разведка - ИВАН БОРОДУЛИН

Все пришлось начинать сначала, а в первую голову надо было брать контрольного «языка».

Мы стали выискивать слабые места в обороне врага, чтобы наметить объект и начать подготовку к захвату пленного. Дни стояли жаркие, даже в низинах трава вы­горела, стала коричневой и нередко воспламенялась от зажигательной пули. На ничейной земле всегда было' душно от дыма, земля местами почернела, обуглилась, и как только на таких черных пятнах немцы засекали наши зеленые, обшитые травой и мхом, костюмы, то сразу же начинали очередной огневой сабантуй, от ко­

PAGE180

торого не каждому из нас удавалось улизнуть невре­димым.

Лето в Заполярье—самое трудное время для пои­ска. Солнце, не скрываясь за тучи, светит порой по не-(кольку суток подряд, и если ты в это время в разведке, то прежде всего думай, как укрыться, слиться с землей. Гели у тебя не хватило терпения и ты быстрее чем надо эдтянул ногу или резко приподнял голову, то это дви­жение может стать последним, а задание невыпол­ненным.

Через два дня мы вышли на операцию. На этот раз проникнуть во вражескую оборону было решено на са­мом укрепленном участке, в районе высоты Челнок, все­го лишь в 800 метрах от нашего переднего края. В груп­пе захвата — четверо: Ромахин, Верьялов, Ерофеев и я. Остальные располагались недалеко от проволочных награждений, готовые в любую минуту открыть огонь.

В центре высоты Челнок оборона была укреплена на­столько, что нечего было и думать проникнуть сквозь шесть рядов колючей проволоки на рогатках и две спи­вали Бруно. Но вот правый фланг обороны немцев на высоте Челнок упирался ц озеро. Его каменистый берег мы и выбрали для того, чтобы пробраться в глубь обо­роны противника, а оттуда по ходам сообщения подойти к любой точке переднего края за спиной немцев, сидя­щих в окопах.

Решаем, что все шестьсот метров вдоль проволочно­го заграждения, за которым стояли гитлеровские часо­вые, надо одолеть, пока солнце светит с востока, то есть немцам в глаза.

Выход назначили на вечер, если, конечно, можно на­зывать вечером время, когда солнце светит вовсю, и не думая закатываться. Группа прикрытия ушла часа

не три раньше, чтобы занять условленные позиции. Наши маскировочные костюмы, сделанные из мха и травы, походили на меховые шубы. Примерно полкилометра мы прошли быстро и незаметно, но вот оставшиеся 200 метров до проволочного заграждения ползли шесть с лишним часов. Прежде чем подтянуть ногу или пере­местить руку, приходилось внимательно осматривать участок земли, чтоб не стукнуть камнем, не хрустнуть стебельком. Нельзя разговаривать даже шепотом, нель­зя сопеть и делать глубокие вдохи и шумные выдохи.

Скосив глаза вправо, я увидел, что немецкий часовой у дзота щурится от ярких лучей солнца, то и дело ко­зырьком прикладывает к лицу ладонь, осматривая сек­тор наблюдения. Мы ползли на расстоянии двух метров друг от друга. Каждый знал, что малейшая его оплош­ность сразу же вызовет тревогу у немцев и те незамед­лительно прошьют подозрительное место автоматной очередью. Это обстоятельство держало нас в величай­шем напряжении. Почва вдоль проволочного загражде­ния не была одинаковой по цвету. Когда до цели остава­лось метров сорок, встретились совершенно голые чер­ные камни, на которых наши зеленые шубы отчетливо выделялись, но, к счастью, мы уже прошли зону наблю­дения часовых.

Миновав опасное место, мы начали подниматься по отлогому склону к видневшейся впереди траншее. Это был ход сообщения с передним краем. Удивил идеаль­ный порядок, траншея была даже посыпана желтым пе­сочком, словно фрицы специально ждали гостей.

Первым в траншею спрыгнул Николай Ерофеев, за ним я, потом Верьялов и последним — Иван Ромахин, который должен был обеспечить прикрытие на случай появления немцев со стороны замлянок.

1й2

Глубина хода сообщения, по которому мы продвига­емся, менее человеческого роста. В нишах аккуратно сложены обоймы с патронами, пулеметные ленты и ав­томатные магазины, кучками лежат гранаты с деревян­ными ручками. Вот и последний поворот. В ячейке у дзо-га видим голову часового. Немец тихо мурлыкает — что-то напевает. Николай Ерофеев подкрадывается вплотную и, встав за спиной немца, совершает непростительную ошибку. Вместо того, чтобы молча, быстро об­хватить фашиста сзади и зажать ему рот, глупо пред­лагает:

— Хенде хох! Руки вверх!

Услышав такую команду, немец резко поворачива­ется и столбенеет. Николай тоже с любопытством рас­сматривает фрица. Но вот у того испуганно округляются глаза, и фриц дико кричит. Не выдержав, я отталкиваю Николая, чтобы вскочить в узкий ход ячейки, но Еро­феев неосторожным движением выбивает из моей руки кинжал. Не знаю почему, прежде всего я наклоняюсь и шарю в пыли, чтобы найти его. Но пока мы с Николаем мешаем друг Другу, фриц, опомнившись, хватается за автомат, висящий на груди. Я успеваю выстрелить в ноги немца, и он валится, как Мешок с картошкой, на спину Ерофеева. Николай тут же убегает по траншее.

Вместо того, чтобы бежать следом, я продолжаю искать кинжал. В то же время неподалеку стучит авто­матная очередь. К счастью, она проходит вскользь и только снимает с меня сзади одежду. В первую мину­ту мне становится стыдно. Прикрывая руками обширную дыру в брюках, кричу Верьялову: отходить!—но он ждет меня, стреляя из автомата по немцам.

Бежим по ходу сообщения. Достигнув места, где не­сколько минут назад влезали в траншею, кубарем скаты-

PAGE183

ваомея по склону сопки и укрываемся за выступом ска­лы. Там уже тяжело дышат около пленного Ерофеев и Ромахин. Успеваем в обрез — тут же начинают гус­Ю рваться мины. Две часа фрицы не дают нам высунуть

носа.

Пленный стонет и вздрагивает от разрывов. Кое-как перевязали его раны, и «язык» понемногу стал успокаи­ваться, поняв, что нужен живым.

Еще через два часа немец был доставлен нами на высоту Орлиное гнездо.

Связавшись по телефону со штабом полка, мы доло­жили о выполнении задания и о потерях: двое развед­чиков из группы прикрытия, попав под минометный огонь, были убиты и трое легко ранены.

Командир дивизии генерал-майор Худалов объявил нашему полку благодарность за взятие «языка». Весь личный состав взвода был представлен к боевым награ­дам. Это в какой-то мере вернуло взводу разведки сла­ву, порядком подорванную весенними неудачами.

Несколько дней после операции мы изучали новое Автоматическое оружие, затем снова начали выходить за передний край и чаще всего с девчатами-снайперами, которые довели свой общий боевой счет до трех десят­ков убитых гитлеровцев.

Однажды мы выходили за передний край всем взво­дом. В головной дозор в паре с Димой Ивановым я на­значил Петра Шестопалова, высокого, несколько не­уклюжего парня, пришедшего во взвод зимой, когда мы с Власовым выполняли задание на Донском фронте.