разведка - ИВАН БОРОДУЛИН

Потом спросила:

— Он жив?

— Нет, Саша.

Плугова опять заплакала, совсем по-детски, всхлипы­вая и не утирая слез.

Немного успокоившись, Саша рассказала, что про­изошло.

Володя Петров, опекая девушку, все время находил-< и рядом в старом окопе, уговаривал не бояться, если будет страшно.

— Он, — рассказывала Плугова, — все учил меня, что делать, если немцы пойдут, но ничего не говорил, что делать, если они… из минометов…

— Он сам не знал, Саша. Он сам первый раз, — вставил я.

— Да, наверное. Но когда начался этот ужас, посы­палась земля, он, понимаете, закрыл меня. Он живой был, когда я его перевязывала. И когда тащила — жи­вой. И вот…

Плугова снова заплакала. Ей налили спирту, а заодно приложились к фляжкам сами — так худо и тяжело бы­ло на душе.

Потеряли двух товарищей, двое ранены, «языка» >н '. Хуже не придумаешь.

Конечно, война есть война, но и там трудно привык­нуть к потерям. Мы не смотрим друг другу в глаза — каждый почему-то чувствует и свою долю вины за не­удачу и гибель товарищей.

Но пока мы живы — надо драться и мстить. Кладем и по Володи Петрова на плащ-палатку, четверо берутся 1л углы, и Володя плывет над ничейной землей в свою последнюю дорогу.

В своих траншеях нас встречают Балухин и капитан Терещенко—теперь он командир разведки полка. С тя­желым сердцем доложил я о неудавшемся поиске, осо­бо подчеркнув, что Расохина немцы унесли живым.

PAGE72

— За Расохина не беспокойтесь. Вряд ли он вообще заговорит с немцами, —пытался утешить капитан.

— Мы не сомневаемся в Николае. Но на всем взводе пятно — разведчик в плену.

— Вы сделали, что смогли, а сейчас ведите взвод на Шпиль и отдыхайте. Раненых — в санчасть.

На следующий день на полковом кладбище мы похо­ронили Володю Петрова. Зашили в шу»щ-палатку, опу­стили в неглубокую яму, с трудом выдолбленную на склоне сопки, и дали прощальный залп из автоматов. На холмик поставили небольшой деревянный обелиск с красной железной звездой и поклялись отомстить.

А безымянную сопку, где мы потеряли Расохина, во всех донесениях и сводках стали называть Расохинской

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

НОКАУТ В ТРАНШЕЕ

Двое суток мы отсыпались, приводили себя в поря­док, а потом снова стали готовиться к захвату «язы­ка»— приказ есть приказ.

Предложения, как взять немца с переднего края,

али многие разведчики. У некоторых созревали та­кие планы, что диву давался даже бывалый специалист Дима Дорофеев.

Был~в нашем взводе один человек, Николай Негода, черный, красивый, высокий украинец. И вот этот Негода к землянке у капитана, когда шел малый военный совет,

< 1мым серьезным образом выдвинул свой план захвата

< языка».

— Це дило я так розумию. Взяты нимца треба на нейтралки». А пидманыты его военною хитростью. <���робыты легкий макет оленя, влизты туды двом хлоп­цам та и пробигты перед обороною. А шоб похоже бу-1Ю, роги та шкуру взяты вид всамделешного оленю. 11имцы беспременно почнут стреляты, шоб животыну пбыты. Як тильки первый раз стрельнуть — хлопцы па­дают мабудь мертвы. Як прийде ничь, як фрицы полн­еть за даровым мясцем, тут их и сцапати,-г-уверенно закончил наш красавец.

От дружного взрыва хохота чуть не обрушилась зем­лянка.

Посыпались вопросы.

— Милый, ай рехнулся?

— Сам додумался иль помогал кто?

PAGE75

— Ты что ж, всерьез полагаешь, что немец, если он оленинки захочет, промахнется? Что он — дурак, твой немец?

— Я так думаю, товарищи, — серьезным тоном на­чал капитан Терещенко. — В штабе дивизии есть два оленя. Одного из них в обмен на «языка» генерал Ху-далов нам уступит. Чучело сделаем, но полезут в него не двое, а один человек — Негода.

— А чого це я? — возмутился Негода.

— Твой план, тебе и выполнять, — пожал плечами капитан.

— Ни полизу одын, — все еще не понимал шутки Негода, — у мэнэ ро плану два чоловика.

— А ты кольчугу схитри, Коля, чтоб пуля не брала.

— Зачем кольчуга? — подхватил Ромахин.— Чугун на голову, а на зад каску.

Но в развеселившем всех плане Негоды была дель­ная мысль — выйти на нейтральную полосу и выманить туда гитлеровцев, но, конечно, не для того, чтобы брать «языка», а под пули наших снайперов.

Балухин, которому я высказал свои соображения, идею одобрил и поручил мне самому заняться оборудо­ванием снайперских позиций.

Не знаю, откуда проведал о нашей затее капитан Те­рещенко, но через даа дня он пригласил меня и вручил снайперскую винтовку, которая кроме оптического при­цела была снабжена глушителем. Раньше я никогда не видел бесшумного огнестрельного ружья и, конечно, обрадовался, как мальчишка. Но капитан тут же охладил мой восторг, объявив, что винтовка стреляет не больше чем на 200 метров — вести прицельный огонь на боль­шее расстояние не позволяет как раз то самое мортир­ное устройство, поглощающее звук.

PAGE76

Честно говоря, сначала я не поверил капитану и, вый­дя от него, сразу же принялся испытывать чудо-винтовку на дальность и точность стрельбы. Капитан ошибся на­счет двухсот метров — как мы ни бились с Балухиным, но так и не могли попасть в щит, установленный в 170 метрах . Зато выстрел происходил как-то странно: вме-с то привычного грохота мы слышали щелчок затвора и легкое посвистывание пули. Здорово!

— Что ж, — сказал Балухин, — полторы сотни мет­ров тоже не фунт изюму. Можно сидеть у фрицев под носом и бить их из этой штучки как миленьких.

Двое суток мы вели наблюдение за высотой Горелой, расположенной чуть правее сопки Расохинской. Горелая привлекала наше внимание потому, что находилась за длинным мелким озерцем по имени Крокодил. Пройти к высоте можно было лишь через узкий, в 30—40 мет­ров, и, конечно же, пристрелянный немцами перешеек. Естественно, что немцы чувствовали себя за озером как у бога за пазухой и, по нашим расчетам, никак не могли ждать нападения.

К вечеру третьего дня мы "заметили, что в долины между склонами опускается разбавленное молоко тума­на. Первые предосенние туманы в Заполярье— плот­ные, густые, укрывиетые, и мы знали, что гитлеровцы не амедлят воспользоваться ими, чтобы подлатать свою с борону. Спустя час Плугова, Ромахин, Дорофеев и я уже были в засаде перед высотой Челнок. Эта сопка на­ходилась ближе всех к нашим позициям и чаще других подвергалась минометному обстрелу. Проволочные за­граждения перед ней всегда оказывались разрушенны­ми, и фашисты стремились быстрее восстановить их.

Укрывшись за большими валунами, мы увидели, как из вражеских траншей вылезла чуть не рота гитлеров-

77

цев. Большинство из них занялось минированием подхо­дов к проволочным заграждениям метрах в 100—120 от нашей засады. Солдаты работали спокойно и дело­вито.

Решаем стрелять только из «бесшумки», чтобы как следует проверить винтовку в деле.