Макс Лукадо - Шесть часов одной пятницы

услышала подсказку своего сердца.

Какова бы ни была причина, она это сделала. Она наклонилась и стала всматриваться в глубь

гробницы, пока ее глаза не привыкли к темноте.

"Почему ты плачешь?" Она увидела кого-то, похожего на человека, но ослепительно белого.

"Почему ты плачешь?" Он задал странный вопрос для кладбища. На самом деле это был

неуместный вопрос. Этот вопрос уместен только в том случае, если тот, кто его задает, знает что-то

такое, чего не знает тот, кому этот вопрос адресован.

"Они забрали моего Господа, и я не знаю, где они Его положили".

Она все еще называет Его "мой Господь". Она думает, что Его уста закрылись навсегда. Она

думает, что Его труп забрали могильщики. Но, несмотря на все это, Он все еще ее Господь. Такая

преданность тронула Иисуса. Он подошел к ней ближе. Так близко, что она услышала Его дыхание. Она

обернулась и увидела Его. Она подумала, что это садовник. Иисус мог открыться ей в тот же момент.

Он мог призвать ангела, чтобы тот представил Его или даже хор ангелов, провозглашающих его

присутствие. Но Он этого не сделал.

"Почему ты плачешь? Кого ты ищешь?"

Он не хотел заставлять ее волноваться слишком долго. Он позволил ей побеспокоиться, чтобы

напомнить нам о том, что Он любит удивлять нас. Он ждет, пока мы потеряем надежду на

человеческую силу, и тогда вмешивается небесная. Бог ждет пока мы не дойдем до крайней черты и

тогда — сюрприз!

Случалось ли с вами такое? Позволяли ли вы Богу удивить вас? Легко достичь той точки, когда мы

начинаем думать, что можем "вычислить" Бога.

Мы думаем, что в точности знаем, что сделает Бог. Мы взломали код. Мы начертили карту Его

стремлений и замыслов. Бог — это компьютер. Если мы нажмем все нужные кнопки и правильно

введем пароль, то увидим, что Бог именно такой, каким мы себе Его представляем.

Никаких вариантов. Никаких альтернатив. Бог для нас — автомат-проигрыватель. Вставил мелочь

(десятину). Набрал правильный номер и бам! — комната наполнилась божественной музыкой, которую мы хотели услышать. Я смотрю на мой стол и вижу плетеную коробочку. Десять минут назад

эта коробочка была в руках у молодой женщины лет тридцати, матери троих детей. Она рассказала

мне о том, что утром ей позвонил муж и сказал, что хочет развестись. Она, рыдая, ушла с работы. Ей

необходимо было слово надежды.

Я напомнил ей о том, что Бог начинает делать все самое лучшее, когда в нашей жизни все

обстоит так, что хуже некуда. Бог известен за то, что собирается устроить торжество на кладбище. Я

сказал ей: " - Бог готов, и Он может очень сильно удивить Вас".

Разве вы можете просчитать Бога? Разве вы можете заключить Бога в границы вашей карты, удержать Его на своем фланографе? Если вы думаете, что да, тогда смотрите. Посмотрите на Божьи

сюрпризы.

Смотрите, как падают на землю камни, предназначенные для прелюбодейки.

Смотрите, как Иисус приглашает осужденного на смерть войти с ним в царство и сесть рядом с

Ним на переднее сиденье в лимузине.

Смотрите, как Мессия шепчет Самарянке: "Это Я, который говорит с тобой".

Смотрите, как вдова из Наина обедает вместе с сыном, который должен был быть мертвым. И

представьте себе удивление Марии, когда ее имя было произнесено человеком, которого она любили, человеком, который был похоронен. "Мириам!"

Бог появляется в неожиданных местах. Делает странные вещи. Улыбается среди хмурых

взглядов. Он делает так, что слезы сменяются лучезарными улыбками. В темном небе зажигает яркую

51

звезду. Среди грозовых облаков раскидывает радугу. Обращается по имени к женщине, которая

оплакивает Его возле гробницы.

"Мириам, — сказал Он нежно, — сюрприз!"

Мария была поражена. Не часто слышишь, как тебя называют по имени вечные уста. И когда Он

позвал ее, она узнала Его. А узнав Его, она сделала единственно правильное. Она поклонилась Ему.

В этой сцене есть все элементы праздника, полного сюрпризов: таинственность, широко

открытые глаза, удивление, благодарность. Но этот праздник — лишь бледная тень того праздника, что запланирован в будущем. Оно будет напоминать праздник Марии, но будет гораздо грандиознее.

Гораздо больше могил откроется. Гораздо больше имен будет названо. Гораздо больше колен

преклонится. И гораздо больше ищущих будут торжествовать и веселиться.

Это будет пир. Я сделаю все возможное, чтобы мое имя было в списке приглашенных. А как

насчет вас?

"Не видело того око, Не слышало того ухо,

и не приходило то на ум человеку, что Бог приготовил любящим Его".

(1-е Коринфянам 2:9)

ГЛАВА 19

______________________________________________________________________

ПОСЛЕДНИЙ ВЗГЛЯД

"Макс, твой папа очнулся". Я смотрел фильм по телевизору. Один из тех увлекательных фильмов, когда ты полностью погружаешься в происходящее на экране. Мне показалось, что слова моей мамы

донеслись из другого мира. Реального мира. Я повернулся к папе. Он смотрел на меня. Он мог

поворачивать только голову. Болезнь Лу Геринга 15 парализовала его тело, отняв у него все, кроме его

веры... и его глаз.

Глазами отец подозвал меня к кровати. Я был дома почти что две недели, специально приехал из

Бразилии, потому что ему стало хуже. Последние дни он почти все время спал, просыпаясь только

тогда, когда мама мыла его и меняла простыни.

Возле кровати, словно метроном смерти, попискивал аппарат для искусственного дыхания, толкая воздух в его легкие через горло. Кости на его руках торчали как спицы в зонтике. Его пальцы, когда-то крепкие и сильные, были скрючены и безжизненны.

Я сел на край его постели, провел рукой по его выпирающей грудной клетке и положил руку ему

на лоб. Лоб был горячий и влажный. Я погладил его волосы.

— Что такое, папа?

Он хотел мне что-то сказать. Его взгляд был настойчивым. Его глаза не хотели отпускать меня.

Если я на мгновенье отводил взгляд, они следовали за мной и смотрели на меня не отрываясь.

— Что папа?

Я уже видел этот взгляд раньше. Мне было семь, почти восемь. Я впервые стоял на краю мостика, волнуясь: как мне пережить этот прыжок. Доска качалась под моими 32 кг. Я смотрел на прыгающих

передо мной детей, которые спешили подняться и снова прыгнуть. Я боялся их реакции, если я

попрошу их не двигаться, чтобы я мог нырнуть. Я думал, что они "вымажут меня дегтем и обваляют в

перьях".

Поэтому мне приходилось выбирать между насмешками и прыжком на верную смерть.

Единственное, что я мог — дрожать. Но вот я услышал его голос: "Все в порядке, сынок. Иди сюда". Я

посмотрел вниз. Мой папа прыгнул с мостика. Ожидая пока я прыгну, он следил, чтобы вокруг в воде

15 Боковой амиотрофический склероз. Неизлечимое заболевание, поражающее двигательные нейроны спинного