чересчур самоуверенности.

Я не нуждаюсь в чьих-то советах. - Бац.

Я сам справлюсь со всем этим. - Шлеп.

Мне не нужен пастух, благодарю вас. - Бульк.

А что у вас? Неужели мы с Жаном - единственные восторженные исполнители песни Фрэнка Синатры «Я сделал

все как хотел»? Неужели только мы - он и я - таскаем с собой обитый железом сундук, наполненный самоуверенностью?

Я так не думаю.

Мы, люди, хотим все делать по-своему. Не нужен нам проторенный путь; не нужен нам наилучший путь; не нужен

нам проверенный путь. Не нужен нам Божий путь. Мы хотим идти своим путем.

Согласно Библии, именно в этом заключается наша главная беда. «Все мы блуждали, как овцы, совратились

каждый на свою дорогу; и Господь возложил на Него грехи всех нас» (Ис. 53:6). Вы когда-нибудь видели упрямую овцу?

Из всех животных, сотворенных Богом, овца меньше всех способна заботиться о себе.

Овцы бессловесны! Вы когда-нибудь видели дрессировщика овец? Овец, исполняющих цирковые номера?

Скажем, катающихся по ковру? Слышали ли вы о цирковом шоу под названием «Ма-задон и его прыгающие овцы»? Нет, для этого овцы слишком беспомощны.

И беззащитны. У них нет ни клыков, ни когтей. Вы никогда не увидите талисмана в виде овцы. Кому захочется

стать ягненком? Известно, что есть команды « Баранов» из Сент-Луиса, «Быков» из Чикаго и «Морских Ястребов» из

Сиэтла, но кто слышал об «Овцах» из Нью-Йорка? Кто на трибунах рискнет приветствовать и поддерживать такую

команду?

Мы овечки.

Мы не издаем ни звука.

Победа не для нас.

Только перед сном пересчитайте нас.

Более того, овцы - грязные животные. Кошка себя чистит, то же делает собака. Птичка купается в корытце, а

медведь в речке. А овцы? Они пачкаются и ходят грязными, пока не попадут под спасительный дождь.

Неужели Давид не мог придумать аналогию получше? Наверняка мог. В конце концов, он убежал от Саула и

расправился с Голиафом. Почему же он не выбрал для себя сравнения с кем-нибудь более достойным, чем овца?

Например, такое:

«Господь ----- мой Полководец, а я Его воин». Неплохо. Это нам нравится больше. Воин получает униформу и

оружие, а потом, возможно, медаль.

Или: «Господь - мое Вдохновение, а я Его певец». Быть солистом в Божьем хоре - какое лестное поручение!

Или: «Господь - мой Царь, а я Его посол». Кто отказался бы стать глашатаем Бога?