Терри Иглтон - Почему Маркс был прав

Рыночный социализм предполагает устранение частной собственности, социальных классов и эксплуатации, а также переход экономического управления в руки действительных производителей. Во всех этих мерах данный подход приветствует и старается перенять достижения капиталистической экономики. Тем не менее часть марксистов воздерживается от того, чтобы признавать полезными слишком многие особенности этой экономики. При рыночном социализме все еще сохранялись бы товарное производство, неравенство, безработица и властвование рыночных сил за пределами человеческого контроля. Как не допустить, чтобы рабочие превратились просто в коллективных капиталистов, максимизирующих свои прибыли, снижающих качество, игнорирующих общественные нужды и насаждающих потребительское отношение к жизни ради непрерывности собственного обогащения? Как смогут они избежать хронического рыночного цейтнота и вытекающей отсюда привычки игнорировать общую соцйальную картину и долгосрочные антисоциальные последствия собственных ограниченных решений? Просвещение и контроль государства могут уменьшить эти угрозы, однако некоторые марксисты пытаются вместо этого придумать экономику, которая не была бы ни централизованно планируемой, ни рыночно регулируемой [7]. В этой модели предполагается, что ресурсы с помощью переговоров распределяются между производителями, потребителями и другими причастными к процессу сторонами, используя сети профессиональных, территориальных и потребительских комитетов. А базовые параметры экономики, включая решения об общем распределении ресурсов, объемах прироста и инвестиций, энергетике, транспорте, экологической политике и тому подобных вопросах, будут приниматься представительными органами на местном, региональном и национальном уровнях. Эти стратегические решения по поводу, скажем, распределения будут затем передаваться вниз на региональный и местный уровень, где будут последовательно проходить все более детальную разработку и привязку к конкретным условиям. При этом на каждом этапе важнейшей составной частью процесса принятия решений являются публичные обсуждения всех имеющихся альтернативных предложений и планов. При таком подходе определение того, что и как мы будем производить, в большей степени зависело бы от общественных потребностей, нежели от частной прибыли. При капитализме мы лишены возможности решать, хотим ли мы, чтобы производилось больше лекарств или хрустящих хлебцев. При социализме такое право будет регулярно осуществляться.

Власть в таких сообществах будет передаваться посредством демократических выборов и в основном с низших ступеней на высшие, а не сверху вниз. Демократически избранные представители каждой отрасли торговли или производства будут вести переговоры с национальной экономической комиссией, с тем чтобы получить согласованный пакет инвестиционных решений. Цены будут определяться не централизованно, а производящими подразделениями на основе предложений потребителей, пользователей, заинтересованных групп и т. д. Некоторые приверженцы подобной, как ее иногда называют, «соучаствующей» схемы придают ей вид смешанной социалистической экономики: наиболее важные для общества товары и услуги (продукты и другие средства жизнеобеспечения, лекарства, здравоохранение, образование, транспорт, энергетика, финансовые институты, средства массовой информации и т. д.) должны выпускаться под публичным демократическим контролем, потому что те, кто их производит, склонны к антисоциальному поведению, и если они почуют шанс увеличить прибыли, то они им воспользуются. Тогда как менее социально значимая продукция (прежде всего предметы роскоши, но также и часть товаров широкого потребления) полностью остается под действием рынка. Часть рыночных социалистов находит всю эту схему слишком сложной, чтобы претендовать на работоспособность. Как однажды заметил Оскар Уайльд, проблема социализма в том, что он съедает слишком много вечернего времени. В то же время следует по меньшей мере обращать внимание на возможный вклад современных информационных технологий в «смазывание» приводных колес такой системы. Даже бывший вице-президент компашш Procter & Gamble Пет Девин признавал, что это делает рабочее самоуправление реальной возможностью [8]. Плюс к тому он напоминает нам, насколько много времени тратится в наши дни на капиталистическое администрирование и организацию [9]. И не видно никаких достойных внимания аргументов, объясняющих, почему социалистическая альтернатива в этом отношении должна быть более затратной.

Некоторые сторонники «соучаствующей» модели полагают, что все должны получать равное вознаграждение за одинаковое количество отработанного времени. Вот что думает по этому поводу Майкл Альберт: «Врач, работающий в удобном месте и комфортном кабинете, получает больше, чем рабочий на конвейере, работающий в ужасном шуме, рискующий здоровьем и самой жизнью, вынужденный терпеть скуку и поношения независимо от того, насколько длинна или трудна каждая смена» [10]. И это действительно веская причина платить тем, кто занят на тяжелой, монотонной, грязной или опасной работе, больше, нежели, скажем, врачам или ученым, чья деятельность пока оплачивается значительно более высоко. На многие из имеющихся грязных или опасных работ, возможно, следовало бы привлекать бывших членов королевских фамилий. Нам надо пересматривать свои приоритеты.

Так как чуть выше я уже говорил о СМИ как о продуктах деятельности, наиболее готовых к переходу в общественную собственность, то давайте их же и возьмем в качестве примера для иллюстрации. Более полувека назад в превосходной небольшой книжке «Коммуникации» [11] Раймонд Вильямс обрисовал социалистический план для деятелей искусства и СМИ, в котором исключается государственный контроль за их содержанием, с одной стороны, и доминирование мотивов прибыли - с другой. Вместо этого предполагается, что люди, занятые в этой сфере, будут сами осуществлять контроль за средствами собственного выражения и коммуникации. Для этого «предприятия», фактически выпускающие продукцию творческих деятелей и СМИ, -радиостанции, концертные залы, телевизионные сети, театры, издательские комплексы и т. д. - переходят в общественную собственность (возможны различные формы такого обобществления), а их руководители будут выдвигаться демократически избранными органами. Эти органы будут включать в себя представителей широкой общественности, а также медийных или артистических сообществ.

Такие комиссии должны создаваться без участия государства и быть полностью независимыми от него, а их главной задачей будет распределять или «сдавать в аренду» находящиеся в общественной собственности материальные средства, необходимые для производства художественных ценностей. Эти общественные ресурсы могут предоставляться как индивидуальным деятелям, так и демократически самоуправляемым коллективам актеров, журналистов, музыкантов и т. д. В таком случае в своей работе эти люди были бы свободны как от государственного регулирования, так и от уродующего давления рынка. Помимо этих моментов, они были бы также защищены от ситуаций, когда кучка буйнопомешанных магнатов через принадлежащие им органы печати, теле- и радиоканалы диктует всему обществу, во что оно должно верить, что означает прежде всего их личные своекорыстные взгляды и поддерживаемую ими систему. Мы будем знать, что создаст сам социализм, когда сможем оглянуться назад, полностью отрешившись от идеи, будто горстка преступных торгашей способна давать зеленый свет уродованию общественного сознания не только в угоду собственным банковским счетам, но и ради каких-то других целей.