Александр Силецкий - Ночь птичьего молока

- Х-м, а я тут, знаешь, всем наговорил, что ты, голубчик, к ночи заблудился!.. Да! Уже того-сь, должно быть, - вот и заблудился...

- Тихо, граждане-друзья-товарищи, а также леди и другие господа! - восклик­нул Семибратов твердо. - Что за разговоры?! Ничего страшного. До Нового года - еще два часа. А Катенька знает, почему я задержался... Я подарок ей искал - весь вечер, так-то! И, поверите, - нашел! Вы сроду ничего такого не видали! И - р-раз!..

Он с разбойным видом ухмыльнулся, выхватил спрятанную за спиною ска­терть и развернул, взмахнув ею, будто флагом, над головой.

- Н-эм... скатерть... - разочарованно-уныло констатировал кто-то.

- И не новая как будто... - с неподдельной грустью подхватили из угла.

- Васенька, она льняная? Или не льняная, а - особенное что-то? Где достали?

- А вы взгляните-ка на петухов! Это же роскошь! - раздался мужественный баритон. - То, что надо! Крестьянские узоры, народный орнамент!.. Я припадаю, созерцая их, к истокам, наполняюсь новой силой, я торчу в своем природном естестве!.. Какая красота!

Супруга Семибратова молчала, и на лице ее ясно было написано не то чтобы презренье к мужу-простофиле, но некое разочарование, сплавленное со злостью: дескать, нашел, чем похваляться, подумаешь, скатерть - эка невидаль, даже в та­кой чудесный праздник не сподобился придумать ничего путного, а ведь к себе, поди ж ты, и забот, и ласки требует... Срамиться только и горазд... Растяпа!

- Катенька, - томно сказал Семибратов, - ты не думай... Я обегал весь город...

В комнате повисла неловкая тишина.

- Ты не думай, - повторил Семибратов и вдруг хитровато улыбнулся. - Этот Новый год мы отпразднуем так, как никому не снилось. На всю жизнь запомнится, балдеж и ликованье!.. Это - чудо, то, что я принес... Я скатерть-самобранку купил! Понятно?

- Чего-чего? - протянул недоверчиво кто-то. - В наши-то дни - и волшебство?

- Именно! - воскликнул Семибратов. -Я тоже поначалу не поверил. А потом... Э, да что там объяснять!.. Сейчас вы сами убедитесь!

Он быстро подошел к столу и, не давая никому опомниться, поспешно и не це­ремонясь принялся переставлять прямо на пол, под ноги собравшимся, бутылки, рюмки, холодные закуски, тарелки, чашки и торты.

Потом расстелил на пустом столе скатерть-самобранку и, широко разведя руки, с видом гастролирующего факира от заштатной филармонии, повернулся к гостям.

Кто-то хмыкнул, глядя на него, кто-то, вздохнув, пожал плечами, женщины зашушукались и невольно попятились, а верная Катенька только качнула головой и смиренно-жалко, будто извиняясь, улыбнулась...

- Что же вы стоите? - несколько опешив, проговорил Семибратов. - Вот оно, чудо, перед вами! Давайте приказывайте, требуйте - возражения не будет, нечего стесняться! Любой деликатес, любой напиток...

Минутное оцепенение прошло.

- А что она умеет?

- Да все, что пожелаете! Не верите?

И гости воспрянули духом.

- Хочу икры. Зернистой, черной... Килограмм. Нет, лучше два! - мгновенно изрекла плюгавая девица, раскуривая сигарету «Кент».

- Слыхала, скатерть?! - гаркнул Семибратов. - За дело, старушка!

Звякнуло, пшикнуло, запахло рыбным магазином, и на столе возникло блюдо,

доверху заваленное икрой.

Икра была отборная, не на всех официальных банкетах такую сыщешь.

- Ой! - то ли испуганно, то ли восторженно вскрикнули гости. - Неужто на­стоящая?

- Проверьте! - предложил Семибратов. - Для того здесь и стоит!..

- Но, простите, откуда? Я не уловил... - В углу сидел некто, жевал мятный пряник и был полон сарказма. - На пустом ведь месте... Я нарочно не спускал глаз с вашей скатерти - и я не видел...

- То-то и оно! Волшебство, товарищи, чистой воды волшебство!

- М-да, - негромко донеслось с другой стороны стола, - оно, впрочем, конеч­но - такой уж век. Нынче в газетах каждый день о чудесах трубят... И не надо­едает.

- Ну, а коли так, - самодовольно улыбаясь, сказал Семибратов, - валяйте, дру­зья! Бесплатное удовольствие. Аттракцион для всех!

- Хочу индейку в ананасах! - тотчас прозвучало, будто выстрел.

- Хочу заливного поросенка!

- Побольше...

- Да чтоб совсем уж прямо вот такое!..

- А мне бы... Ах!..

- Хочу, товарищи, хочу!

Кто-то сидел, поспешно составляя список вожделенных кушаний, чтоб в сума­тохе не забыть чего, а кто-то тихо разрыдался от волненья... Кто-то даже потерял от счастья дар членораздельной речи...

И уже через каких-то пять минут стол ломился от яств, и возникали все новые лакомства, новые чудеса кулинарного искусства, приправленные разбушевавшей­ся фантазией гостей, а гости, в раж войдя, надсаживались до хрипоты.

Семибратов же только ухмылялся, довольно руки потирал и бегал вкруг стола, взгоняя страсти до предела: «Хочу - могу, ну и хоти, не медли!»

Но наконец все утомились.

Да и было от чего!

Красные и потные, гости с завидным проворством вновь уселись на свои места, схватили вилки, ложки и ножи и принялись неистово, забывши обо всем на свете, истреблять божественную снедь - что первым попадалось под руку, - лишь бы набить себе рты, запивая заморскими винами и коньяками, и, не прожевав как следует одно, с голодной жадностью наброситься на новые куски.

Что-то ели, как и принято, - с тарелок, ежели успели положить, а что-то, остав­ляя жирные следы на скатерти, ретиво подгребали отовсюду, где могли достать, и, торопясь, крошили, разрывали пальцами - и тотчас смахивали сальными губа­ми с перепачканных ладоней.

То был пир - ужасный и восхитительный.

Раблезианский пир. Чумной.

- Где скатерть-то достали, ик?

- Да с рук купил...

- И много было, ик?

- Одна-единственная.

- Врете, батенька, заливаете! Так вам и поверят! Небось, в магазине - из-под прилавка, да? По старой памяти, на экспорт? Да?

- Ну, нет же, право!..

- А заплатили сколько?

- Двадцать пять.

- Целковых?

- Ну, естественно!

- Вот видите! Вот видите! За уникальную-то вещь сдерут - ого-го, подумать страшно! Сказать не хотите - ладно. А еще называется - друг...

- Нет, я вам честно...

- А что? - встрепенулась дамочка с лицом эмансипированной матрешки и ро­скошным декольте, где беспрестанно шло могучее волненье. - Вот ведь здорово- то, а?! В любом магазине - по скатерти-самобранке... По чуду на каждом углу! Все были б сыты до отвала.

- Ерунда, такого и не ждите, - возразили ей. - Эти скатерти в Африку или на Кубу тайком посылают. Или еще куда... Там народ зверски голодает, а денег - нет ни у кого... Оттого у нас из-под полы и приходится доставать. То ли еще будет!.. Ура развивающимся братским странам!

- Нет, вы представьте себе, - не унималась дамочка, - вы только представьте себе, я слышала: электроника эта - может все! Глядишь, волшебную палочку изо­бретут... И на службу ходить не надо. Махнешь разок - и все, что пожелаешь... И машины, и квартиры, и мебель разная, и драгоценности, о господи! А денег - кучи, кучи!..