Минаева Анна - Своя квартира

кличками смирились. А я не хочу отзываться на это. Будто кличка для

собаки.

-Виктория, обед! – я вздрогнула и, оторвав взгляд от зеркала, спустила

ноги с кровати. Медленно, будто боясь рассыпаться на мелкие детальки, я

отправилась в кухню. Над твороженной запеканкой поднимался

соблазнительный аромат. За мной зашел на кухню Козин:

-Чего стоим, проход загораживаем? – улыбнулся он, а в зеленых глазах

фейерверком взрывались искры интереса ко мне.

-Мама обедать будет? – я полезла в шкаф за тарелками.

-Нет, Окси нездоровиться. И Лил пытается сбить температуру.

-Понятно, - я поставила перед ним тарелку и положила рядом нож и

вилку. Чай уже дымился в двух чашках, и, обжигая пальцы, я поставила

перед мужчиной его порцию. Он протянул длинную и худую, как у скелета

руку за тарелкой с запеканкой и, положив нам по кусочку, отхлебнул

напиток.

-Ты почему такая угрюмая последнее время?

Я не почувствовала в его голосе насмешки или издевки. Скорее из его

слов сочилось сочувствие и желание понять. Может он и не такой плохой,

каким я его представляла?

-Я не знаю, как объяснить, - вилка осталась лежать на столе, сил

поднять прибор у меня не было.

-Объясни, как есть, - он ободряюще мне улыбнулся.

-Я не чувствую себя тут, как дома. Как в своей тарелке. Будто эта

квартира.… Этот дом – мой. Но в то же время я тут чужая. И случаи,

которые происходили после переезда. Моя психика этого не воспринимает. Я

боюсь свихнуться. – Прикусив язык, я кинула взгляд на мужчину, которому

моментально выложила всё, как на духу. Даже не задумавшись, что совсем

недавно он был мне противен.

-Не хорошо, получается, - согласился он, - Я могу тебе чем-то помочь?

-Например? – мне просто было интересно, что может мне предложить

человек, который без года неделю знает меня.

55

-Например, всей семьей отпраздновать мой день рождения. Может,

тогда ты сблизишься с мамой. Пока ты еще не потеряла всё.

-Я уже всё потеряла, - отмахнулась я от этой глупой идеи.

-Ты в этом уверенна? – как-то странно покосился на меня Геннадий.

-Более чем, - фыркнула я, смахивая с лица упавшую темную прядь, -

Мне больше терять нечего.

-Ну как знаешь, - ухмыльнулся Козин, прерывая тем самым разговор.

Что-то не то было в его зеленых глазах. Что-то не то.

Я опустила в раковину пустую тарелку и, развернувшись на пятках,

вернулась к себе. Вроде бы ничего не изменилось. Тот же шкаф и то же

огромное зеркало, та же кровать напротив него. Все те же шторы и тот же

письменный стол. Но что-то изменилось. Что-то что не видно обычным

глазом. Будто сама квартира была против меня. Будто всё было против. Я не

чувствовала себя защищенной. Я не могла спокойно смотреть на свое

отражение. Видимо я сказала Козину правду. Мне больше нечего терять. В

принципе, я не так много и имела в этой жизни. Семья, Слава, школа, отец,

Ксюша.

Семья отвергла меня, может не специально, но всё же. Слава погибла,

пытаясь мне помочь, я все еще не могу простить себя и отойти от шока. Отец

– больше никто для меня. Он не смог даже сказать «нет» двум своим женам.

Я даже рада, что Ксюша не знала своего отца. Пусть растет в неведении. Что

касаемо самой сестренки. Я люблю ее. И боюсь.

***

Время медленно плыло, сменяя за окнами погоду, и вот уже вечер

стучится с ледяным ветром в двойное стекло. Я, укутавшись одеялом, читала

книгу, название которой никогда просто так не зацепиться в мозгу, если

только его не зубрить часами. Напрягающую тишину развевало только

тиканье настенных часов в кухне.

Почему Инна так поступила? Неужели я настолько мешаю людям? Я

фыркнула и утонула лицом в подушке. Я просто там лишняя. Я везде

лишняя. И опять это ужасное тиканье с кухни. Ну, сколько можно! Почему

стены такие тонкие?

А если вернуться к своим размышлениям, то из всего положительного

что осталось в моей жизни - была Ксюшка. Козин сказал, что она заболела.

Да и мама целый день из комнаты не выходила. Я глянула на часы у

компьютера – без двадцати девять. Думаю, они еще не спят. Переборов себя,

56

я все же вышла в коридор и затормозила в темноте у дубовой двери. Не было

слышно ни звука. Кроме тиканья часов. Я стукнула в дверь и тут же

отдернула руку.

-Заходи, - это был приглушенный голос Козина.

Щелкнула дверь. В комнате стоял полумрак. Геннадий стоял по центру

комнаты его глаза были закрыты:

-Я думал ты раньше придешь. Видимо не плохая у тебя сила воли.

Была.

Я сделала шаг ему навстречу и только потом заметила сестренку. Она

сидела на своей кровати и очень походила на тряпичную куклу. Ножки

свешены с кровати, спинка ссутулена, голова опущена. Рядом с кроватью на

полу сидела и мама. Ее голова покоилась на коленях младшей дочери, руки

были раскинуты в разные стороны. Обе не дышали.

-Что ты с ними сделал? – я в недоумении сделала шаг обратно к

дверному проему, чувствуя, как замираю от ужаса, - Мразь, ты убил их!

-Ты только заметила? – ухмыльнулся он и открыл глаза, в комнате

полыхнула вспышка. Вспышка фиолетовых радужек.

-Твоя очередь пополнить мой комплект кукол. Они мне прослужили

очень долго и заслужили небольшую передышку. Как-никак они моя семья.

А настоящий мужчина должен иметь силу управлять ими.

-Что ты несешь? – мои пальцы нашли косяк двери.

-Смотри, - он оскалился и поднял вверх правую руку. Дернулась

малышка на кровати. В движение пришли ее ножки, она соскользнула с

кровати и, вскинув вверх подбородок, распахнула такие же фиолетовые

глаза, как у Козина. Неужели она его дочь? Тогда понятно, почему отец не

признавал Ксюшу.

-Давай поиграем, - дружелюбно предложила она, - Мы так давно не

играли в прятки.

-Прекрати это! – завизжала я, затыкая уши руками. Скользнув в

коридор, я чуть не рухнула, споткнувшись об деревянный порожек.

Проклятая квартира. Я поскользнулась на коврике перед входной дверью и

тут же вцепилась в ручку. Заперто. На вешалке обязательно должна быть

запасная пара ключей. Я подпрыгнула и схватила ее. Руки тряслись, ключи

позвякивали друг о друга. Не тот! И снова не тот! Я, нажав на железную

ручку, вставила ключ в скважину и повернула.

-Куда собралась моя девочка? – на плечо легла женская рука. Я

повернулась и утонула в маминых глазах цвета неба.

Перед глазами поплыло ее лицо, дыхание перехватило.

57

***

-Девочка моя, - где-то сверху раздавалось бормотание нежного и

теплого голоса. Я, пересилив свое желание, открыла глаза. Мамина комната.

Ксюшина кровать. Я лежу на постели головой на маминых коленях. В ее

глазах пустота, но губы растянуты в неком подобии нежной улыбки, а тонкие