Арсеньев Владимирович - Пионер Советского Союза

Больше всего бессилие бесит. Никто почему-то не может справиться с этой мразью. Действительно, как под оккупацией живём. Вроде бы, наших больше, но как-то так получается, что в случае конфликта всегда одиночка оказывается перед стаей. Естественно, одиночка огребает, ведь “стае рыжих псов даже Хатхи уступает дорогу”. Вот и Сашка огрёб, в одиночку не осилил.

Не знаю, что там случилось, с чего началось, и почему Сашка полез. Конечно, шакалы Гейдара по морде сто раз заслужили уже, тут вопросов нет, но что конкретно было поводом, отчего Сашка не выдержал? Ведь я предупреждала его, в том числе и про стаю Гейдара рассказывала.

Зря я его одного оставила, не готов он ещё в одиночку по 2013 году ходить. А что делать было? Мне же в школу надо! У меня и так прогулов куча, нельзя мне больше пропускать занятия. Вот и пришлось Сашку одного на улице оставить. Я от бабы Веры приехала в понедельник утром сразу в школу, нормально, я и раньше так делала. Дура я, лучше бы денег Сашке дала, да в Макдональдсе посадила, пусть бы мороженым нагружался. Но это я уже потом сообразила, все мы задним умом крепки. А я вместо этого попросила брата погулять где-нибудь в окрестностях школы, пока у меня занятия не закончатся. Я даже часы ему свои дала, чтобы он знал, когда к школе вернуться нужно. У меня же часы и в мобильнике есть, я и так время узнаю. Погулял, блин.

Сашку самого я не видела, его на полицейской машине увезли. Я Гейдара видела, когда он из школьного медпункта выходил. Сашка, конечно, дурень, но всё равно он молодец. Гейдару губу разбил и бровь рассёк. Так-то, знай наших! И ведь это не кому-то, а самому Гейдару! Ведь Сашке, чтобы просто дотянуться до него, нужно было сквозь кучу шестёрок прорваться, и он смог, смог! Молодец какой.

Что там с самим Сашкой случилось, не имею понятия, я его так и не увидела, увезла его полиция, говорю же! Думаю, что разбитой губой и рассечённой бровью он не отделался. Да ладно бы ещё это, так нет. Старшие девчонки на перемене в туалете (вот, сплетницы, кто-то что-то где-то слышал) говорили, что ненормальный, напавший на самого Гейдара, загремит теперь по полной. У него, мол, нашли при себе наркотики и официальная версия сейчас такая: Сашка пришёл к нашей школе торговать наркотиками, а Гейдар с товарищами героически остановили его. Абсолютно всем (включая полицейских) понятно, что это полное враньё, но… так будет записано.

Вот потому я и в Берлине сейчас. Пусть мне фашисты юные помогут, плевать! И не так уж тут и плохо всё, в Третьем Рейхе. Кое-какие вещи и нам перенять было бы хорошо. Во всяком случае, в отношении нариков и гомиков я с Гитлером полностью согласна, тут он прав. Да и газовые камеры, если подумать, не всегда зло. Для двух вышеуказанных категорий человекообразных они, безусловно, оправданны.

Ой, пришла. Хоть и старалась идти помедленней (боюсь!), но пришла. Подъезд Лотара. Какая дверь тяжёлая у него. Хорошо хоть, домофона нет, не придумали пока ещё.

Так, третий этаж. Звонок. Трень-трень!! Лотар, ты дома?

Открывается дверь. Блин, это не Лотар. Какой-то тощий пожилой мужик. И пока я решала, что бы соврать ему, мужик на довольно неплохом (хоть и с акцентом) русском (русском, но я же ни слова пока не сказала!!) языке говорит мне:

— Здравствуй, Лена. Проходи.

Гестапо!! Валим отсюда! В подвал!!

Но только-только я побежала вниз по лестнице, как услышала, что кто-то поднимается снизу навстречу мне. Какой-то мужчина в светло-сером костюме с галстуком на шее.

Вверх! На чердак, в другой подъезд! А там в подвал!!

Но на лестничной площадке четвёртого этажа, когда я добралась дотуда (как стучит сердце!), увидела ещё одного человека в точно таком же костюме, как и у того, что снизу поднимался.

Плейшнер. Я вспомнила имя. Профессор Плейшнер. Точно как в кино. Только вот яда у меня нет с собой.

И тут на площадку третьего этажа выходит предатель Лотар. Выходит, улыбается мне, и говорит по-русски:

— Ну что же ты, Лена, забыла, где я живу?..

(написано Леной)

—…Ай, да не помню, как называется, — отмахиваюсь я от назойливого (всё-то ему любопытно!) пожилого человека рядом со мной. — Кажется, Сталинский классицизм или что-то в этом роде. Не помню.

— Весьма любопытный стиль, — с лёгким иностранным акцентом говорит пожилой человек. — Впечатляет, очень впечатляет.

— Если хотите, я сфоткать могу на мобильник, но лучше в нете поискать готовые картинки, качество выше будет.

— Прости, я не понял тебя. Повтори, пожалуйста.

— Говорю, сфотографировать могу сейчас, но лучше поискать готовые фотографии, сделанные профессиональными фотографами профессиональными камерами. У них качество фотографий намного выше, чем я смогу сделать.

— Теперь понятно. Нет, Лена, фотографий никаких не нужно. Зачем? Вполне достаточно того, что мы видели это своими глазами. Так ты говоришь, что сейчас тут мало народа?

— Конечно. Я же не дура, тащить вас сюда в час-пик. Вы тут умрёте или в лучшем случае потеряетесь. Знаете, сколько пассажиров перевозит ежедневно московское метро?

— Сколько?

— Более девяти миллионов!

— Однако.

— Поэтому по будням утром и вечером тут смертоубийство творится.

— А не проще ли тогда ехать по поверхности, на автомобиле?

— Не проще. Там тоже пробки, только тут людские, а там автомобильные. Часто даже бывает так, что по поверхности пешком дойти быстрее, чем на автомобиле проехать.

Тут в наш содержательный разговор влез мой второй сопровождающий, который что-то спросил первого по-немецки, после чего они стали оживлённо беседовать вдвоём уже между собой.

— Мой товарищ говорит, — снова переключился на русский пожилой мужчина, — что он бы начал с того, что повесил бургомистра и поставил вместо него нового. Высока вероятность, что такая мера хотя бы частично исправит положение.

— Любопытная идея, — киваю я. — Письмо, что ли, в мэрию написать? А что, чем не рацпредложение? Или писать нужно не в мэрию, а сразу в Кремль?

— Я понимаю твою иронию, девочка. Но согласись, что так тоже жить нельзя.

— Угу, нам только советов от фа… гм… от иностранцев не хватает. Сами разберёмся, как-нибудь. Умные все, блин.

— Лена, не волнуйся, тебе же обещали помощь.

— Да? И когда? А если его там убьют или искалечат, пока эта помощь идёт?!

— Лена! Прекрати истерику немедленно! Многие великие люди сидели в тюрьме, часто несправедливо. Даже сам… гм… ну, неважно кто, сидел в тюрьме. Ваш Сталин тоже сидел в тюрьме и ничего, это лишь закалило их. Тем более, мы всё равно пока не знаем, где держат твоего брата.

— А когда узнаете, что будет?

— Посмотрим. В любом случае, твой вариант совершенно точно неосуществим. Штурмовать отделение полиции в центре Москвы нам никто не позволит, такая попытка непременно выльется в полномасштабное сражение, возможно, с применением бронетехники.